Страница 3 из 14
И я немедля приступила к планированию маршрута. Начать решила с Пхеньяна, чтобы затем постепенно пробираться на запад, домой, в Европу, в родную Норвегию. У демократической, плюралистической Норвегии и закрытой Северной Кореи не так уж много общего, кроме общей границы с Россией. То же самое можно сказать и о Китае, Монголии, Казахстане, Азербайджане, Грузии, Украине, Беларуси, Литве, Польше, Латвии, Эстонии и Финляндии. Исключение составляет Китай, окруженный таким же количеством стран, что и Россия, общим счетом четырнадцать.
И вот сейчас, пребывая на борту «Академика Шокальского» посреди вод Северного Ледовитого океана, я чувствовала, что большая часть маршрута осталась позади. В течение восьми месяцев путешествия из Пхеньяна в Гренсе-Якобсельв, наблюдая за всем происходящим на южных и западных границах России, я задавала себе один и тот же вопрос: каково это – жить по соседству с самой крупной страной в мире?
Попутно я обнаружила, что однозначного ответа на этот вопрос не существует, их как минимум четырнадцать, по одному на каждую из стран-соседей. Можно предположить, что существует несколько миллионов ответов, по одному для каждого человека, живущего вдоль границы, причем у каждого на этот счет есть своя собственная история.
После распада Советского Союза положение России стало стремительно ухудшаться как в финансовом, так и в военно-политическом отношениях. За штурвалом государства оказался любитель выпить Борис Ельцин, которому досталось неблагодарное занятие заниматься исправлением многолетних экономических промахов. В период бурных девяностых годов группка из нескольких сотен инвесторов сумела сказочно разбогатеть на скупках государственных облигаций, которые в то время можно было приобрести за бесценок, в то время как подавляющее большинство населения еле-еле сводило концы с концами. В итоге вышла из-под контроля инфляция, начался расцвет анархии и преступных группировок. Пока в Соединенных Штатах праздновали победу над коммунизмом, в России подсчитывали потери, среди которых оказались относительная стабильность, предсказуемое общество и неплохо функционировавшая система социального обеспечения, не говоря уже об утрате утопии, мечты.
И все это не считая потери самой империи. Уже через несколько месяцев численность населения с трехсот миллионов снизилась до ста сорока миллионов человек. Исчезла пятая часть территории, которую составляли четырнадцать независимых республик. Среди них оказались Казахстан, Азербайджан, Грузия, Украина, Беларусь, Литва, Латвия и Эстония – все эти государства когда-то входили в состав сначала Российской, а затем Советской империи, а теперь превратились в новых соседей России. Страны-побратимы из Восточной Европы также остались за пределами досягаемости Российской державы. За несколько веков русские привыкли к тому, что многочисленные нации и народности немедленно пускались в пляс, заслышав звуки российской трубы, из которой теперь стало доноситься лишь хриплое усталое сипение.
В своей ежегодной парламентской речи в 2005 году Президент Владимир Путин назвал развал СССР «величайшей геополитической катастрофой» XX века. Конечно, он имел в виду не только территориальный распад, но и тот факт, что двадцать пять миллионов русских и русскоговорящих людей, проснувшись утром, вдруг оказались за пределами российской территории. Многие из них и по сей день живут на землях своих новых соседей, простирающихся вдоль бескрайней российской границы.
Россия по-прежнему остается великой страной, причем ее размеры снова потихоньку начинают увеличиваться. В течение последних десяти лет после прихода Путина к власти Россия старается идти в ногу вместе со всем остальным миром, развивая экономику, серьезно модернизируя военную промышленность. Но вот соседи России стали хуже спать. А в некоторых местах они и вовсе не могут сомкнуть глаз, проводя ночи в темных холодных подвалах, чтобы укрыться от гранат, которые, словно факелы, освещают вспышками ночное небо.
