Отель желаний

‒ Но… ‒ Нетерпеливая Соня получает мой гневный взгляд.

‒ Я всё скажу. Потом комментарии. Все его знали как прекрасного человека и, вероятно, хотели бы проводить в последний путь, но его семья решила иначе и кремировала тело для сохранения праха, пока не определившись с местом захоронения. Дальше, ‒ задерживаю дыхание, ‒ родственники Кретова не пожелали продолжить его дело, поэтому «Сентименто» и «Пасьён» уже проданы. Теперь там новые владельцы, и эти два отеля больше к нам не относятся, как и мы к ним. С этого момента никакого обмена информацией, как раньше, ‒ смотрю на администраторов, ‒ а обмен гостями в случае недостаточности мест только с «Пасьён» и Евгенией, которая по-прежнему является управляющей. «Дэсэо» принадлежит самому Марку Захаровичу, поэтому до момента вступления в наследство его семьи любые манипуляции с отелем невозможны.

‒ А дальше?

‒ Следующие полгода за нами будет присматривать сын Марка Захаровича. По истечении данного срока именно он определит судьбу отеля, в котором мы с вами работаем. Кто-нибудь видел сына Кретова? ‒ Единогласное отрицание, а значит, я не идиотка, которая пропустила его лицо. ‒ Он посетит нас на этой неделе, вероятно, неожиданно. Поэтому, администраторы, ‒ указываю на Диму и Веронику, ‒ внимательно следить за прибывающими гостями, выделив темноволосых мужчин сорока лет, внешне похожих на Марка Захаровича. Передать по смене. В случае, если заметили подходящего под описание мужчину, доложить мне ‒ написать сообщение, это быстро и коротко. Сразу предупреждаю: этот человек ничего не понимает в принципах нашей работы, поэтому если спрашивает ‒ объяснить максимально доброжелательно, просит проводить ‒ бросили всё и проводили, требуется что-то ‒ исполнить безотлагательно. Всем понятно? ‒ Синхронные кивки внушают надежду, увы, как всегда временную, потому как ошибаются все, особенно в самые экстремальные моменты. ‒ Только от него зависит наше будущее, и в наших интересах сохранить всё, как есть. А теперь за работу. И пусть всё будет идеально. ‒ Улыбка с натяжкой, вероятно, не внушает предполагаемого позитива коллективу, потому что все расходятся напряжёнными.

Сотрудники уходят поникшими, а мне остаётся последнее важное дело ‒ сообщить Свете, которая тут же оповестит Купера, и всё полетит в тартарары с крутого откоса. Я сегодня вестник дерьмовых новостей, несущий исключительно неприятное и гадкое.

Подхожу ко входу в ресторан, замечая Светлану около барной стойки, и, дождавшись её взгляда, кивком приглашаю на разговор.

‒ Что случилось?

‒ Пойдём в мой кабинет. Разговор есть.

‒ Лан, ты чего? ‒ оглядывается. ‒ А чего это твои все перешёптываются? Что-то случилось?

‒ Боже, ты можешь тридцать секунд потерпеть? А? ‒ срываюсь, одёргивая Свету. Замолкает, понимая, что здесь не место для бесед, и молча идёт за мной.

‒ Садись, ‒ закрываю дверь, предварительно посмотрев, чтобы под кабинетом никого не было. ‒ Новость первая: Марк Захарович умер.

‒ Как? ‒ Света оседает, ошарашенно бродит взглядом, утыкаясь куда-то мимо меня.

‒ Кратко. Умер неделю назад в Испании, тело кремировано, прах у жены. Елена заниматься бизнесом не желает, поэтому «Пасьён» и «Сентименто» уже проданы. С нами пока непонятно, потому как теперь родственники буду ждать полгода, чтобы вступить в наследство, ‒ выдыхаю, протараторив важную информацию, и откидываюсь в кресле.

‒ Стоп, Лана. Купер скоро прилетит для подписания бумаг… А теперь как?..

‒ Тебя реально только это волнует?

‒ Ты прости, конечно, ‒ Света подскакивает, ‒ но каждый, в первую очередь, заботится о своей заднице.

‒ Согласна. Его сын пока возьмёт бразды правления в свои руки, вот только пока непонятно, куда нас эти руки доволокут… ‒ постукиваю ноготками по столу, перебрав в голове сотни вариантов развития событий ‒ от дерьмовых до… самых дерьмовых, потому как позитива пока не намечается.

‒ Сын?

‒ Да-да, тот самый, которого никто не видел, ‒ развожу руками.

‒ Почему же? Я видела. В прошлом году, на дне рождения Ларисы. Он был с женой: красивая, стройная, ухоженная брюнетка. И девочка-подросток с ними.

