Запрети себя любить

– Откуда я знаю, что они там чудат! – говорит Смерч. А потом снова. – Так ты дашь носки или нет?

– Эх, что с тобой делать? – Юрец встаёт из-за стола, идёт к шкафу, выдвигает один из ящиков. – На, держи. Новенькие совсем, неношеные, – затем оглядывает Смерча. – Может, тебе ещё футболку дать?

– Нет, не надо. Футболка у меня есть, – Смерч надевает носки, благодарит Юрку и уходит.

Я не выдерживаю, разражаюсь громким смехом.

– Общага, блин! Ничего здесь не меняется.

– И не поменяется, Паш, – серьёзно говорит Юрец. – Это целая система, которая формировалась годами. Её не сломать.

– Кстати, – вдруг вспоминаю, – как там Евгеша?

– Ты когда у него последний раз был?

– На прошлой неделе.

– В понедельник его выписывают. Поедет домой.

– А как учёба?

– А хрен его знает, – Юрец достаёт сигареты. Я протягиваю ему зажигалку. – Пока не ясно. Главное – он жив. И, похоже, сухим из воды выйдет. Ну, а учёба – это уже не проблема. В крайнем случае, возьмёт академ на год.

Да, у него надёжный тыл. И это выручало Евгешу не раз. Пока есть папа, сыну не о чем беспокоиться.

Некстати подумал о собственном тыле. А у меня его, по сути, и нет. Мать? Ей дела нет до того, что происходит в моей жизни. Восемнадцать исполнилось? Всё, чеши своей дорогой. Пожалуй, это справедливо. С какой стати она должна меня содержать? Здоровый мужик, почти семейный человек.

И опять возвращаюсь к тому же. Мать в курсе моей свадьбы. Обещала, что на торжество приедет. Там и познакомится с будущими родственниками. Ей они не особо нужны. Но – традиция есть традиция.

– Юрец, – заплетающимся голосом после очередного стакана говорю я, – ты будешь свидетелем на моей свадьбе?

– Спрашиваешь, Пахан! Естественно! – Юрец ударяет кулаком по столу, отчего бутылка падает, и драгоценная жидкость из неё выливается прямо на пол. Я падаю со стула, подползаю к краю стола, открываю рот. Остатки портвейна льются мне в горло. Такая дрянь!.. Я пил много раз алкоголь лучшего качества. Кашляю. Это адское пойло мне нутро обжигает. – Паш, остановись, – Юрка тянет меня за рукав.

Но я возражаю.

– Остановка здесь запрещена!

С трудом поднимаюсь, держась за стул. Набрался я крепко. Милада на порог не пустит. И это как раз то, что мне нужно.

– Юрец, можно я сегодня останусь у тебя?

– Да не вопрос, Паша. Ты ж знаешь: я тебе рад.

«Только ты один, – с горечью думаю я. – И ещё кое-кто, кого я сам от себя отталкиваю».

Перед глазами встаёт её лицо. Смешной, чуть вздёрнутый носик. Улыбка – кроткая, мягкая. Глаза, похожие на омуты. Меня в них затянуло с первого дня нашего знакомства. Тогда я ещё не знал, чем это всё обернётся. Думал – получу своё, исчезну, отвалюсь, как это всегда бывало.

Не срослось.

Не в этот раз.

Своё я получил и даже больше.

Она не просто мне тело отдала и девственность свою подарила. Она меня на части порвала своей любовью, которой никогда не должно было быть. И если бы я знал с самого начала, что так увязну…

Что тогда?

– О чём задумался, Паш?

Юрец почти такой же пьяный, как и я. Но он всегда спокоен и нетороплив. Это Пашка – один сплошной порыв. Но сейчас даже рваться никуда не хочется. Просто лечь на эту старую скрипучую кровать, обнять, притянуть ту, что ближе. Вдохнуть запах её волос, губами щеки коснуться.

– Юрец, ты можешь сделать доброе дело?

– Носки закончились, – весело шутит мой друг.

– Я не о том.

– Что нужно, Паша?

– Приведи мне её сюда… пожалуйста!..

Юрец смотрит на дверь и тихо произносит: «Поздно». Я бросаю туда мутный взгляд.

Ксюша…

Она похожа на ангела – в белом. Длинная шаль легла на её хрупкие плечи, закрыла ото всех. Но от меня уже не скроешь. Я видел всё и даже больше. То, что она могла бы скрыть, но почему-то не сделала этого. Чистая, непорочная…

Я встаю и, шатаясь, иду к ней. Протягиваю руки. Свои грязные руки. Она затихла. Ждёт, что я буду делать.

