Страница 8 из 103
Глава 4
— С финансированием всё просто. Годовой бюджет в лярд долларов. На карманные расходы. Если обоснуем — зачем нам нужно больше, дадут и больше, — ответил я.
Алекс стал похож на кота, назначенного пожизненным дегустатором на молокозавод. Бизнесмен ощутил сладкий запах госфинансирования.
— Ты сегодня просто мой личный Санта-Клаус. Подарок за подарком.
В его глазах уже работала счётная машинка, оформляющая образ возможных прибылей.
— Есть одно ограничение, — обломал я мечты друга. — Никакой коммерции. Пускать ресурсы на зарабатывание денег нам нельзя.
Он аж подскочил:
— Что?! Да как?! Это удар ниже пояса кованым сапогом!
— Это цена полной независимости, Алекс.
Но бизнесмен не унимался, начав ходить взад и вперёд.
— Так, — быстро он нашёл какие-то аргументы. — Допустим, финансы мы пока оставим в стороне. Но как насчёт медийной репутации?
Я скептически изогнул бровь.
— Нет, ты послушай! Нам же нужно, чтобы все законопослушные паралюди работали на правительство!
Киваю:
— Да. Никаких независимых команд, и тем более организаций суперзлодеев.
— Вот! А это значит, что в медийном пространстве у нас должна быть чистая, как слеза младенца, репутация. Чистая вообще по всем параметрам. В том числе и в том, что касается частной жизни паралюдей. Чтобы они не жили, как в казарме!
Киваю:
— Логично. К чему ты клонишь, и где здесь прибыль?
— Вот появляется у нас десятилетний ребёнок с суперсилами. Понятно, что школьное образование мы ему обеспечим точно. Ну плюсом ещё что-нибудь там сверху. И вот служит такой парень настоящим американским героем, как истинный патриот, лет до сорока. А потом раны, старость, да и насмотреться на всякое успеет. Всё, пора на заслуженный отдых. И выходит такой ветеран на покой... А вписаться в нормальное общество уже не может.
Вот же зараза, вывернулся ведь. Ни слова про свои выгоды.
— А ты хочешь создать под эгидой организации пенсионный фонд, который и будет оплачивать жизнь ушедших на покой, неважно, из-за возраста или раньше, из-за травм, — угадал я его идею.
— Именно! — улыбнулся Алекс. — И под нашим контролем, чтобы какая-нибудь скотина-бюрократ не зажопила заслуженную пенсию ветерану. А то ты их знаешь, пацифизм, нет войне... Все, кто служат правительству — убийцы и твари. Инкогнито, кстати, тоже требуется соблюдать. Именно для этого.
Вздыхаю.
— Допустим, но где здесь зарабатывание денег?
— А это второй аспект! — оживился бизнесмен, чувствуя, что по первому пункту я готов согласиться. — Как только герои официально себя покажут, то тут же станут товаром. Не они сами, а их изображение: коллекционные статуэтки, игрушки, плакаты, постеры, да календарики в конце концов! И во всём этом нужен контроль. Чтобы какой-нибудь похотливый идиот не пририсовал нашем несовершеннолетней героине выдающиеся задницу и сиськи! А то и вообще сделают раздеваемую фигурку!
Я представил. Мне не понравилось. Девочке действительно будет очень неприятно увидеть фигурку самой себя, которую можно раздеть. Некоторые, возможно, и воспримут такое без проблем, а если нет? Очень злая девочка, способная летать и заворачивать танки в мячик голыми руками — это не шутка вообще ни разу.
— Ладно, я понял, — подняв руки, капитулирую. — И даже согласен, в этом есть рациональное зерно. Я попробую протолкнуть такую идею. Содержать штат художников и дизайнеров заодно с рекламщиками, которые будут правильно подавать образы наших героев — это хорошая идея. И оплачивать их продажами этих же фигурок, чтобы зарплата коррелировала с объёмами продаж, это правильно.
Алекс снова воодушевился.
— Наконец-то мы заговорили на одном языке.
— Ага, — мрачно проворчал я. — Только вот что-то мне подсказывает, что именно обнажаемые фигурки продаются лучше. А если зарплата зависит от продаж, что наши же подчинённые начнут выкручиваться всеми правдами и неправдами, чтобы протолкнуть в производство что-нибудь такое.
Бизнесмен кивнул.
— Обязательно попробуют. Но в данном случае мы сможем контролировать это.
Я скептически хмыкнул.
— Какой контроль, Алекс? Это же интернет? Правило тридцать четыре забыл?
Траск приложил руку к груди.
— Правило тридцать четыре всегда в моём сердце. Но я знаю единственного, на кого не распространяется правило тридцать четыре.
Мой скепсис взял новую рекордную величину.
— Уверен?
— Абсолютно. Чак Норрис. Он побеждает правило тридцать четыре, потому что Чак Норрис побеждает всё. Как только кто-то начинает делать порно с Чаки, то сразу получает удар с разворота ногой в лицо.
Я поднял руки:
— Пожалуйста, избавь меня от перечисления фактов о Чаке. А то обсуждение создания серьёзной государственной конторы всё больше напоминает балаган.
— Да я же всё про дело! Мерч обязательно нужно брать в свои руки. Опять же, а кино? Сериалы? Нам нужны авторские права, которые по факту будут принадлежать именно нашим героям. А мы, в лице правительства, будем защищать авторские права наших подопечных! Обеспечивая им безбедную старость! Идеально! Мы вроде как ничего не зарабатываем. Весь доход с продукции идёт либо на неё же, либо в пенсионный фонд. А мы просто управляем фондом.
Я специально выяснял, что у Алекса в предках на восемь поколений нет ни одного еврея. Большая часть — американцы, то есть те, кто эмигрировал ещё до того, как двенадцать колоний стали Соединёнными Государствами Америки. Есть несколько немцев из бежавших в сорок пятом. Но имеем то, что имеем. Он с ходу нашёл благовидный предлог оспорить пункт об отсутствии самостоятельного зарабатывания денег, ещё и меня убедил в своей правоте.
— Давай перейдём к тем вопросам, которые надо решать прямо сейчас, — попросил я, пока он меня ещё на что-нибудь не подписал. — Прямо сегодня перед нами стоят совершенно другие задачи.
Алекс тут же сел, вновь натянув на морду казённое доброжелательное выражение.
— Конечно! Я весь внимание! Что у нас там на повестке дня?
Шут.
— Нужно как-то придумать, что вообще делать. Сейчас известно только о трёх объектах...
— Паралюдях, — уже почти привычно поправил Алекс.
— ...и неизвестно, что будет дальше.
Я описал ему резоны. Передал свои мысли по появлению новых объектов, накидал те планы, что смог придумать.