‒ Правда? ‒ Меня словно кипятком ошпаривает. ‒ Марк Захарович говорил, что он был. Ты сейчас говоришь, что он был. Твою мать, а я где была в этот момент? ‒ почти кричу, не понимая, почему только я его не помню.

‒ А я тебе скажу, ‒ смеётся Светка. ‒ В тот день у вас Клинов ужрался до поросячьего визга. Вы ему скорую вызывали, чтобы промыть желудок, ну а пока врачей ждали, он успел заблевать весь номер и тебя заодно.

Сейчас в памяти всплывает озвученный момент. Суматоха, беготня и пьяный Клинов свели тогда меня с ума практически.

‒ Точно, ‒ бью себя ладонью по лбу, ‒ я тогда ещё в душе больше часа отмывалась. До костей готова была себя стереть, лишь бы отмыться от тошнотворного запаха и последствий пьянки Клинова. Но когда я спустилась, гости Кретова ещё сидели.

‒ Так сын побыл-то пару часов от силы. Потом они с женой поскандалили, точнее, скандалила она, а он просто молча слушал, не спуская с неё глаз. Сгрёб в охапку, и они уехали. Ты их просто не застала.

‒ Свет, спасибо. Я думала, растеряла к чертям навыки и память меня подводит, ‒ расслабленно выдыхаю, теперь понимая, почему этот человек мне не знаком. ‒ Помнишь, как выглядит?

‒ Да, ‒ кивает, ‒ на Марка Захаровича похож: лет сорок, крупные черты лица, острый взгляд. А ещё он мне напомнил…

‒ Бразильского актёра?

‒ Именно. ‒ Светка щёлкает пальцами. ‒ Откуда знаешь? Ты ж его не видела? ‒ прищуривается, недоверчиво приближаясь.

‒ Женька сказала, ‒ успокаиваю её. ‒ Они сегодня с матерью у них в отеле были. Если увидишь, узнаешь?

‒ Конечно.

‒ Я знаю, ты занята рестораном, но вдруг попадётся на глаза ‒ маякни, ладно?

‒ Без вопросов. А когда появится?

‒ Вроде на этой неделе… Точно не знаю.

‒ Лучше побыстрее, а то у Купера, как у Кретова, инфаркт случится, ‒ ржёт, уже предполагая, как наш эмоциональный американец будет истерически верещать в трубку. ‒ Чёрт, не завидую я Зое, ох не завидую, ‒ цокает и качает головой, ‒ ты её хоть предупреди, что мальчику необходима будет «реабилитация» по прилёту. Он её пару дней из номера не выпустит, или она его… ‒ пожимает плечиками и снова взрываемся хохотом, прекрасно понимая, в какой роли выступает Зоя. ‒ Я пошла, ‒ Светка поднимается, но уже в дверях оборачивается, ‒ ты пораньше сегодня уйди домой, отдохни. Непонятно, что всех нас ждёт дальше, а силы понадобятся.

‒ Так и сделаю, не переживай, ‒ подмигиваю, выдавливая из себя улыбку.

Только улыбаться совершенно не хочется. Меня одолевает желание вернуться домой, накрыться с головой одеялом и в полной тишине прореветься, чтобы переварить этот чёртов день.

Кое-как дотягиваю до семи вечера и, оставив отель на старшего администратора, еду домой. В мечтах горячая ванна, бокал вина и приятная музыка, под которую хорошо плакать. Слёзотерапия ‒ штука полезная и нужная, помогающая выпустить пар и негативные эмоции, чтобы встретить следующий день с улыбкой.

Но моим мечтам не суждено сбыться, потому как, войдя в квартиру, слышу звуки пребывания брата. Именно сейчас я бы обрадовалась, если бы Миши не оказалось дома и он снова заявился посреди ночи. Он крутится перед зеркалом в шикарных брюках и белоснежной рубашке, чем удивляет, потому что обычно кроме джинсов ничего не надевает.

‒ Ого, как резкая смена образа! ‒ восклицаю, не в силах сдержаться. ‒ А куда это ты собрался?

‒ На работу, ‒ отвечает с деловым видом.

‒ Да ладно? Правда? А я-то думаю, почему сегодня так резко похолодало, ‒ фыркаю, почти не веря в то, что слышу. Миша и работа ‒ понятия несовместимые и слишком далёкие, чтобы сказанное воспринималось мною серьёзно.

‒ Можешь подкалывать сколько угодно, ‒ приглаживает рубашку, снова и снова поворачиваясь вокруг своей оси. ‒ Нашёл отличное место.

‒ Где? ‒ усаживаюсь на стул, закинув сумку и пальто на пол.

‒ Элитный автосалон. Брат Костика там работает. Им как раз нужен менеджер по продажам, вот друг и посоветовал меня.