Страница 8 из 15
– Здесь настоящая Русь. А Сибирь – колония России.
– Настоящая Русь… Храмы вместо пятистенок и вместо ивняка ветла?
Нет, мы не спорили с ним. (Гоген – тот, наоборот, в колонию уехал.) Художниками правят иные законы. От Скульптора я знала: он, Земляк, постоянно навещает в больнице уже беспомощного во всех отношениях главу «владимирской школы» живописи, которого, похоже, больше некому навещать.
И еще преподает живопись детям.
Причудлива связь поколений.
У хозяина сидел уже гость, тоже художник. Выпивший, но по контрасту с хозяином хмурый. Причина выпивки (с которой он, видно, давно и не без труда завязал) и хмурости (присущей, видно, ему и так) была серьезная: у него в этот день пропала собака. Ее-то он искал, бродя по этим шанхайчикам, и, отчаявшись, забрел сюда, душу утишить и утешить.
– Кукшей ее зовут, – мрачно сказал Художник. – Давно она у нас. Только ее и люблю. В этой жизни. И так с женой плохо живем, а если еще и без Кукши…
Сначала, по правде, взяла досада при виде этого человека: не удастся поговорить с Земляком о его картинах, о Сибири, послушать его («Совершенно оригинальные», – сообщил Скульптор) философские воззрения…
Сразу стало ясно: слушать придется только этого хмурого, который продолжал, почти не закусывая, пить, курить – и говорить. Говорить медленно, с паузами, не глядя на слушателей и не рассчитывая ни на какую обратную связь.
И постепенно его монолог, не меняя темпа, начал набирать художественные обороты, достойные Жванецкого. То, что мы то и дело закатывались хохотом, на автора не производило впечатления. Пережидал, и все. Да мы и за хохот наш почти испытывали неловкость: предмет рассказа был не смешной. Но стиль! Бывают же мастера устного жанра. Попробуйте почитать на бумаге лучших комиков – и что?
Записывать было бесполезно: устный жанр. Однократный. Импровизация. Передаю, очень приблизительно и слабо, фрагменты:
– Объявление, говорите, о пропаже собаки дать? На какие деньги? На какой телефон? У меня его нет. Жена в будку зашла позвонить, вышла – Кукши нет. Да мне в Петушки-то не на что доехать, там домик с огородом.
Был однажды в столице, смотрю – вывеска, выставка. И закрыто почему-то. А уж если я решил попасть… Дергаю дверь, пустите, говорю, я художник! Открыли, пустили. Вид-то у меня был дикий, намеренья странные. Прохожу – не выставка, а прямо офис. Все такие черно-белые, все с животами, с телефонами сотовыми: только в Нью-Йорк можно дозвониться, в Петушки – никогда. Х-худож-ники! И картины висят. Не смог я смотреть долго на эти картины. Они у них такие же, как сами они, черно-белые и с животами.
…Этот человек, казавшийся старше своих лет, был, по сути, из той породы российских мастеров (художников, писателей, поэтов, бардов – список можно продолжить и в другие социальные сферы), которые могут одно и только одно – свое искусство. Монолиты. Они существовали во все века, но именно в этот им назначенный век существование их в своей стране – не то на грани, не то за гранью.
– Он хороший художник, – сказал мне вполголоса в коридоре Земляк. – А собаку его, наверное, уже бомжи съели. Попал я на днях в один такой бомжатник, а у них сковорода огромная с мясом. Откуда? Да собачатина.
Хмурый гость простился с нами от порога. Пошел туда, где ему попадет за выпивку и где у двери уже не встретит Кукша.
Побывали мы и в официальных мастерских, современном здании близ центра, посмотрели доску объявлений о периодических выставках местных мастеров, послушали речи старого художника, что вот мог бы писать, как хочет, а пишет как надо – на продажу: чтобы пейзажи дежурные, колорит местный, церковки буколические, иностранцам чтобы нравилось… От этих везде актуальных бесед (и картин) впечатления не помню. Остались только белые храмы на белом снегу – и неотвязная мысль: «Может, все-таки жива Кукша-то?»
Виктор Болгов
Родился в г. Красноярске 14 февраля 1948 года. Образование среднее специальное. Служил в ракетных войсках на Камчатке (1969–1972), работал слесарем-испытателем космической техники, старшим техником, мастером производственного обучения. В настоящее время работающий пенсионер. Имеет взрослого сына (1980 г. р).
