Страница 7 из 9
И вот за соседний с нами столик приземляются два аутентичных нордических красавца, рослые, блондинистые, загорелые. Один из них с выражением легкой брезгливости смотрит на столешницу – а там они. Очередные погибшие носки. Что делает потомок викинга? Зовет официанту? Пересаживается за другой столик? Ругается на нехорошего разбрасывателя носков? Нет. Он берет почившую в бозе тряпочку двумя пальцами, выкидывает в ближайшую урну и с абсолютно спокойным выражением лица садится рядом с другом, будто и не было ничего. Просто квинтэссенция пофигизма, честное слово!
В Эйдфьорде хорошо, но наступила пора возвращаться на корабль. Интересно, что и на берегу мы нашли несколько пирамид из камней, правда, там ограничились камушками пятью-семью, сразу видно – на озере работали профессионалы, а тут так, туристическая халява, подделка неповторимого оригинала. Поэтому мы не стали даже пытаться что-то подобное изобразить. Вдоволь насмотревшись на корабль и на то, как морская вода смешивается с речной – воды реки прозрачно-синие, а морская вода изумрудно-зеленая и менее прозрачная, видимо, из-за соли, контраст необыкновенный – мы заползли к себе в каюту. Чтобы тут же выползти обратно.
Помните, я обещала рассказать о том, насколько красив фьорд? Утром, пока лайнер шел к городу, Лапа не отлипал от фотоаппарата, потому что справа – высоченная скала, слева – водопад, справа – облачко на вершине горы застряло, слева – просто японская гравюра, настолько мягко и плавно воздушная перспектива рисует линии поросших лесов скал. Но вечером это было просто сногсшибательное зрелище, и превратилось для нас в настоящую сказку про горы с шапками из облаков и ледников, бесконечную зелень лесов и тонкий хрустальный звон водопадов, что прорезают их до самой кромки моря, закат, иссиня-розовые тени, что извилистым рисунком ложатся с медленно гаснущего неба на волны и камень под крики чаек. Честно, у меня и сейчас подходящих слов нет, чтобы описать, насколько это красиво. Просто знайте: будет возможность посетить фьорды – обязательно воспользуйтесь.
День 5. Ставангер: воющая чайка, Билли, Бадди и Мега Маммут
В Ставангер мы приплыли ранним-ранним утром. Вариантов, чем бы таким интересным заняться, у нас было ровно два: или мы пытаемся взлезть на Кафедру проповедника, то бишь Прекестулен, либо плывем любоваться на Люсефьорд и смотрим ровно на тот же стул проповедника, только снизу.
Короткая справка: чтобы подняться на Прекестулен, надо пройти около четырех километров с перепадом высот в четыреста метров, и оптимисты говорят, что подъем может занять часа два, но если отдыхать и тебе сложно – то и три, и четыре. А еще вниз идти. А еще на лайнер успевать. А еще до самой точки входа на тропу надо добраться. Мы покумекали и решили, что трехчасовая прогулка на катере нам нравится гораздо больше. Дождались открытия билетной кассы, прикупили билеты и принялись шататься по городу в ожидании нашего рейса.
Скажу сразу и прямо: в воскресенье утром в Ставангере мертвые с косами по обочинам стоят. Я не знаю, как принято в Норвегии отмечать выходные, праздники, футбольные матчи или что там у них накануне происходило, но в восемь утра по белоснежному городу с черными булыжными мостовыми летали бумажки и на улице не было ни одной живой души. Как в американских фильмах про зомби.
И только одно зомби-существо нам встретилось. Огроменная чайка, я бы даже сказала, чаища, села на тоненький флюгер одного из домов, грозивший сломаться под ее весом, глянула на нас откровенно красным с похмелья и недосыпа глазом, подняла клюв вверх, распахнула его… и завыла. По-другому я эти звуки классифицировать не смогла никак. Эта тварь набрала столько воздуха, что ей хватило на непрерывную матерную тираду на одной надсадной ноте на целую минуту точно. Потом она ушла в классические чаячьи хохотания, но вот этот вопль глубоко разочарованной в смысле жизни сущности мы запомнили навсегда. Как и Ставангер запомнил то, как невменяемые русские туристы ранним утром без всякого стеснения ржут (а иначе и не скажешь) в два голоса, вместе с чайкой – в три.
