Страница 5 из 11
О, в ход пошла помощь зала.
– Например? – интересуется батя. – Выгнать за шкирман? Запросто. Могу и пендаля отвесить для ускорения.
– Выгоняйте, – насмешливо отмахиваюсь, хотя перспектива не радует. – На крайняк, сам уйду. Но не уеду.
– Даже если ружьё принесу?
– Да хоть базуку. Я вашу дочь люблю и, если она за кого и выйдет замуж – так это за меня. Точка.
– А её спросить не надо, за кого она хочет?
– А вы недельку меня потерпите, сами увидите – за кого.
– Неделю, говоришь? Хм… – а батя-то призадумался. Сейчас что, решается моя судьба? Опа, боязненько как-то. Секунда. Две. Три… – Так, мать, – кивок жене. – Выдай товарищу спецодежду, а то ж ухайдокает свои модные рваные джинсы, – вставая с места, опасно скрипя ножками стула, дают мне отмашку следовать за ним. – Пошли, Ромео.
– Куда?
Убивать что ль собрались?
– Кто не работает – тот не ест, слышал поговорку? Будешь отрабатывать крышу над головой. Поселим тебя в баньке, там диван есть. Допотопный, но перекантоваться можно.
– Это шутка?! – прям слышу как челюсть Пули теряется на полу.
– Ну, а чё? Он вроде не доходяга, справится с тяжёлой работой. А нам руки нужны. Я один не управлюсь к твоей свадьбе… Хоть с кем-нибудь.
– Слышала? – довольным нашкодившим котярой пролетаю мимо неё, чмокая в нос. – Хоть с кем-нибудь. Я первый в очереди! – в предвкушении потираю ладошки. Раз не пускают в сердечко по прямой, пойдём обходными путями: закорешимся с её предками. – Что делать надо?
– Переоденься, говорю. Жалко тряпки.
Маман, Инга Максимовна, послушно топает в соседнюю с кухней комнатушку и возвращается со старыми трениками и повидавшей виды майку со следами… что это, строительная пена?
Мда. Эх, чего уж. В данный момент воротить нос невыгодно: коннект выстраивается.
– Вас там, в Москве, как на скотобойне клеймят? – прицыкивает батя, разглядывая мои татухи, когда я послушно стаскиваю с себя белую футболку. – Одна намалевалась, я чуть в обморок не упал когда увидел, – кивок на дочь, у которой на спине под туникой прячется изображение павлина. Я подогнал эскиз и мастера своего, кстати. – Второй как ходячая раскраска…
Ясно-понятно. Здешние жители определённо не ценят современное искусство, слишком пропитанные замшелыми стереотипами. Мало стесняясь, раздеваюсь при всех до трусов, облачаясь в новый прикид. Ну а что? Пускай товар во всей красе оценят. Благо похвастаться есть чем.
Эм, если что я про общую физическую форму, а не про то, что вы там подумали…
Штаны, видимо, батины. Коленки вытянуты и велики мне размера на три. Приходится до упора затянуть шнуровку, чтоб не слетали. Верх тоже балахоном висит. Капец. Меньше минуты требуется, чтобы превратить городскую восходящую звезду музыкальной индустрии в местного алкаша со стажем. Только бутылки и не хватает.
– Я готов.
– Ну так пошли.
Выходим через узкий коридор на улицу, оставляя изумлённую Паулину, только и способную открывать свой ротик подобно рыбке.
Домик небольшой, второй этаж уже как чердачный, на скос уходит, да и на первом особо не разгуляешься. Метраж небольшой, кухня так вообще крохотная, одна громоздкая каменная печь съедает половину пространства. Но большой обеденный стол каким-то чудом уместился, даже пройти вдоль него можно. Правда бочком.
Плюс – большие окна, дающие много света, потому что всё в дереве. Абсолютно всё. Отделка из брусьев вместо обоев, балки над головой вместо побелки. Лестница. Полы. При этом всё свежее, видно, что недавно лакированное.
Мебель, кстати, тоже нормальная. Не допотопная. То есть ремонт делался, но на евростандарты никто не заморачивался, оставляя аутентичную стилистику загородного быта. С одной стороны, скромно, с другой – какой-то особый шарм в этом определённо присутствует.
На улице тоже стройка полным ходом. Территория большая, но пустых зон нет. В дальней части крытые теплицы натыканы и грядки в рядочек, чуть ближе курятник новенький красуется. Видно, что новёхонький: ярко-красный, на белых ножках. Краска яркая, ещё не успела выгореть.
