Тафгай 3

Андрей Васильевич Старовойтов секретарь Федерации хоккея огласил, что лучшим вратарём признали Йорму Валтонена из Финляндии, лучшим защитником стал Франтишек Поспишил из Чехословакии и лучшим нападающим неожиданно для всех оказался наш юный гений прорыва Боря Александров. Получилось так, что сегодня в третьем периоде он, забросив две шайбы и присовокупив их к трём заброшенным ранее, стал лучшим бомбардиром. И хоть Мальцев с Харламовым рядом со мной недовольно бурчали, но объективно прикопаться было не к чему. Да, слишком молодой, да, заслуга в высокой результативности не только его, но факты – вещь упрямая. Парень пять шайб забросил, четыре передачи отдал – результат великолепный.

А затем, мне как капитану команды вручили матрёшку в виде снеговика, которую я должен был показать ребятам, с ней для прессы сфотографироваться и передать сувенир на вечное хранение в Федерацию хоккея. Наконец, последним аккордом зазвучал величественный гимн Советского союза, и под потолок ледового дворца подняли красный флаг с серпом и молотом в уголке.

- Молодцы мужики! – Гремел в нашей раздевалке зычным голосом Андрей Старовойтов, глава Федерации хоккея. – Сейчас садимся на автобус и едем на общий фуршет. 23 шайбы забили! Рекорд, молодцы! Всем сегодня можно водки!

- Куда едем? – Спросил я, показывая на часы. – Уже одиннадцать часов вечера, нас даже в пирожковую не пустят. Да и по поводу водки, давайте её перенесём на завтра. Сейчас бы пожрать как следует.

- Не мути водку капитан, - засмеялся Старовойтов. – Сейчас и пожрём, и попьём. Завтра игра не важнецкая. Ерунда. Десять минут на сборы!

На выходе из служебных дверей, не смотря на поздний час, неожиданно нас встретила гулом огромная торжественная толпа народа. Автобус стоял в метрах двадцати и все эти двадцать метров мы по одному пробирались вдоль живого человеческого коридора. Лично я, пока шел, пожал руки наверно не меньше пятидесяти человек. А несколько смелых барышень умудрились меня не только задержать, но и под хохот народа вокруг поцеловать. И ещё, где-то около автобуса мне сунул маленькую записку какой-то странный худой парень. Я из вежливости не выбросил её сразу, взял и сунул в карман. А когда автобус тронулся, чисто автоматически эту записочку я развернул. «Умоляю вас, - писал незнакомец, – не вздумайте сыграть в ничьи и уж тем более проиграть завтрашнюю товарищескую игру Чехословакии. Из-за этого Всеволода Боброва могут убрать из сборной СССР». Подписи странная записка не имела.

- Боря привстань, я с Михалычем перекинусь парой слов. – Я с трудом вылез со своего места и прошёлся вдоль салона к первым рядам, где ехал весь наш тренерский штаб. – Михалыч смотри, что мне сунули в руки.

- Что, девочки уже на свидание приглашают? - Сева Бобров развернул записку, и улыбка тут же пропала с его лица. – Нормальный заход. Кто дал?

- Парень какой-то лет двадцати, не представился, - я пожал плечами.

***

На заключительный очень поздний, практически ночной ужин нас привезли в ресторан гостиницы «Россия». Там для всех команд составили единый стол большой буквой «п» как это делают на свадьбах, закусона выставили более чем достаточно, а выпивки ещё больше. Если бы мои коллеги с завода, увидели такой натюрморт, то я бы за их душевное здоровье не поручился.

- Смотри, чехи не пьют? – Удивлённо толкнул меня в плечо Боря Александров.

- Слух прошёл, что им премию пообещали, если они нас завтра разделают, - шепнул на ухо Саша Мальцев. – Странно всё это.

- Я тебе больше скажу, есть такая сплетня, что Севу Боброва снимут, если мы проиграем. – Шепнул и я в ответ, больше налегая на минералку, красную икру и рыбную нарезку.

- Да быть такого не может? - Не поверил мне Мальцев. – У нас же команда теперь огонь!

- Ты думаешь, сегодня в раздевалке я просто так чуть лицо Вове Петрову не испортил? – Хмыкнул я. – Вон сидит, на меня дуется. И «копают» под нашего Севу основательно. Только непонятно кто и зачем?

- Ты Иван не думай, я за тебя. Я Михалыча очень уважаю. – Улыбнулся Саша Мальцев. – Тем более идут разговоры, что со следующего сезона в моё «Динамо» и Сева Бобров и ты, и этот шмыкодяк мелкий, все вы переходите.

- Сам ты, шмыкодяк, - огрызнулся Борька Александров. – Лично мне ещё никто и ничего не говорил. Я может быть, из Горького уезжать ещё не захочу.

- Вот когда тебе скажут, либо ты переходишь в Москву, либо про сборную СССР забудь, посмотрю, как ты запоёшь, - резонно заметил Мальцев.

