Звонарь

За последнее время она побывала в стольких кафе, что могла найти туалет даже в кромешной тьме. Сначала ей показалось, что она попала куда следует. Обстановка, как и во всем кафе, из двадцатого века: керамические раковины, писсуары, кабинки. Бах быстро осмотрелась, но никакой записки не нашла. Нахмурившись, она толкнула дверь, вышла и чуть не столкнулась с пианисткой, которая как раз заходила в уборную.

- Извините, - пролепетала Бах и посмотрела на дверь. Там висела табличка с буквой "М".

- Отличительная черта "Гонга", - пояснила пианистка. - Помните, в двадцатом веке туалеты были раздельными.

- Ну да, конечно. Как же я сама не догадалась.

На противоположной двери висела табличка с буквой "Ж". Бах прошла внутрь и быстро нашла записку - Бэбкок приклеила ее к внутренней стороне дверцы одной из кабинок. Записка была напечатана на крошечном факспринтере, который Бэбкок носила с собой. На листочке размером восемь на двенадцать миллиметров умещалось на удивление много текста.

Бах распахнула свое широкое платье, села и принялась читать.

Официально его зовут "Великий трахальщик Джонс". Да, неудивительно, что он придумывает себе другие имена. Но и официальное имя выбрал он сам. Родился он на Земле, и назвали его тогда Эллен Миллер. Девочка была чернокожей. Он поменял цвет кожи и пол, чтобы скрыть свое криминальное прошлое и уйти от преследований полиции. Но и под новым именем Джонс чем только не занимался - грабежи, незаконная торговля мясом, убийства. Несколько раз попадал за решетку и даже какое-то время провел в исправительно-трудовой колонии на Копернике. Когда его выпустили, он решил поселиться на Луне.

Но это еще ни о чем не говорит. Почему же Звонарь? Бах надеялась, что найдет информацию о том, что за ним замечены какие-либо сексуальные извращения, тогда все немного прояснилось бы. К тому же если Звонарь - это Джонс, тут должны фигурировать большие деньги.

Неожиданно Бах заметила под дверкой кабинки красные туфли пианистки, и ее вдруг осенило. Почему та тоже пошла вслед за ней в мужской туалет? В этот момент что-то пролетело под дверью, и тут же вспыхнул ярко-фиолетовый свет.

Рассмеявшись, Бах встала и застегнулась.

- Боже мой, нет, - еле выдавила она сквозь смех. - Со мной этот номер не пройдет. Мне всегда было интересно, что я испытаю, если кто-то бросит в меня шар-вспышку. - Она открыла дверцу кабинки. Пианистка как раз сняла защитные очки и запихивала их в карман.

- Вы, наверное, начитались дешевых триллеров, - сказала ей Бах, все еще продолжая смеяться. - Неужели вы не знаете, что эти штуки давно устарели?

Женщина пожала плечами и мрачно развела руками.

- Я делаю то, что мне приказали.

Бах замолчала, потом снова рассмеялась.

- Но вы же должны знать, что вспышка не сработает, если жертву предварительно не накачать специальным лекарством.

- А пиво? - выпалила пианистка.

- Ого! То есть вы заодно с тем парнем, который взял себе имя из комикса… - Она не могла сдержаться и снова рассмеялась. Ей даже стало жаль эту женщину. - Видите, не сработало. Наверное, просроченная вспышка или еще что-то в этом роде. - Она уже собиралась сказать пианистке, что та арестована, но почему-то пожалела ее.

- Ну да, - ответила женщина. - Но пока вы тут, слушайте: вам надо поехать на станцию подземки "Западная пятисотая штрассе", первый уровень. Возьмите с собой этот листок и введите код направления. Сразу забудьте все цифры, а потом съешьте листок. Понятно?

Бах хмуро разглядывала записку.

- "Западная пятисотая", забыть цифры, съесть листок. - Она вздохнула. - Наверное, смогу. Но запомните, я делаю это только ради вас. Когда же я вернусь, я сразу…

- О'кей, о'кей. Поезжайте. И делайте все, как я сказала. Давайте сделаем вид, что вспышка сработала, хорошо?

Предложение было вполне заманчивым. Бах как раз недоставало активных действий. Понятно, что пианистка и Джонс, кем бы он или она на самом деле ни были, связаны со Звонарем. Приняв предложение пианистки, Бах может выйти на его след и поймать преступника. Конечно же, цифры она не забудет.

