Отель желаний

‒ Договор на поставку текстиля.

‒ А это?

‒ Матрасы. Меняем каждые два-три года, в зависимости от степени изнашивания.

‒ Это?

‒ Тележки для сбора белья. А это, ‒ кладу следующий договор, ‒ тележки для горничных. ‒ Лис смотрит вопросительно. ‒ Это куда горничные складывают принадлежности для уборки номеров.

‒ А… Понял, ‒ проводит ладонью по волосам, тяжело выдыхая. ‒ Это что?

‒ Зеркала и аксессуары для ванной комнаты. Стабильно раз в месяц кто-то разбивает. А это, ‒ предугадываю его вопрос, ‒ мягкая и корпусная мебель. Она тоже недолговечна. И махровые изделия: полотенца, халаты, коврики, салфетки, ‒ последний документ в стопке.

‒ Обалдеть! ‒ Лис настолько ошарашен, что я готова рассмеяться от его неподдельной растерянности. ‒ Вы всё это помните?

‒ Скажу больше ‒ я знаю всех директоров лично и могу свободно с каждым связаться в случае экстренной необходимости.

‒ И даже не путаете?

‒ Ну они же не все сразу появились, постепенно. С кем-то работаем несколько лет, кого-то меняем в случае, если условия и цены не устраивают. В нашем деле дорого не равно высокое качество. Нужно уметь отбирать поставщиков.

‒ А ресторан? У них свои?

‒ Конечно! У них посуда, оборудование и продукты, которые необходимы каждый день. Но там Света заведует всем, они к нам не относятся в вопросе обеспечения.

Кретов замирает, откинувшись на спинку дивана. Невооружённым глазом заметно, что мужчина слегка потерян и складывает в уме всю только что озвученную информацию. Снова вибрирует мой телефон, уже раздражая.

‒ Возьмите трубку. Вероятно, что-то срочное, если, ‒ читает на экране, ‒ Миша звонит в пятый раз.

‒ Вряд ли, ‒ пожимаю плечами, но принимаю звонок и отхожу к окну, где раскинулся фантастический вид на ночной город. ‒ Да?

‒ Систер, ты домой собираешься? Я жрать хочу вообще-то! ‒ Кто бы сомневался, что в меня сразу же прилетит претензия. Вчерашний разговор не задержался в памяти брата.

‒ Мне пришлось задержаться в отеле. Дела. Я пока не знаю, когда приеду, ‒ стараюсь говорить тише, замечая, как Лис прислушивается к моим словам, да и голос Миши слышен в тишине номера.

‒ И? Что мне делать? Скинь денег на пиццу!

‒ Слушай, у тебя есть руки, а в холодильники лежат продукты. Ты в состоянии себя яйца пожарить или настолько беспомощен, что готов умереть от голода, если тебе не поднесут готовое на подносе?! ‒ повышаю голос, привлекая внимание Кретова, но сдержаться не могу, потому как Миша не сделал ни единого вывода и продолжает вести себя, как прежде.

‒ Я понял, ‒ хмыкает, ‒ тебе плевать на страдающего брата. Вполне возможно, по приезде ты найдёшь моё бездыханное тело в голодном обмороке.

‒ Ми… ‒ Скидывает звонок на полуслове, а меня дар речи пропадает от Мишиного поведения.

Снова виновата я, словно совершила наиужаснейший поступок из всех возможных. Сжимаю в руке телефон, готовая взорваться от негодования и обиды, но присутствие Лиса заставляет глубоко вдохнуть и нацепить доброжелательную улыбку.

‒ Ваш мужчина? Тот, который обжора, ‒ с точностью припоминает мои вчерашние слова. Записывал, что ли, или просто память хорошая?

‒ Мой мужчина, ‒ подтверждаю, а на лице Кретова играют тугие желваки, ‒ тот, который мой беспомощный брат.

‒ Младший?

‒ Да. Кушать мальчик хочет, а я задерживаюсь, ‒ бурчу себе под нос, освобождаясь от негодования.

‒ Сколько лет?

‒ Двадцать один ребёнку. Готов от голода умереть, лишь бы самому не напрягаться.

‒ Так пусть мама ему приготовит.

‒ Нет у нас родителей, ‒ встречаюсь взглядом с Лисом, вмиг вспоминая, отчего так вышло. Он ждёт разъяснений, а я не готова говорить об этом с чужим человеком. ‒ Рассказывать не стану. Не ваше дело, ‒ огрызаюсь, но Кретов больше ничего и не спрашивает. Понимает, что есть черта, за которую не позволю ему зайти ‒ вход разрешён лишь близким. ‒ Если на сегодня мы закончили, я могу идти?

