Персональный бог

Одни образы сменялись другими. Некоторые были четкими, с насыщенными красками и запахами, другие являлись бледными тенями на грани сознания. Калейдоскоп мыслей и видений прерывался оглушительным грохотом. Зыбкая дымка гаснущего сознания резко сменилась на тяжелый сизый дым, заполняющий все вокруг. Ноздри невыносимо чесались, на глаза наворачивались слезы, а легкие терзало тяжелым кашлем.

Низкое, постоянно качающееся помещение с деревянными стенами и потолком сотрясло от серии оглушительных разрывов. Что-то тяжелое и круглое пробило стену и пронеслось вдоль противоположной стены, сметая закрепленные на ней низкие металлические клетки вместе с их обитателями. Из одной из покореженных клеток вывалилось на пол существо, более всего напоминающее скрюченную старуху с длинными, до самых пят, худыми и когтистыми руками. Оно нелепо барахталось на качающемся полу в попытках подняться. Получалось плохо, брызжущая из ее тела темная жидкость заливала пол, и существо постоянно оскальзывалось и падало снова. Человек, в белых одеяниях, не замеченный Корсу ранее в темном углу, подскочил к нему и принялся втыкать в него короткое копье с широким листовидным наконечником. "Старуха" завертелась на одном месте и заорала пронзительным скрипящим фальцетом. Спустя пару минут возни, человек в рясе нанес более двадцати ударов своим копьем; в итоге существо затихло на залитом кровью полу. Качаясь и вытирая лоб грязной мантией, человек быстро прошелся вдоль стены, нанося своим оружием уколы еще шевелящимся, или уже дохлым обитателям сломанных клеток.

Вновь раздался оглушительный грохот. На этот раз по ушам садануло с такой силой, что на несколько секунд мир вокруг погрузился в полную тишину, а затем пришел удар. Толчок был такой силы, что тяжелую клетку, в которой сидел Корсу, сорвало с места и швырнуло на противоположную стену. Человек в грязно-белой мантии только что заколол последнего из пострадавших существ.

От удара о стену, прутья клетки деформировались, и ушко запора со звоном лопнуло. Оглушенный ударом о прутья Корсу вывалился из своего узилища за долю секунды до того, как человек в белом ткнул своим оружием между прутьями его клетки. Корсу вскочил с дощатого пола и бросился в противоположную от противника сторону. Человек в мантии попытался перелезть преградившую ему путь клетку, но лужа, натекшая из трупа старухи уже добралась до его ног и он, неловко взмахнув руками, рухнул вперед лицом.

В конце узкого коридора оказалась лестница, заканчивающаяся люком в потолке. Корсу взобрался по ней, но люк оказался наглухо заперт. За его спиной начал подниматься человек. Не спуская ненавидящих глаз с Корсу, он осторожно перелез через деформированную клетку и стал осторожно приближаться, держа копье наизготовку. Осознав, что он снова в ловушке, Корсу прекратил бесполезные попытки открыть запертый люк и обнажил свои клыки.

Сначала раздался чудовищный грохот. За ним, в считанные секунды, до "Ярости" докатилась ударная волна, заставив задребезжать натянутыми струнами мачты, а паруса захлопали так, что казалось их вот-вот сорвет с рей. Затем по кораблю сыпануло ворохом углей. Взрывом пакетбот буквально разорвало надвое, и объятые пламенем ошметки корпуса стали быстро исчезать под водой.

Чудом удержавшись на ногах, капитан зашарил по палубе в поисках, сорванной порывом воздуха шляпы. Из-за штурвала выполз перепуганный старпом. Бешено вращая глазами, он на негнущихся от страха ногах, побрел в сторону капитана.

— Это что было?! Это вообще как?! Это мы его так, что ли?

— Что заэкал-то? Взрывчатку везли, — отмахнулся от него Аластар, — Видать с приисков списанным динамитом загрузились, решили монету срубить по-легкому, дебилы.

Когда фрегат подошел к месту гибели пакетбота, на воде колыхались только дымящиеся обломки. Сколько матросы не ковыряли баграми бултыхающиеся доски, ничего стоящего выловить так и не удалось.

— Грот потрепало сильно, — доложился боцман, — Кое-где люверсы порвало, да реванты посрывало.

— Вот и поживились, — угрюмо пробурчал старпом.

