Time Travel

Очарование первого соприкосновения с прошлым медленно затухало, душа требовала движения и Иван направился к ВДНХ. Это священное место было для него своим дисней-лендом, с незамысловатыми аттракционами, сахарной ватой и брызгами счастья, доносящимися от величественных фонтанов. С каждым шагом, от павильона к павильону, он постигал глубины счастливого детства. По щекам текли слезы. Именно здесь, когда-то давно, под крылом огромного самолета он прятался от палящего солнца и пил сладкий квас. Отец стоял рядом, цедил кружку пива и бодрым голосом давал понять, что несмотря ни на что, все будет хорошо.

– Да, счастливое было время! – Подумал он, созерцая красоту фонтанов.

В горле запершило, воспоминания и жара, разбудили жажду. Иван подошел к желтой бочке с надписью: «Хлебный квас» и попросил кружку.

– Гони тридцатку! – Сказала продавщица. Иван рефлекторно достал карточку, в попытке приложить ее к терминалу.

– Ты что, идиот? – Спросила она.

– А точно!

Он схватился за голову, вспомнив, что тридцать лет назад карточку прикладывать было не к чему. Порывшись в карманах, он достал сто рублей.

– Сдача будет? – Спросил он.

Продавщица прищурилась. Она внимательно всматривалась в купюру, вытянутую на небесный просвет. За накрашенными губами выглянули золотые зубы.

– Я что, по-твоему, дура? – Возмутилась она. – Ты что мне суешь? Развести меня хочешь? Мне что, Рафика позвать? Он с тебя быстро спесь вышибет.

Иван оторопел. Встречаться с загадочным Рафиком на заре девяностых не входило в его даже самые смелые планы. Да и причин для подобных встреч он тоже не видел.

– В чем дело? – Спросил он.

– Это что за фантик?

Она разъяренно затрясла купюрой, скомкала ее и кинула Ивану в лицо. И только тогда он понял, что тридцать лет назад таких купюр еще не было. А другие у него и не водились. Вот тебе и горячий тур! Вот тебе и «Time Travel»! Выбросили в другую эпоху, в центр столицы большой страны без каких-либо средств. И что теперь делать?

– Виноват, просите. – Сказал он, пытаясь погасить огонь в ее глазах. Но тот разгорался с новой силой. Встреча с Рафиком становилась неизбежной и здесь в голову Ивана вместе с лучами солнца ударила славная мысль.

Он вытащил из кармана скомканный доллар, точно зная, что эта валюта никогда не менялась и что тридцать лет назад, что сейчас практически не изменила свой вид.

Пламя в глазах продавщицы сменило цвет. Гнев перешел в милость, и встреча с Рафиком уже не казалась такой обязательной.

– Да, голубчик. Это уже интересно – сказала она, елозя пальцами шершавую купюру. – Предложил бы ты мне это лет 5 назад, то только сейчас бы и вышел.

– Но теперь-то можно?

– Теперь можно! Но я не могу это принять?

– Почему? – Раздраженно спросил Иван. Наполненная квасом кружка стояла на столике, подразнивая его и шипя пенной шапкой.

– Я не уверена, что этого хватит.

– Как это? Ну давай я дам еще доллар. Давай посчитаем. Какой сейчас курс?

– Да бог его знает. Он меняется каждый день. Да и вообще? Может быть это подделка.

С ВДНХ Иван ушел без кваса. Процесс обмена долларов на нужные рубли превратился в аферу, к которой он оказался не готов. Попавшийся на улице меняла оставил его без долларов и не дал рублей. Ситуация превращалась в критическую и сулила провести незабываемую ночь в апартаментах казанского вокзала. Страшные мысли тревожили Ивана. Он оказался в неведении и не знал, где ему жить, чем питаться и когда возвращаться домой. И вообще, вернется ли он из этого горячего тура?

Рефлексы никуда не делись. Рука в поисках ответа потянулась к айфону. Гугл не грузился, навигатор не реагировал, а Алиса обиженно помалкивала, так, что хотелось сказать ей – не плачь. Высокотехнологическая штука, уместившая в себя все и, практически превратившаяся в естественное продолжение любого современного человека, оказалась расфуфыренной безделушкой в новой для Ивана эпохе. Фантомные боли преследовали его. Он то и дело хватался за телефон и только потом задавался вопросом «зачем?». С него нельзя зайти в интернет, нельзя позвонить и даже время на нем было неверным. Правильное время показывали лишь часы, закрепленные на запястье. Именно они и стали ключом к спасению. Бронировать место на мраморном полу вокзала было еще слишком рано.