В 2014 году принят в Интернациональный Союз писателей. В 2019 году принял участие в Международной Лондонской литературной премии и стал номинантом. В 2020 году решением жюри премии присвоено звание «Лучший писатель 2014–2019». Лауреат двух международных конкурсов: «Серебряный стрелец» (малая проза), «Литературная галактика» (сказки и фантастика). Лауреат краевых и городских конкурсов: «Тридцать лет Победы» (1975) г. Железногорска, «Пятьдесят лет без войны» (стихи о войне) г. Красноярска. Автор четырех книг: «Виды», «Виды на жизнь», «Эх, спою я вам частушки!» (под псевдонимом Коловрат Крапива) и большой книги прозы «Давние годы». Публиковался в ряде альманахов и коллективных сборников.
Стихи и прозу размещает на сайтах: «Стихи. ру», «Проза, ру», «Литсовет» и др. Помимо литературы увлекается живописью, театральным творчеством, пением, фотографией, много путешествует.
Лапчатый гусь
Антидрама, псевдофарс Злодей и Дама в последний час
Действующие лица:
МАРУСЯ (красивая, яркая, молодая дама переменчивого поведения).
ЗЛОДЕЙ (бывший зэк, старый ухажер Маруси).
СЕРГЕЙ (новый ухажер Маруси).
ДВА СОБУТЫЛЬНИКА СЕРГЕЯ.
ДВЕ ТЕТКИ-СПЛЕТНИЦЫ.
ГРУЗИН (богатый кавказец).
Место действия:
Зеленый сквер внутри жилого городского квартала. Ближе к центру стоит толстый развесистый тополь или вяз. С краю от дерева стоит скамейка. На скамейке сидят две тетки-сплетницы. Справа, в глубине сквера, расположен павильон с окошечком. Над павильоном вывеска «СВЕЖЕЕ ПИВО». Свободная площадка сквера слева и справа огорожена кустами сирени. Возле пивного павильона за небольшой круглой стойкой стоят два собутыльника и пьют пиво. Слева по дорожке идут, направляясь к скамейке, Маруся и Сергей.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ПЕРВАЯ СПЛЕТНИЦА (второй). Погляди, как Маруська вырядилась.
ВТОРАЯ СПЛЕТНИЦА (первой с опаской). Как на нас еще не накинулась!.. Ухажера себе нашла. А сама-то, гляди, как дошла!..
ПЕРВАЯ СПЛЕТНИЦА (второй). У нее уже был раньше хахаль-то.
ВТОРАЯ СПЛЕТНИЦА (первой). Тот в тюряге, должно быть, сидит.
ПЕРВАЯ СПЛЕТНИЦА (второй). Вернулся, ирод! В наколках весь.
ВТОРАЯ СПЛЕТНИЦА (с испугом). Ой, страху-то!
ПЕРВАЯ СПЛЕТНИЦА (со злорадством). Вот Маруське от зэка влетит!
ВТОРАЯ СПЛЕТНИЦА (с испугом). Никак к нам эта стерва рулит?! Уйдем отселя, пока по-хорошему…
ПЕРВАЯ СПЛЕТНИЦА. Сейчас окрысится наглой рожей! А ну ее, от греха подальше!
ВТОРАЯ СПЛЕТНИЦА. Нет на свете Маруськи гаже!
Две тетки-сплетницы встают со скамейки и уходят в глубь сквера, за кусты. К скамейке подходят, держась под руку, Маруся и ее новый кавалер Сергей.
СЕРГЕЙ (озабоченно Марусе). Я слышал, твой вернулся?!
МАРУСЯ (обиженно). Какой он мой!..
СЕРГЕЙ (равнодушно). Мне все равно – вернулся так вернулся. (Сугрозой.) Припрется только пусть к тебе домой!..
МАРУСЯ. Ой, не пугай – я пуганая птичка!..
СЕРГЕЙ. Да уж, кроткая синичка.
МАРУСЯ. Его дом – тюрьма. А мой дом – свобода… И помнить о нем мне совсем неохота.
Двое собутыльников замечают Сергея с Марусей и зовут Сергея к себе – выпить пива.
ПЕРВЫЙ СОБУТЫЛЬНИК. Серёга, иди к нам, пивка попей свежего!..