Страница 7 из 17
Я слышала легенды о том, как Аврора Мудрая, моя именитая тезка, с помощью венца творила величайшие чудеса – исцеляла от психических хворей, возвращала и укрепляла заплутавшее сознание, распечатывала магию, а однажды даже заперла дух внутри тела… Но мысль об этом только расстраивала. Я по сравнению с ней была сущей бездарностью.
– Причем тут княжна? – недоуменно уточнил Салливан, тоже, верно, считавший меня неумехой. Всесторонней, разноплановой. Даже в смысле шурховых поцелуев, в которых у меня тоже совершенно не оказалось опыта. Не на шмырлах же тренироваться?
– Со мной была ее раскрытая капля. Вот тут, – пояснила мама, и я как-то вдруг догадалась, что показывает она на живот. – Я не уверена, что смогу повторить то, что сделала с Мелиссой. Особенно… в нынешнем положении вещей.
Точно! Я ведь слышала историю, как в тете Мэл раскрыли дремавшую магию.
Что не так с маминым положением вещей, я не узнала, потому что вклинился голос папеньки.
– Я видел его после портала, Ани, – мрачно выдал отец. – Мальчишка едва мог стоять. Если так продолжится, Эмиля постигнет та же участь, что и…
– Мою младшую сестру, – договорила севшим голосом миссис Осворт. – Ани, пожалуйста. Магическая хирургия бессильна. И я знаю, что вы с Андреем уже попробовали все, кроме… Ну ладно, ладно, допустим, раскрыть ты ее не сможешь. Но тогда удали ее к морфовой бабушке! Пусть станет пустышкой. Даже больше: пусть станет обычным человеком. Как Артур.
– Это очень большой риск, – прошептала мама. – Моя магия сейчас нестабильна. Любое неверное движение – и… А мой крестный, лишившись капли, едва не умер! Если бы не кровь Артемиуса…
– Ланге и с каплей умрет, – вклинился Салливан, позволяя себе достаточно строгий тон. Но это и правильно – кто-то должен мыслить трезво, не поддаваясь эмоциям. – Тренировки почти неэффективны, княгиня. Скоро сломанная капля начнет отравлять ему жизнь. В прямом смысле.
– Если настанет критический момент, я рискну, – шмыгнув носом, согласилась мама. – Но не раньше. И после всех манипуляций Эмиль будет очень нестабилен. Очень. Не знаю, как долго. Месяц, два… Я вызову Мари из отпуска. Если кто и сможет выходить мальчика после операции…
– В одном из английских переизданий, посвященных древней целительской магии, я читал о ментальной сфере, укрепляющей дух, – рассказал Салливан.
Похоже, судьба Эмиля его и впрямь беспокоила. Видел ли он в мальчике себя, неуверенного в своем будущем и не ждущего помощи уже ниоткуда?
– Из Сияющей материи?
– Возможно. Не знаю, – магистр растерянно выдохнул. – Само заклятье звалось «Анима Ренатус». Не уверен, что вы владеете чем-то подобным… Но при ухудшении состояния Ланге я бы…
– Графиня Воронцова владела, – взволнованно перебила его моя мать.
– Ани… – миссис Осворт судорожно всхлипнула.
– Возможно, где-то в отголосках ее воспоминаний, унаследованных мной со всем прочим багажом, найдется нужное заклинание. Я попробую восстановить его в памяти, Мэл. Попробую.
– Отложим панику до времени, когда подойдет срок. Ланге пока помирать не собирается, – гулко скомандовал отец и зашумел доисторической деревянной кофемолкой. – А моей жене нервничать нежелательно.
– Я в порядке, Андрей.
– Тебе нужно отдохнуть, пигалица, – в не терпящем возращений тоне проскользнула нежность. – Прямо сейчас.
Глава 4. О незаконном вторжении в чужую спальню
В кабинете магической медитации было так шумно, что я не слышала собственных мыслей, от которых надеялась абстрагироваться с помощью вечерней релаксации. То есть эффекта я, с одной стороны, достигла. Но совсем не тем методом, каким планировала.
Гвалт стоял несусветный: Арчи хлопал крыльями, Джил пытала Софи, юная волчица убегала от нее по кабинету, как ужаленная в «лучшую половину». Квит пытался навести порядок, но в итоге сердито махнул лапой и с возмущенным хлопком удалился, затянув кабинет черной сажевой пеленой.