С дружным отрядом угрюмых старушек Иван успешно штурмовал трамвай, на котором когда-то вместе с мамой ездил от дома до базара. Именно туда он держал курс и сейчас. Поджав уши и хвост, зайцем промчал несколько остановок и вышел у рынка.

Раскинувшиеся на огромной площади прилавки кишели людьми. Каскад разнообразных запахов нагло лез в ноздри. Все от ивановской синтетики до рязанской говядины продавалось, покупалось и вступало в торг. Усыпанная полосатыми палатками площадь, походила на огромный муравейник, за которым внимательно следил монумент советского вождя.

Иван огибал людей, выискивая удобное место. Время свободной торговли диктовало свои условия и идеи. Подобранная с обочины коробка превратилась в витрину, на которой он разместил наручные часы.

Ожидание покупателя превращалось в муку. Солнце пекло, в горле першило, а время ползло как ленивый слизняк и убить его было нечем. Оставалось ждать и слушать толпу, из гула которой, порою, вылетали фразы и целые предложения, отражающие дух эпохи. Цены растут, Советский союз распался, впереди туманная неизвестность и свобода, за которую придется платить. Теперь все имеет цену, по которой уместен торг.

– Хорошие часики! – Сказал мужик в кепке-сеточке с надписью USA на лбу.

– Не просто хорошие – отличные! От сердца отрываю. С кровью. – Ответил Иван.

– Небось подделка китайская?

– Нет, швейцария.

– И что почем?

Иван задумался. Тщательно планируя гениальную операцию, он упустил маленькую, но важную деталь – цену. В 2022 году такие часы обойдутся тысяч в сорок. Примерно в половину среднего заработка стандартного москвича. Каким был его заработок за тридцать лет до этого Иван не знал, но из услышанных разговоров понял, что в пределах пяти тысяч рублей. Пришлось импровизировать. Напрягать память, вспоминая стоимость лимонада и игрушек и назвать цифру наобум.

– Тысяча рублей!

– Что? – Покупатель схватился за козырек. – Да я за тридцатку не хуже куплю.

– Таких точно не купишь. Такие только у меня и Майкла Джексона.

– Хватит пудрить мне мозги. Держи сто рублей и дело с концом.

– Тысяча!

Иван стоял на своем. Мужик медленно поднимал цену. Его вспотевшее лицо приобретало пурпурный оттенок, но выше пятисот он подниматься не стал.

– Сто рублей – это три кружки кваса. – Подумал Иван, глядя вслед уходящему покупателю. – А мне еще и пожрать и поспать надо. И бог знает сколько дней.

Солнце продолжало печь. Жажда становилось сильнее, а позиции Ивана по итоговой цене постепенно стремились вниз. Жаркие торги то с одним, то с другим покупателем, привлекали внимание. В конце концов, у картонной коробки скопилась добрая толпа людей.

– Сколько? – Спросил мужчина в деловом костюме.

– Тысяча. – Ответил Иван, готовый опуститься на двести-триста рублей.

– Тысяча много. Давай за пятьсот.

Иван задумался. Его ноги затекли и устали, в горле царила засуха и начинала болеть голова.

– Ну… В целом, можно. – Сказал он. – Давай хотя бы за шестьсот?

– Сколько? – Вклинился в разговор парень с велосипедом. – Я за семьсот готов купить.

– Восемьсот! – Запротестовал мужчина в костюме, приняв повышение ставок за личное оскорбление.

– Тысяча!

– Тысяча сто…

Не прошло и десяти минут, как Иван стоял у пустой коробки, пересчитывая «бумажных Лениных» общей стоимостью в две тысячи рублей. Велосипедист взбудоражил человека в костюме и тот согласился раскошелиться, в четверо превысив первоначальное предложение. Иван был доволен, деньги давили карман, придавая уверенность в завтрашнем дне.

– Молодой человек! – Окликнул его на выходе сиплый голос. Иван обернулся. Перед ним стоял парень, плечи которого с трудом вмещались в пестрый спортивный костюм. Черные очки скрывали глаза, а в руке поблескивал нож-бабочка.