– У пернатых царские хоромы, – замечаю я.
– Доча подарила, – сколько гордости в голосе. – Она тут руку ко всему приложила. Отказов не принимает – говорит: заказала, ждите доставку мебели. Думаю, ладно, всё равно всё это ей в наследство достанется, не будем артачиться. Так она нам ещё и путёвки в Турцию подогнала недавно. Слушай, вы там в Москве правда столько зарабатываете, кривляясь на камеру? – батя понижает голос до полушепота, словно нас кто-то подслушивает. Ну, только если петушара, но сейчас он больше занят тем, чтоб засадить сильно недовольной этим фактом несушке. Та носится нахохлившийся по загону, ругается и убегает от него, но петушара упёртый. Не отстаёт. Причём других цып рядом полно, а ему хоть бы что. Нацелился на конкретную и не сдаётся.
Ничего никому не напоминает?
А, ой. У меня ж чё-то спрашивали.
– Кто-то больше, кто-то меньше. Кому-то удаётся подняться на контенте, кто-то сидит в жопе.
– Ааа… Просто я как-то недоверчиво ко всему этому отношусь. Поначалу Паню отпускать не хотел вообще, а то уж больно сектой какой-то попахивает.
– Если что, моя мать – владелец этой секты, так что будьте спокойны. Паня под присмотром.
Паня, блин. Спасибо, что не Панночка11.
– О, как. Так ты ещё и блатной.
Хех. Интересно, говорить ему, что дочурка его в хаус попала только потому что я матери на уши присел, неделю залипая на Пулькины сторис в инсте? Не. Не буду. Судя по всему, я его не сильно успокоил и он до сих уверен, что сдал любимое потомство в женское рабство.
Тормозим возле просторного деревянного пятачка, поднятого на уровень нескольких ступеней и укрытого от солнца поликарбонатовым козырьком. Маленькая сценка такая, примыкающая к боковой части дома.
– Террасу вот решили к торжеству забабахать, чтоб было куда посадить гостей. А то ж вся деревня придёт. Потом здесь разобьём зону отдыха. Лежачки там, барбекю. Надувной бассейн на лето. Хорошая же штука, а? Освежиться прям балдёж.
Надувной бассейн, ору. Где-то в хаусе горько плачет от своей моральной несостоятельности наше любимое джакузи с подогревом.
– Миленько, – только и могу вякнуть, не заржав.
– Опять же, детскую игровую зону можно устроить. Но это так, в планах. Паня внуками баловать нас не хочет. Говорит, до тридцати вообще не собирается. До тридцати, слыхал? А чё не в пятьдесят? Чтоб уже того, вслед за бабкой Клавой червей легли кормить.
Ага. Значит, почившую Клавой звали. Приятного познакомиться, баб Клава. Спасибо за рис.
– Рожать позже сейчас нормально. Нагуляться, на ноги покрепче встать. Чтоб финансово себя и ребёнка обеспечить.
– Это дело хорошее, но мы то не молодеем. Мы сейчас нянчиться хотим, пока силы есть. Как гворица: нам жить осталось на чём моталось. Так, хорош лясы точить, видишь мусор? – протягивая строительные перчатки, кивают мне на груду старых досок. Высотой мне там по грудь будет. – Сарай вынесли, чтоб место очистить. А тебе теперь надо весь этот лом перетащить в грузовик, – УАЗик с открытым кузовом здесь же, стоит на площадке возле ворот. – Задача ясна?
– Предельно.
– Тогда арбайтен, красавчик.
Красавчик? Да мне комплимент отвесили. И это мы ещё даже не выпивали на брудершафт.
– Понял.
Работёнка не столько тяжёлая, сколько нудная. Туда – обратно, туда – обратно. Чтоб было как-то повеселее включаю музычку и чешу бицуху качать. С учётом того, что часто попадаются тяжеловесные запчасти нагрузочка выходит ничуть не хуже, чем в спортзале. Никаких гантелей не надо.
– А ты крепыш, уважаю. С гвоздями осторожнее, торчат, – батя тусит рядом, ковыряется рядом, но не забывает с начальственным видом поглядывать, не отлынивает ли работничек.
– Фигня. Сыпящаяся в глаза труха куда противнее.
За полчасика управился, перекурил и дальше погнали. Видимо решив, что я не совсем рукожоп мне доверяют молоток и гвозди. Батя пилит браки для ограждения, я прибиваю. Вроде элементарное занятие, но время съедает только так.
11
Персонаж Гоголевского Вия