— Собака за бортом! — донеслось откуда-то слева.

Низенький парнишка-юнга, тут же получивший звонкую затрещину, чтоб не встревал в разговоры старших, не унимался:

— Собака, говорю! По левому борту собака среди обломков плавает!

Новость заинтересовала экипаж, и часть свободной матросни и оставшаяся без дела абордажная команда уже толпились с левой стороны фрегата. Люди перегибались через фальшборт, и азартно ругаясь, старались забросить обвязанные тряпьем крюки на веревках, чтобы подцепить утопающую псину.

— Есть! Зацепил, зацепил! — закричал голый по пояс, седобородый матрос, — Гляди-ка! Еле живая, а барахтается!

Капитана передернул озноб. В отличие от остальной команды, у него и старпома, который был по совместительству еще и штурманом, имелись подзорные трубы. И он точно видел, что происходило на палубе пакетбота, до того, как прогремел взрыв. И предпочел бы, чтобы увиденное им было обычной галлюцинацией. Хоть галлюцинациями он отродясь не страдал.

— Какая-то собака… не то, чтобы собака… — с удивлением протянул один из матросов, — Мужики. А разве такие собаки бывают?

Барахтающееся в воде животное, меж тем, уцепилось-таки за веревку и с неожиданной прытью стало взбираться по ней на борт.

— Что за хрень такая?! — матросы бросились от борта в рассыпную, когда за его край ухватились две когтистые волосатые лапы.

Чудовище подтянулось, перевалилось через борт на доски палубы и неловко попыталось встать на задние лапы, но споткнулось и плюхнулось сначала на задницу, но потом кое-как оперлось на длиннющие передние лапы.

— Никому не подходить! — гаркнул капитан и полез в гущу моряков, которые уже образовали полукруг и ощетинились в сторону непонятного существа саблями, баграми и пистолями, — Не подходить, не стрелять! Два шага назад все!

Существо более всего походило на обезьяну-переростка, но почему-то с собачьей головой и хвостом. Чудовище из последних сил старалось держаться на лапах, но вблизи стали видны дорожки крови, идущие от ушей и глаз. К тому же тварь была буквально вся утыкана деревянными щепками, разлетевшимися шрапнелью при взрыве корабля.

— Мушкет мне! — скомандовал капитан.

Получив в руки оружие, он сделал острожный шаг навстречу бестии, держа ту на мушке. Он хорошо разглядел в подзорную трубу, как полчаса назад это чудовище металось по палубе погибшего корабля стараясь, и весьма успешно, драться одновременно с двумя дюжинами матросов и церковных клириков в белых одеяниях. Контуженая взрывом тварь нелепо вертела башкой по сторонам и совершенно не обращала внимание на приближающегося человека. Немного подумав, Аластар Сальери сделал два, уже уверенных шага навстречу, и размашистым движением сверху вниз засадил прикладом по голове монстра.

— В трюм, на цепь. До выяснения. И убираемся отсюда поскорее. Пока еще какая нечисть не приплыла.

— Приветствую вас в поместье, сэр. Как вас представить? — проскрипел сухенький старичок-камердинер.

"А вы за кем, мать вашу, дилижанс, аж на пристань посылали?" — с раздражением подумал капитан, но всерьез злиться не стал.

Скрупулезное следование этикету губернаторской прислугой уже давно стало на острове поводом для шуточек и нелепых легенд.

— Несравненный Аластар Сальери, капитан великолепной "Ярости", флагманского корабля Великого Островного Флота явился на зов Губернатора!

Старичок, не поведя и бровью, вернул капитану подначку:

— Губернатор сейчас занят гостями. Если несравненного капитана Сальери не затруднит, он может подождать аудиенции в гостиной. Размер кресел там достаточен, чтоб вместить в себя все эго великолепного мореплавателя.

Каждая деталь в гостиной буквально кричала о высоком положении своего владельца. От золотых и позолоченных элементов декора слепило глаза. Стен почти не было видно из-за картин в тяжелых рамах, с которых на простых смертных высокомерно взирали лорды и леди в роскошных одеждах. Статуэтки из нефрита и статуи из мрамора, кожаные кресла и обитые алым бархатом пуфы были повсюду; нагромождение предметов роскоши превращало некогда просторную гостиную с высоченными потолками в подобие подсобки какого-то музея.