Много интересного мы видели в Ставангере. Небольшой переулок, дома смотрят в окна друг другу, белые-белые, с черными опалубками и красными черепичными крышами, а на первом этаже – обязательно лавчонки. Нельзя, конечно, говорить подобным образом про фирменные магазины, например, кроссовок Nike, но воспринималось именно так. Японский татуаж, обувь, сувениры, книги, часы, одежда, снова сувениры… Все витрины открыты, но не светятся – еще рано. В Париже, кстати, такое не прокатит, там обязательно ставни на ночь закрывают, потому что как случилась у них Великая французская революция, так до сих пор французы угомониться и не могут – регулярно протестуют против чего-нибудь и стекла бьют. Правда-правда! Мы сами видели, я потом расскажу.
Два места заставили нас остановиться надолго. Одно – с улыбкой, второе – с завистливым вздохом. Первым оказалась маленькая улочка, в которой ровно друг напротив друга сверкали идеальными механизмами два магазинчика. Один – от Rolex, второй – от Breitling. И внимание к себе должны были привлекать крупные уличные часы, у Rolex, как водится, круглые и белые с золотом, просто с насечками вместо цифр и без секундной стрелки, а у Breitling – в шестигранном стальном корпусе, с черным циферблатом, белыми цифрами и белыми же часовой, минутной и секундной стрелками, под стилистику Ставангера подстроились, заразы. Это просто показалось нам верхом умилительного примера маркетинговых войн!
А второе место, где мы зависли – это ресторанчик под названием «Fileas Fogg: Around the world in 80 days». Выполненный в староанглийском стиле, с массивными дубовыми столами, покрытыми зеленым бархатом, смутно виднеющейся строгой барной стойкой, за которой серебрятся пивные краны и выставка разнокалиберных сосудов с ароматными жидкостями. Мы умерли от зависит к жителям Ставангера на месте. Андрей нежно обожает практически все экранные интерпретации этой истории (уточнить), а тут и стилистика заведения на высоте, и тематика бьет прямо в сердечко, да вот незадача – заведение открывалось по расписанию в 16:00. А у нас ровно в четыре часа по расписанию предписано вернуться на борт и покинуть порт. В общем, Ставангер, мы еще до тебя доберемся!
Еще в Ставангере потрясающие граффити, особенно нас впечатлила на одном из домов выполненная в черно-белой гамме девушка, что подается вперед, силясь разглядеть, что же впереди, но на глазах у нее повязка. Не знаю, что хотел сказать артом художник, но мы остались под впечатлением.
Пройдясь по набережной, мы рассмотрели, наверное, с сотню катеров, лодок, яхт и прочих плавучих средств передвижения. Почти у каждого из них лакированным деревом отделана или палуба, или борт, или капитанская рубка – вот любят в Норвегии природные вставки в технику. И только три судна качественно выбивались из стройных рядов бело-деревянной выставки: одно чуть поменьше, второй побольше, и третье – уже практически корабль, не яхта и не катер. Трое красавцев с белыми палубами, красными бортами и снастями, деликатно украшенные элегантными черными вставками из плотной резины: Billy, Buddy и Mega Mammut. Третий поверг нас в гомерический хохот, и я не могу объяснить почему. Просто теперь, если нам надо объяснить друг другу, что мы наблюдали что-то горделиво гротескное, мы с Лапой переглядываемся, важно киваем и сообщаем в один голос: «Билли, Бадди и Мега Маммут!»
Наступило время прогулки по фьорду, и на судне под названием «Rygerkatt» я и мой обожаемый супруг выплыли в один из самых красивых фьордов Норвегии – Люсе-фьорд. Плыть туда на скоростном судне без малого минут сорок, и вся прогулка заняла около четырех часов, пока туда доплыли, пока там красоты рассмотрели, пока обратно. Но обо всем по порядку.
Смотреть на фьорд с воды очень странно: задирая голову, понимаешь, насколько мощны и высоки скалы, увенчанные вековыми морщинами от ветра, моря и времени, обросшие мхами и крохотными березками, что цепляются за малейший выступ, но в душе кроме бесконечного благоговения перед природой одновременно зарождается что-то нордически-дикое, что-то, что заставляет захотеть до дрожи в коленках забраться туда, на самый верх, и оттуда с видом победителя что-то радостное поорать. В общем, викинги знали толк в жизни и скалах, я вам скажу.