Она хотела сказать женщине, что арестует ее, как только вернется назад, но та снова ее прервала:

- Выходите через черный ход. И не тратьте время попусту. Никого и ничего не слушайте, пока вам не скажут: "Повторяю три раза". Тогда можете выходить из игры.

- Ладно. - Бах уже предвкушала, как будет ловить преступника. Вот ее шанс. Обычно люди думают, что работа в полиции состоит из таких погонь и приключений, а на самом деле она скучна, как самая заунывная музыка.

- А платье отдайте мне.

Через секунду Бах вышла через черный ход в чем мать родила, но на лице ее сияла улыбка.

Странно. Она вводила цифры одну за другой, и одна за другой они тут же исчезали из памяти. В руках у нее осталась ничего не значащая бумажка. Надпись могла бы быть и на языке суахили.

- Никогда не знаешь, что тебя ждет, - пробормотала она и села в двухместную капсулу. Потом рассмеялась, скомкала бумажку и сунула ее в рот. Настоящая шпионка.

Она понятия не имела, где оказалась. Капсула почти полчаса кружила по незнакомым местам и в конце концов остановилась на частной станции подземки, которая ничем не отличалась от тысяч других. Ее ждал мужчина. Бах улыбнулась ему.

- Это вас я должна встретить? - спросила она. Мужчина что-то пробормотал, но так неразборчиво, что она ничего не поняла. Поняв, что Бах не понимает, он насупился.

- Извините, но мне не следует никого слушать. - Она пожала плечами, чувствуя полную беспомощность. - Я и не думала, что это сработает.

Мужчина яростно жестикулировал, в его руках мелькнул какой-то предмет. Бах нахмурилась, потом широко улыбнулась.

- Шарада? О'кей… - Но он продолжал размахивать руками, в которых оказались наручники.

- Ну ладно, если вам так хочется. - Она протянула вперед руки, и мужчина надел на нее наручники.

- Повторяю три раза, - сказал он.

Бах закричала.

Прошло несколько часов, прежде чем ум у нее прояснился. Большую часть этого времени она почти ничего не соображала, только дрожала, хныкала, и еще ее рвало. Наконец она немного пришла в себя. Бах лежала на голом полу в ободранной комнате частной квартиры. Пахло мочой, рвотой, и все вокруг было пропитано страхом.

Она осторожно подняла голову. На стенах видны красные полосы, некоторые свежие и яркие, другие старые, засохшие, почти коричневого цвета. Она попробовала сесть и скорчилась от боли. Кончики пальцев оказались изрезаны в кровь.

Бах подошла к двери, но не нашла даже ручки. Она прощупала все щели. Когда боль в истерзанных руках становилась невыносимой, она прикусывала язык. Дверь не открывалась. Она снова села на пол и обдумала свое положение. Ничего хорошего, но все же кое-что сделать можно.

Прошло, наверное, часа два, хотя точно она сказать не могла. Дверь отворилась. Вошли тот же самый мужчина, вместе с ним незнакомая женщина. Оба сразу отступили в сторону, опасаясь, чтобы на них не напали. Бах сжалась в дальнем углу и, когда они направились к ней, снова закричала.

В руках мужчины что-то блеснуло. Цепная пила. В ладони он сжимал резиновую ручку, внутри которой был спрятан аккумулятор. К Бах приближалось пятнадцатисантиметровое лезвие с сотней маленьких зубцов. Мужчина сжал ручку, и пила завизжала. Бах закричала еще громче, вскочила на ноги и прижалась к стене. Ее поза должна была выражать полную беззащитность, и они поймались на эту уловку. Когда Бах ударила мужчину прямо в горло, он чуть-чуть запоздал с ответным ударом и не успел схватить ее, потому что упал на пол и закашлялся кровью. Бах успела выхватить из его рук пилу.

Женщина была без оружия. Она побежала к двери, но Бах подставила ногу, и женщина упала.

Бах собиралась забить ее до смерти, но слишком резкие движения, видимо, привели в действие мышцы, которые ей сейчас напрягать не стоило. Первая схватка началась неожиданно, и Бах согнулась от боли. Она едва успела выставить вперед скованные наручниками руки, чтобы не удариться животом об пол. Выпустить пилу она не могла, а кончики пальцев болели так, что еще одного удара она бы не вынесла. Все это в одну секунду пронеслось в голове Бах, а в следующую она уже упала на кулаки рядом с рукой распростертой на полу женщины.