– Ты пришла… – медленно произношу я. – Зачем?

Юрец переводит взгляд с неё на меня. Потом решительно направляется к двери.

– Ладно, друзья мои, у вас ровно полчаса.

Он выходит в коридор. Хороший друг, понятливый. Я запираю дверь на ключ, вытаскиваю его из замочной скважины и роняю на пол. Ксюша хочет поднять, но я останавливаю.

– Не надо. Это лишнее.

Беру рукой за подбородок. Даже сквозь пьяный дурман любуюсь её чистыми красивыми глазами. Она смотрит на меня с испугом. Глупышка! Разве я могу тебе что-то сделать?

Только то, что ты сама мне позволишь.

Её губы такие сладкие! И тело – мягкое, податливое. Белая шаль сорвана и летит в сторону. Следом я намереваюсь сорвать с неё футболку. Да, я вижу, что ей не нравится такая поспешность. И небрежность. С этой девочкой так обращаться нельзя. Но у меня всего полчаса, и это может стоить целой жизни. Если б она только знала!..

– Паш, – она слабо сопротивляется, – я не могу так.

– Не вырывайся, – предупреждаю её. – Я всё равно сильнее.

Что я хочу этим добиться? Запугать её? Показать, на что ещё способен Пашка Сазонов? Но разум мой ослепляет страсть. Безумная страсть к этой девчонке, которая даже несмотря на свою любовь, пытается бороться с ней. Но со мной нельзя договориться, если я этого не хочу.

– Ксюша, ты моя девочка, – шепчу ей на ушко, а потом прикусываю его зубами. Не больно. Хотя желание оставить на её прекрасном теле свои следы очень велико. Пусть видят все, что она мне принадлежит! И если кто-то осмелится её коснуться, я…

Нет, она этого никому не позволит. Она любит меня.

Подхватываю мою девочку на руки и опускаю на кровать. Она упирается кулаками, но я развожу её руки в стороны и крепко зажимаю их в запястьях. Теперь ей некуда бежать. Зубами вцепляюсь в её футболку и тяну вверх. Я мог бы сорвать с неё эти тряпки, вконец обезумев и озверев. Но мне хочется, чтобы она согласилась. Никогда никого не насиловал. А сейчас впервые хочется.

– Разве ты не хочешь заняться любовью? – жаром дышу ей в лицо.

– Паш, мне нельзя.

– Почему?

Действительно, что может помешать нам сделать это? Потом до меня доходит.

– У тебя женские дни?

– Да, – отводя взгляд, говорит Ксюша. Я дурак, не понял сразу. Конечно, она этого стесняется. Наверное, никогда с мужчиной об этом не разговаривала. Это у меня ни стыда ни совести. Но она же совсем другая.

К этому невозможно привыкнуть. С этой девушкой каждый раз приходится себя останавливать и… слишком много думать.

Однако желание моё не утихает. И даже это маленькое препятствие не может помешать.

– Ксюш, мне всё равно, – снова наступаю я.

– А мне нет! – возмущается моя маленькая.

– Ты просто никогда это не пробовала.

– Зато ты всё перепробовал!

Усмехаюсь.

– Нет, не всё. Но с тобой я бы не отказался.

Она молчит, хмурится. Вот упрямая!

– Так, если ты сейчас не согласишься, я тебя силой раздену.

Она по-прежнему молчит. Тогда я начинаю приводить свою угрозу в исполнение. И стаскиваю с неё джинсы.

– Паша, нет! – кричит Ксюша. Я не слышу. Тогда она сдаётся. – Хорошо! Я разденусь сама.

Это мне и нужно. Отпускаю её. Помогаю снять футболку. Дальше Ксюша отворачивается и снимает остатки одежды. Я вижу, что ей безумно стыдно, что она никогда бы не согласилась сделать это по своей воле. Но в то же время меня это умиляет. Где ещё встретишь такую, как она? Все, кого я знал, давно утопили свой стыд и свою честь на дне такого же гранёного стакана, что у меня на столе.

Я вновь опускаю её на кровать. На этот раз бережно. Теперь мне не нужно её торопить. Она сказала «да». Моя хорошая…

Лёгкое напряжение. Она запрокидывает голову назад. Всегда вначале больно. Она не привыкла. Если это делать регулярно, тогда – да. Но Ксюша только со мной. Других у неё точно не было. Я чувствую это.

Постепенно и ей становится хорошо. Она расслабляется. Обнимает меня руками. Мне хочется испробовать с ней многое. Как жаль, что времени на это нет. Но Ксюша… Ты такая бесконечная!..