Восхождение богов

— Пусть остужается, — улыбнулась она, выставляя лекарство на витрину к другим крупным и мелким банкам. Вокруг нас кружил молчаливый, но по глазам шкодливый, Лейкуку. Он всё норовил потянуть за подол моего пончо, хотя бы ниточку стянуть или узелок.

Следуя за знахаркой вглубь палатки, через переход в более просторную комнату, я спросила, что она имеет ввиду, говоря «последняя».

— Мы все ощутили раскол книги. Нет больше Сделок. Нет больше порядка. Теперь миром заправляет хаос. Маги первыми это почувствовали. Следом — шаманы.

— Вы шаман?

Она рассмеялась, сощурившись и усаживаясь в густые меха, служившие здесь и диваном, и спальным местом. Я опустилась напротив, крест-накрест сложив ноги. А чуть поодаль разместился Лейкуку, сплетающий косичку из вытянутых разноцветных ниток.

— Нет. Конечно, нет. Лейко должен был им стать. Но теперь его постигнет иная судьба, — со странной интонацией ответила она. — Кстати, ты можешь звать меня Марка. Мы с Лейко поведём тебя через испытания.

Тут мне стало как-то не по себе. И я отпрянула назад, почувствовав себя мышкой в западне.

Смех Марки вновь разнёсся над тихой комнатой и позади ей вторил Лейко. Мальчишка незаметно перебрался ближе и теперь сидел почти вплотную ко мне. Смуглая кожа, чёрные, жёсткие как щетина волосы, и удивительные яркие карие глаза. Он мне кого-то напоминал, но сквозь детские черты ничего, кроме любопытства и детской непосредственности не проступало.

— Твой муж рассказал, куда вы направляетесь. Без навигации. Просто двигаясь по течению, в надежде отыскать таинственный вулкан, куда заточили отступника Шэ. Согласись, этот план изначально был обречён на провал, — она поднялась с места и отошла в сторону к небольшому грубо сколоченному шкафчику, из которого выудила стеклянную бутылку. — Держи, это перцовая настойка. По глазам вижу, она тебе необходима.

Крошечная бутылка пробудила в памяти странное слово «мерзавчик», а её идеальная форма и чуть зеленоватый цвет довершили образ.

— Здесь было что-то другое, — открыв и принюхавшись, памятью почувствовала сквозь перец иной аромат. — Это полынь, смешанная с… аконитом.

— Но в этом мире не растёт аконит. Откуда ты знаешь, что это? — навязчиво спросила Марка, касаясь моей руки. В её глазах смесь сочувствия и тепла, и какой-то тайны. Она хоть и выглядела моложаво, не старше пятидесяти по человеческим меркам, однако серые глаза выдавали куда более пожилой возраст.

— Может подсказка прячется во снах? — ещё одним вопросом подтолкнула она.

— Мне снится, что я Клэрия. Снится её мир и как она попала сюда, — в горле разом пересохло и я открыла бутылочку вновь, выпивая залпом, а потом раскашлявшись да так сильно, что слёзы брызнули из глаз. Наклонившись вперёд, опёрлась локтями о мягкую шерсть, пытаясь продышаться, показалось, что погрузилась в крепкие, морские волны, что с грохотом бьются о песчаный берег. Марка постучала по спине, и помогла выпрямиться назад, а Лейко поднёс к губам полную чашу ледяной воды. Полегчало.

— Вот видишь, а ты боялась испытаний. Первое из них — только что прошла, — с детской укоризной в голосе, как говорят матери с нерадивыми детьми, сказала Марка. — Ничего не бойся. Ты получишь ответы на свои вопросы. Тысячелетиями вечный готовился к возвращению. Но и мы время даром не теряли.

— Так кто же вы?

Она переглянулась с Лейко, а затем прошептала едва слышно, наклонившись так близко, что я почувствовала мятный аромат её дыхания и ощутила тяжесть лёгшей на плечо руки.

— Мы — дети бога Шэ. Чистые души.

* * *

Слова той женщины запали в сердце, и я долго размышляла над ними, пока шла к своей палатке. Марка сказала, что выжившие с корабля мужчины сейчас совещаются со старейшинами деревни. И предупредила, что в дальнейшем все переговоры будут идти через меня.

«Мы хотели дать тебе выспаться. Ты так давно нормально не спала», — заявила она, объясняя, почему меня не позвали на совет.