‒ Да, конечно, ‒ подскакивает. ‒ Вы задержались по моей вине. Я вас отвезу.

‒ Нет! ‒ слишком резкий и быстрый ответ. Даже выставляю ладонь перед собой в останавливающем жесте. ‒ Я сама доберусь, ‒ отступаю к двери, шаг за шагом увеличивая расстояние между нами.

‒ Что не так? Вчера я сделал или сказал что-то не то? ‒ растерянно изучает меня взглядом и, кажется, слегка напуган моей реакцией на простое предложение о помощи.

‒ Всё в порядке. Я сама. ‒ Наконец, упираюсь спиной в дверь и, опустив ручку, почти выбегаю из номера, пока Лис не начал настаивать на своей помощи.

Лис

Словно заворожённый смотрю на закрывшуюся за Ланой дверь номера и не понимаю, отчего так отреагировала на моё предложение.

Вчера заметил её скованность и даже нервозность в моём присутствии. Обстановка в машине накалилась до предела, превратившись во взрывоопасную смесь из рваного дыхания девушки и моего желания начать разговор. Предлог для беседы не нашёлся, потому что Лана настойчиво просила её высадить, кажется, готова была выпрыгнуть на ходу, лишь бы избавиться от моей компании.

Настолько противен? Или пугаю? Или и то и другое? Пока не понял.

Слишком мало знает меня, с трудом принимая и не желая узнать, ещё больше подстёгивая к действиям, потому как с того самого момента, как увидел её, в голове будто на замедленном повторе снова и снова возникает образ девушки в душе. Подобно навязчивой идее захватила в плен мои мысли, отныне сосредоточенные исключительно на ней.

Да что со мной такое? После развода прошло достаточно времени, чтобы построить новые отношения, но каждая, которая встречалась на пути, не вызывала такой гаммы эмоций, как Лана. И всё дело в увиденном мною год назад в комнате отдыха этого самого отеля. После той сексуальной сцены она несколько недель снилась мне, но я так и не решился спросить отца о девушке, предполагая, что передо мной была просто гостья, временно проживающая в отеле.

К тому же на тот момент мало кто знал, что брак с Ольгой дал трещину и мы с трудом выносим друг друга в присутствии близких и друзей. День рождения сестры поставил окончательную жирную точку в преставлении под названием «брак», и на следующий день, после моего разговора с дочерью Ольга съехала на квартиру к новому мужчине, с которым проживает до сих пор.

Я остался один, переосмысливая семнадцать лет брака и ошибки, совершённые за это время. И как ни странно, мысли о девушке в душе тогда меня спасли, позволив хоть иногда отвлекаться от проблем в личной жизни.

И вот она передо мной, а прикоснуться нельзя.

Вчера почти вскипел, когда она проинформировала о мужчине, но сегодня понял ‒ брат. Даже мысленно усмехнулся и с облегчением выдохнул. Радуюсь, как озабоченный юнец, который заполучил внимание понравившейся девочки, вот только, по всей видимости, этой девочке я не нравлюсь.

Отстранённая, холодная, с равнодушным, спокойным взглядом ‒ я Лане неинтересен. Мужчина всегда чувствует, когда зацепил женщину, получая отдачу на подсознательном уровне и улавливая сигнал о разрешении пойти дальше. В нашем с Ланой радиоэфире мёртвая тишина, не разбавляемая даже монотонным противным писком потерянного сигнала. Но она меня привлекает в первую очередь на физическом уровне.

Невысокая брюнетка с пронзительным карим взглядом и длинными волосами стучит в моей голове настойчивым сигналом «хочу». Хочу обладать её телом. Полностью. И острый язычок применить по назначению, наслаждаясь её ласками…

Мать твою. Достаточно.

И сегодня задержал специально, но, оказывается, непросто прикидываться тупым, когда на самом деле всё предельно ясно и лишь нужно сделать видимость, что необходимы пояснения. Ни разу не скривилась, доходчиво объясняя, что к чему.

Ответ о родителях мне не понравился и как ловко она заткнула мне рот, указав границы и не позволив получить больше информации. Что ж, оставим это. Пока. Нужно время, чтобы Лана прониклась доверием.

Лана… Интересно, а полное как? Светлана? Нормальное имя, нет необходимости сокращать, в отличие от меня.