Порочные чувства

Я слушала, и завидовала.

Бабушка в детстве твердила мне, насколько важна учеба. И я училась на отлично, пока мы не перебрались в Бразилию. А там я многое упустила, не сразу начала понимать даже, чему нас учат — пока язык выучила, пока привыкла. Затем университет. И диплом на чужое имя. Подделать мне его помогли, конечно, вот только при желании любой работодатель может проверить, что Алика Веснина не имеет высшего образования.

Возможности упущены. Оттого я и завидую — теряла время, пока тот же Денис развивался, карьерой занимался. Ему есть что вспомнить, есть что рассказать.

«У меня тоже все будет! Не только ребенок, но и карьера, — дала я себе мысленную оплеуху. — Мне всего-навсего двадцать два года»

— Ты здесь надолго?

— Я даже не знаю.

— Можно было бы встретиться. Посидеть, поговорить. Как друзья, конечно, я все понимаю, — улыбнулся Денис. — Телефончик дашь?

Вместо того, чтобы продиктовать ему свой номер, я протянула ему смартфон. Денис кивнул, и сделал себе дозвон.

— Если не получится встретиться, то я пойму. Ты ведь не одна, мало ли. Но… я буду рад, если сможешь. И если мы будем общаться.

— Почему ты будешь этому рад? — я забрала свой телефон из ладони Дэна, и удивилась — время за разговором с ним пролетело невероятно быстро, а я и не заметила, думала, мы минут десять общались.

Оказывается, почти сорок минут.

— Почему я рад? Потому что ты мне с первого класса нравилась. Помнишь, как ты перепутала класс, пришла к нам, и села со мной за парту? Вот тогда я и влюбился, — глядя прямо мне в глаза произнес Шагуров.

Я невольно смутилась.

Я помню. Меня зачислили в «А», а Денис учился в «В». На линейку меня бабушка повела, как сейчас помню, я была с букетом астр — растерянная, немного напуганная семилетняя девочка. Бабуля была рядом, но после линейки начался кавардак, людей было очень много, и я пошла за всеми в школу. Первоклашки занимались на первом этаже, и у каждого класса был свой кабинет. Я, конечно же, перепутала, зашла в ближайший, и минут десять сидела рядом с Денисом за одной партой. А затем уже прибежала моя классная руководитель — Галина Викторовна вместе с бабушкой, и меня увели к моим одноклассникам.

— Не смущайся, Алика. Я привык говорить то, что думаю.

— И ты, видимо, не слишком держишься за должность в своей компании. Я с Маратом пришла, ты ведь помнишь? И понимаешь? — все еще смущаясь, уточнила я.

— Должность свою я ценю. Как и честность. И встретиться предлагаю, действительно, по-дружески.

А почему нет? Почему не встретиться с Денисом, предупредив Марата, конечно? Мы же не в отель пойдем с ним, а… не знаю, в кафе, например. Погуляем. В краеведческий музей сходим в конце-то концов!

— Я постараюсь. Думаю, у нас получится встретиться. Но не обещаю.

— Да, Алика не обещает, — ворвался в разговор Марат, появление которого я не заметила. И голос к него отнюдь не добрый. — Денис Шагуров, верно?

— Верно, — протянул Дэн руку для рукопожатия.

Марат кивнул, и они сцепили ладони. Какое-то очень долгое рукопожатие вышло, я смотрела на него как загипнотизированная. У Дениса кожа светлее, почти как моя, и пальцы его еще сильнее побледнели, сжимаемые рукой Марата. А Марат смуглый, но загара почти нет. Я ведь видела его без одежды, и следов от плавок нет. Конечно, он мог загорать без одежды, и… Боже, да о чем я думаю?!

— Я… это мой одноклассник, — пояснила я, испугавшись неведомо чего. — В начальной школе учились вместе с Денисом. И вот.

— Пообщались? Мы уходим, — Марат отпустил ладонь Дениса, крепко обнял меня за талию, и повел к выходу.

Я успела оглянуться на Дэна, и увидела, как он сжимает кулак.

Но, вроде, пронесло. Так ведь?

— Это, правда, мой одноклассник, — повторила я спокойно. — Мы просто разговаривали.

— Я вижу.

— И договорились встретиться. Школу вспомнить, старые времена. Если получится, — осторожно добавила я.

Мы сели в машину. Водитель исчез, Марат сам сел за руль, а я рядом с ним.