Розовый дымок нервно подрагивал над ароматическими свечами, которыми я обставила свой лежак. Какое уж тут спокойствие? Чтобы достигнуть умиротворения, надо сначала всех прочих, оголтело шумящих, «умиротворить».
Я битый час сидела на мягком черном мате в сложносочиненной позе и пыталась заглянуть внутрь себя. Обнаружить там если и не ответы, то хоть намеки. В кои-то веки прислушалась к совету нудного тролля и никуда не бежала, не торопилась! Замерла в моменте, желая распахнуть внутреннее око навстречу Судьбе.
Но благие намерения разбились о ментальный поединок вервольфа-полукровки и опальной леди Кавендиш. И вместо ответов я обнаружила перед носом только собственную коленку, обтянутую темно-синей эластичной тканью гимнастического костюма.
Поправив лямку на топе, я распрямилась. Прокряхтела заковыристое ругательство в сторону Джил и Софи и закатила глаза, заметив пялящегося на меня Арчи. Навесила ментальный барьер покрепче: нечего лезть, куда не звали.
– Ну и каша у тебя в голове, – деловито отметил мамин ламбикур.
Интересно, он рассказывает ей то, что умудрился урывками прочитать в моей головушке несмотря на усиленную защиту и работающий медальон? Или в нашем с ним случае действует какая-нибудь «тайна исповеди»?
– Нормальная у меня там каша. Фирменная, наследственная, – отфыркалась от пернато-лохматого мерзавца, к двадцати годам достигшего размеров приличной такой дыньки-«торпеды». А ведь я помнила его еще подростком, обожавшим ночевать в моей кроватке.
– Не хочешь рассказать, что за волчья морда терзает твое и без того беспокойное сознание, Аврора?
– Ты удивишься.
– Мм?
– Вот совершенно не хочу, – я показала язык маминому шпиону, убедившись, что барьер сидит крепко.
Это ж надо было так подставиться во время медитации? И ведь каков негодник: нашел идеальный момент, чтобы занырнуть в мысли. Нездоровые, глупые и совершенно ненужные.
Думала я о Рандоре. Снова. То есть о магистре Салливане, разумеется. Точнее, старалась не думать.
Всеми способами я выпихивала наглую черную морду из сознания и запрещала (строго-настрого!) искать дорогу обратно. Но до тех пор, пока Софи и Джил не устроили гонки с препятствиями (в виде сидевшей на мате меня), думалось мне о нем очень и очень хорошо.
Как-то раз мне удалось подслушать разговор Салливана с отцом, из чего я сделала вывод, что никуда тролль из Пункта Связи не исчезнет. И редкими встречами Малого Совета дело не ограничится.
Выяснилось, что магистр в молодости входил в «Арку памяти» – дружественную МОСу тайную организацию магического контроля с филиалами в Лондоне, Дели и Париже. У них с отцом нашлось много общих тем. Оба искренне удивлялись, что не были до сих пор знакомы.
Как по мне, так могли бы и дальше сильно близко не знакомиться! Но кто ж спрашивал мое мнение?
Как и наша организация сопротивления, «Арка памяти» едва функционировала после смерти Великого и Бесштанного. Десять лет ее участники преследовали выживших арканов. Приглядывали за особо интересными персонами, чье раскаяние не выглядело правдоподобным.
Наблюдали за магами, совершающими подозрительные действия: от покупки бесценных ингредиентов до розыска древних книг и артефактов… Но, в конце концов, убедившись в отсутствии «темных мыслей», оставили бывших «братьев» в покое.
В итоге «Арка памяти» распалась. Как и МОС, основанный дедушкой. Бороться магам-миротворцам стало не с кем (разве что с непреодолимым желанием бабушки Джулс накормить всех «еще одной порцией»).
На закате «Арки», как я поняла, Салливан и познакомился с Эвер Валенвайд. Не то чтобы я с ажиотажем прислушивалась к разговору в столовой, пытаясь выудить крупицы новой информации о магистре… Но прислушивалась. И пыталась, да.
Рандор получил хорошую должность в Лондонской школе и возглавил Отделение атакующей стихийной магии. Эвер отправилась в Индию постигать искусство магической левитации, заложенное в нее вампирской природой. Но они продолжили общаться, разбавляя скучное бытие нудного тролля редкими, но, без всяких сомнений, приятными встречами…