Быть соседом России никогда не было простым делом. Из четырнадцати соседствующих стран Норвегия остается единственной, которая за последние пятьсот лет не ввязывалась ни в какие войны с Россией и чья территория никогда не была ею завоевана. В то время как некоторые европейские державы, такие как Франция и Великобритания, разрастались за счет захвата иноземных колоний, Россия ширилась благодаря собственным земельным ресурсам. Народ за народом, нация за нацией покорялись царями и присоединялись к империи, но при этом всегда оставалось что-то еще. В наши дни внутри границ Российской Федерации проживает около двухсот различных этносов – от северных кочевников в краях вечной сибирской мерзлоты до понтийских греков на пышном Черноморском побережье. В отличие от Франции и Великобритании, естественных границ у России не так уж много; преобладание открытых безграничных в равнин позволяло империи разрастаться по всем направлениям. Уже в XVII веке, во времена казака Дежнева, ее земли простирались от Москвы на запад и до Уральских гор на восток, до самого Тихого океана.
Большая часть территории России покрыта тундрой, тайгой и лесами: тяжело для защиты, легко для вторжения. На протяжении веков лучшей защитой государства служили его собственные размеры, его широкие просторы. Хотя местность к западу от Москвы состоит из равнин, здесь нет горных хребтов или других природных заграждений, ни одной иноземной армии мира не удалось покорить Россию с западной стороны. Не успев даже добраться до Москвы, солдаты противника, как правило, были уже до крайности измотаны; провизия подходила к концу, а связь с Западом оставалась далеко позади. При этом морозы стояли просто невыносимые. Несколько энергичных попыток со стороны поляков, шведов, французов, не говоря уже о немцах – в 1914 и в 1941 годах – привели к катастрофическим последствиям для интервентов.
Всерьез авантюрные завоевания Руси начались в XVI веке с захвата мусульманского Казанского ханства на востоке от Москвы и продолжились вместе с колонизацией Сибири и Дальнего Востока. Вдохновлялись эти кампании интересами пушных охотников. В 1613 году, к моменту коронации первого царя династии Романовых двадцатидвухлетнего Михаила Федоровича, царство уже настолько разрослось, что точных сведений о количестве населения, о числе народностей, оказавшихся под властью юного царя, а также о пределах внешних границ страны раздобыть было невозможно.
Даже спустя столетие, во время которого друг друга сменило шесть царских династий, нельзя было четко сказать, где заканчивается Россия, а уж тем более ответить на вопрос о том, соединены ли между собой Америка и Азия. Наиболее энергичный из русских царей, западник и реформатор Петр I, вошедший в историю под именем Петр Великий, на протяжении всей своей жизни питал любовь к морю и корабельному делу. Одним из его последних распоряжений являлась отправка экспедиции в крайние точки России для составления карты береговой зоны. Руководителем был назначен датский морской офицер Витус Беринг, который, как и многие другие датские и норвежские мореплаватели, находился в это время на службе российского морского флота. В 1725 году, в год смерти Петра Великого, Беринг отправился в путь, держа курс на побережье Тихого океана. Сказать, что данная экспедиция, проторившая около десяти тысяч километров на восток, явилась «суровым испытанием», значит ничего не сказать. Большая часть маршрута пролегала через непроходимые земли, и, дабы иметь возможность перебираться через преграждавшие путь широкие бурлящие потоки, морякам приходилось дополнительно строить лодки и мосты. Путь лежал через болотные топи; инфекции и укусы бесчисленных комаров приводили к падежу лошадей и вызывали гибель членов экспедиции. Тем, кому удалось пережить летние атаки комариных роев, в награду досталась ледяная зимняя стужа.
Только через два года скитаний по Тихому океану экспедиция сумела достигнуть Охотска. Переплыв море, экипаж оказался на Камчатском полуострове, который был завоеван почти за тридцать лет до их прибытия, но при этом продолжал оставаться неизведанным, диким краем, населенным воинствующими племенами. На протяжении всей зимы команда Беринга пыталась проникнуть на Камчатку – сначала на лодках, затем на санях, и только в марте 1728 года, через три года после выхода из Санкт-Петербурга, им повезло добраться до небольшого казачьего поселения на юге полуострова. С этого самого места было решено стартовать, но прежде им предстояло построить корабль. А уже в начале лета Беринг вместе с командой вновь пустился в плавание по неизвестным водам, держа курс на север.