Молча. В давящей тишине.

«Я ничего плохого не сделала, — напомнила я себе. — Мне не за что оправдываться»

Мне, правда, не за что оправдываться, но тянет сделать именно это. Тянуло. Пока я не вспомнила, как Марат исчез на четыре дня только потому, что в эти дни мной нельзя было пользоваться. Как заявил мне ночью, что может взять с собой другую, и… нет, он не должен объясняться передо мной, но ведь и я тоже.

Не должна.

У нас не отношения, и Денис — просто мальчик из прошлого.

Я сердилась все сильнее, и сильнее. Мы ехали за город в полной тишине. К дому мы подъехали за пятнадцать минут, гораздо быстрее, чем днем и вечером по пробкам. И, уже выходя из машины, Марат бросил:

— Не получится.

— Что не получится?

— Ты спросила, получится ли у тебя встретиться с ним. Я ответил.

— Я не спросила, а сказала, Марат. Это разные вещи. Или мне нужно спрашивать твоего дозволения, чтобы встретиться с одноклассником? — я вышла следом за ним, и мы пошли по дорожке к дому.

Дом темный, света нет. Пугающий он какой-то, гулкий. Еще и где-то далеко слышны раскаты грома, и пахнет озоном и тревогой.

— Тебе нужно спрашивать, да, — Марат приложил карточку, палец, и открыл дверь. — Запомни на будущее. С подружками можешь встречаться без дозволения. С этим — нет.

— А ты не перегибаешь? — сжала я кулаки, кипятясь. — Я ведь не твоя жена. Не любимая. Как ты мне сказал в первую встречу? Любовница, но можно назвать честнее и грубее. Содержанка? Содержанок разве ревнуют к друзьям?

Если назвать меня еще честнее и грубее, то я — проститутка. Только это я произнести не смогла.

— Я не ревную, — Марат резко развернулся ко мне. — Я просто не делюсь тем, что мое. Тем, за что я заплатил. Ясно? — рыкнул он.

В два шага приблизился ко мне, и ладонью притиснул к стене.

— Больше мы об этом не говорим. Не зли меня! — опасно понизил Марат голос, и… начал опускать ладони с моей груди на талию.

А затем и на бедра, комкая ткань моего платья, затрещавшего под напором. Губы обжог злой поцелуй — горячий, болезненный, пальцами Марат проник в разрез на бедре.

Белье на мне символическое, под такое платье иное и не предусмотрено. И под белье он проник легко. Я стояла, оглушенная, вздрагивающая от каждого его резкого движения.

И оскорбленная.

Можно ведь по-нормальному было со мной. Как с человеком, но… он заплатил. И не намерен делиться. Вещь, всего лишь вещь. И сейчас он хочет ею воспользоваться, потому мне нужно позволить Марату это, и засунуть свои обиды поглубже в сердце.

Как обычно.

— Черт, смазка наверху, в чемодане, — прохрипел он, потираясь об меня эрекцией. — Ладно, так справлюсь…

Я не понимала, о чем Марат, пока пальцы его снова не оказались не там, где нужно.

И это стало последней каплей.

— Нет, — выкрикнула я, и оттолкнула Марата.

Обеими ладонями в его грудь уперлась, и все силы вложила. И мне удалось выскользнуть из его хватки.

— Нет! — голос срывается. — Я же сказала, что этого не будет!

— А я сказал, что будет. Сегодня. Сейчас.

— Потому что ты заплатил? — нервно всплеснула я руками.

В голове звон, желудок скручивает узлом. Я задыхаюсь от унижения и горечи, и краем сознания понимаю — мне нужно замолчать и позволить Марату все, что он хочет, но… не могу. Я просто не могу так больше, не справляюсь.

Себя теряю.

— Вряд ли он предложил тебе больше. Или предложил? — скривил Марат губы в жесткой усмешке.

— Да как ты смеешь? Это одноклассник! Мы с одиннадцатилетнего возраста не виделись! Ты сам-то себя слышишь? — задыхаясь, запинаясь, спросила я.

Марат выдохнул через зубы, напрягся всем телом, и кивнул.

— Ладно, проехали. Не поднимаем больше эту тему. Идем наверх.

Я замешкалась на пару секунд, решая, что делать — снова переступить через себя, и подняться с ним, или… а что еще я могу?

Все решил сигнал смс из моего клатча. И Марат отвернулся от лестницы, хищнически взглянув на сумочку.