Теперь я крутила в руках травинки, то засовывая их в рот, то выпуская обратно, наполняя рот сладкой горечью. Меня многое должно волновать, но перед глазами встаёт момент, когда Клэрия (когда я в теле Клэрии) принимаю протянутую руку мужчины.

Он совсем не похож на Ника. Светловолосый, почти неземной красоты. Мужчина выглядел как из другого мира. Сновидение что-то перевернуло во мне, отчего теплело ниже живота и шумело в ушах, а на щеках расцветал румянец. Отголосок эмоций Клэрии. Её любви к Каргу.

Но почему я это чувствую? Я теряю себя? Становлюсь ею?

Мысль испугала, и я невольно прикусила язык. Досадливо поморщившись, остановилась, а подняв голову, увидела выходящего Арта из самого крупного шатра в центре деревни. Сейчас я могла лучше рассмотреть деревню и видела, что от него во все стороны как волны расходились шатры поменьше, а по краям деревни возвышался небольшой частокол, в половину человеческого роста. Повсюду сновали курицы и слышалось блеяние овец. И стоял запах крови. Марка передала, что вечером состоится пир в мою честь. Вот к нему и готовились.

Я первая подошла к мужу и за руку увела подальше от приумножающихся любопытных глаз. Мужчина, хоть и выглядел потрёпанным, однако в его глазах стояло облегчение, а рука сжимала нежно и первое, что он сделал, как мы остались одни, — поцеловал деликатно и очень осторожно. А потом с силой встряхнул за плечи и воскликнул:

— Сэл, почему ты никого не слушаешь?! Тебе же было велено сидеть в трюме, за каким морвиусом, ты полезла в гущу сражения? — он почти дрожал от гнева, сквозь который проступала опостылевшая тревога. Она вязла на зубах и от неё внутри всё опало.

Я высвободилась и обхватила себя за плечи, пытаясь унять противный холод, который частенько испытывала, когда ссорилась с Артом.

— Деян чуть с ума не сошёл, когда не нашёл тебя в тонущем корабле! Он думал, что ты погибла и если бы не Анка…

— Которой совершенно не возбраняется участвовать в битвах, — как бы вскользь заметила я.

Это стало последней точкой. Арт набросился на меня, как какой-то сумасшедший, стягивая через голову пончо и бросая под ноги, а потом, плюя на мои возражения, сдирая и брюки, и ткань вокруг груди, и даже нижнее бельё, несмотря на отчаянное сопротивление! Только когда осталась стоять полностью обнажённой, он резко успокоился.

— Посмотри на себя внимательно, кэрра Селеста Гадельер, — с какой-то мрачной торжественностью заявил он, заставляя убрать руки от бёдер и груди. — Морвиус бы тебя подрал, смотри же Сэл, что ты с собой сделала!

Горячая волна гнева застилала глаза, и я не понимала, о чём он. Парочка швов, немного разноцветных синяков. Ну да, я так и не оправилась после обличия утопленницы и кожа до сих пор не потемнела, отливая какой-то фарфоровой бледностью. Конечно, на рыбе и солонине особо не раздобреешь! Но я и не чувствовала себя увечной. Количество проступающих рёбер и острые коленки не делают меня слабачкой. Сила внутри.

— У тебя нет сил. Ты измождена. Ходишь во сне. Плачешь, когда думаешь, что я не вижу. И постоянно споришь, когда всё, чего желаю — чтобы ты была в безопасности и здорова! — с жарким сожалением в голосе говорил Арт, заламывая брови и мелкой дрожью выводя каждый порез на моём теле, совсем не касаясь кожи. Будто я тончайший фарфор, способный разлететься на куски от малейшего дуновения ветерка.

— Но ты бросаешься в огонь, будто считаешь себя бессмертной, Сэл. Так нельзя. О, духи предков, я не переживу, если вновь увижу твою смерть… — голос дрогнул, и я увидела глубоко запрятанную в душе мужа трагедию. Он состарился как это бывает, если шагнул за пределы своего воображения, ныряя в самую тьму. Будто если нет меня в этом мире, значит и мира самого нет вовсе.

И тогда проняло. Я потянулась к нему, припала к груди, прижимаясь изо всех сил, зажмурившись, чтобы стереть образ из памяти, оставив только тепло мужского тела, такой родной и знакомый запах. Чувство, когда тебя крепко-крепко сжимают, помещая в маленький домик безопасности, где нет никаких бед и тревог. Только тепло. Только любовь.