- Поговорите пока без меня кто, куда переходить собрался, - сказал я, встав из-за стола. – С Франтишеком Поспишилым пообщаюсь, на счёт премии, он русский хорошо понимает. Да и просто парень хороший.

Я пересёк танцпол, на котором никто не танцевал, хоть и для нас старались, играли какие-то неизвестные музыканты. Ведь какие могут быть танцы, когда вокруг около сотни одних мужиков? Хотя, хорошо уже поддавшие финны и шведы вроде как дозрели, но пока ещё стеснялись.

- Самба, румба, ча ча ча, рок-н-ролл! – Крикнул я скандинавам и потомки разных конунгов потянулись танцевать.

Чехи и словаки же сидели на противоположном от нас конце пэ-образного стола и, увидев меня, заметно напряглись. Особенно братья Холики, которым я по одному подзатыльнику всё же сунул в прошлый раз.

- Ахой! – Кивнул я всей команде. – Франтишек пойдём, покурим.

- Я не курить Иван, - пробубнил капитан сборной Чехословакии.

- Чё тебя силой тащить? – Не выдержал я. – Бить не буду. Поговорим минуту и всё.

За Поспишилым встал и Вацлав Недомански. А я подумал: «Если им так спокойней, то пусть идут вдвоём», поэтому криво усмехнувшись, спустился по лестнице на первый этаж гостиницы, где кучковались все курильщики.

- Една отазка, то есть один вопрос. – Я посмотрел на нахохлившихся гостей из Чехословакии. – Кдо вам цену эээ слибил? Кто премию пообещал?

Поспишил с Недомански что-то слишком быстро затараторили друг другу, есть такая плохая привычка у чехов и словаков, и я их перестал понимать. Помедленней бы частили, то разобрал, всё же часто бывал в Праге, ещё тогда, в будущем. И мне показалось, что Вацлав предлагал сказать правду, а вот Франтишек почему-то испугался это делать.

- Некдо з влады? Из правительства кто-то? – Спросил я напрямую.

- Лучше Иван не спрашивать, - упрямо пробормотал Франтишек Поспишил.

- Меньше знаешь, чаще спишь, - усмехнулся я, получив исчерпывающую информацию.

Глава 22

Хоть вечеринка и закончилась без пьянки и кровопролития, на следующий день голова буквально трещала по швам. Я и на утренней раскатке во вторник 21 декабря, меньше думал о шайбе, и больше о том загадочном всесильном человеке, который захотел Севу Боброва убрать из главной команды страны. Ломал я мозги и на обеде, и даже собираясь на игру, тоже что-то внутри себя прокручивал. Куда я только не проник, мысленно разрезав пространство и время, даже в Древний Египет, где гоняли маленький древний мячик загнутыми хоккейными палками две команды ненормальных жрецов, так называемых иерофантов, «Осоки» и «Пчелы». Иерофанты «Осоки» бились за Верхний Египет, а их соперники «пчёлы» за Нижнюю землю, белая корона воевала в ритуальных играх, в доисторический футбол и хоккей, против красной.

«Что мне ещё рассказывал экскурсовод «Каирского музея»? – почесал я затылок, автоматически складывая хоккейную форму в баул. – Ах, да. Даже страшно подумать, что делали с капитаном проигравшей команды по законам того мифического времени. Могли камнями забросать, могли и батогами заботагачить, люди дикари. Если сейчас не остановлюсь, то начну вспоминать про «пчёл» в символике Наполеона Бонапарта и английской королевы. И вообще королевская лилия – это и есть стилизованная пчела. Всё, сошёл с ума, ту-ту».

- Иван! – окликнул меня Боря Александров. – Я с тобой уже пять минут разговариваю, а ты всё киваешь да киваешь. Задумался что ли? Ну, что не так с сегодняшней игрой?

- Всё не так. – Я порылся в сумке и выудил из неё блокнот, из которого безжалостно вырвал одну страничку. – Ручку дай. Вот смотри. Первое – чехословакам пообещали премию за победу. Сам видел, немыслимое дело, они вчера даже от пива отказались, значит, пообещали очень много. Второе – кто-то всесильный очень хочет нашего Севу Боброва убрать, ему только предлог нужен. Но кто? Смотри дальше. Брежнев от Михалыча в восторге, сам его в команду назначил. Маршал Гречко, который курирует ЦСКА, ему пока вредить Боброву ни к чему. Тем более если убрать Севу из сборной, он на клубе ещё сильнее сконцентрируется, а это для ЦСКА очень плохо. Друг Брежнева Черненко, который болеет за «Спартак» - тоже мимо. Федерация? Эти вообще подневольные товарищи, что в ЦК скажут, то и исполнят в тот же миг. Председатель КГБ Юрий Андропов, который уже с Михалычем общался, двумя руками за него.