Лабиринты силы

В голове тут же всплыл основательно подзабытый за почти пять лет разлуки трагический момент нашего расставания. Я вспомнил, как оттолкнув мешающих крестников, сам не устоял на непослушных ногах и стал падать на спину. Потерявшая сознание Слеза была у меня на руках, и, проваливаясь спиной в черноту, я постарался приподнять подругу над грудью максимально высоко, чтобы отсрочить хоть на мгновенье ее неминуемое падение следом.

Вероятно, аккурат в этот момент тенеловы и наложили на гать свою заморозку… Мое упавшее в смертельную графитовую пыль тело спасти уже было невозможно, я умер, и отправился в кисляк на воскрешение, а почерневшая плоть осыпалась прахом и смешалась с окружающей чернотой. Подброшенная же на руках Слеза уцелела, «заморозившись» над опустевшем местом в столь невероятной позе.

Все вышеозначенные воспоминания и рассуждения пронеслись у меня в голове в мановение ока. И стоило мне все вспомнить, как действие сохранившей друзей читерской заморозки вдруг резко закончилось.

Ожившие Жаба со Скунсом, замахали руками и продолжили по инерции пятиться назад, с бессильной обреченностью наблюдая, как полетело в черноту, лишившееся опоры безвольное тело, пребывающей в глубоком обмороке Слезы.

Я находился на пару метров дальше крестников, но пребывал, к счастью, в состоянии абсолютного покоя, не подвергаясь никакому воздействию из вне. И, разумеется, со всей доступной теперь мне читерской прытью я рванул на перехват падающего тела.

Какова скорость свободного падения пятидесятикилограммового тела с примерно метровой высоты? Какие-то ничтожные, неуловимые простым человеческим глазом мгновения. Однако фокус заключался в том, что я-то давно уже не был простым человеком. Мой рывок, сформированный еще четыре с половиной года назад на основе запредельно прокаченных Скорости и Реакции, отточенный годами ежедневных сражений с тысячами тварей в коридорах Лабиринтов, и, в итоге, позволивший мне на равных биться даже с усиленной Лабиринтами элитой зараженных, не подвел и теперь.

Я рванулся вперед, и всё, кроме падающей в черноту Слезы, перестало для меня существовать. Окружающий воздух превратился в густой и вязкий кисель, в котором, ожидаемо, завязло и тело подруги. Мне же приходилось прилагать титанический усилия, чтобы, преодолевая сопротивление плотного воздуха, двигаться к цели. Я поравнялся с крестниками, отступающие фигуры которых двигались в «киселе» так медленно, будто снова превратились в две нелепо застывшие статуи. Покалеченные плечи, которыми пригодилось раздвигать «кисель», горели огнем, и я до скрежета сцепил зубы, гася рвущийся из горла отчаянный рык.

Концентрация из-за невыносимой боли в плечах начала ослабевать под конец рывка. Сопротивление воздуха тут же сделалось значительно слабее, раненым плечам стало на порядок легче торить мне путь, но и тело девушки гораздо быстрее начало продавливать «разбавленный кисель».

Расстояние падающей Слезы до черноты сократилось до полуметра… До четверти метра… До…

Моих ладоней…

Которые я успеваю вогнать в сохранившийся крохотный зазор, и с болезненным стоном подбрасываю обратно вверх тело, почти коснувшееся смертоносного графита.

Снова ловлю девушку на лету и тут же прижимаю к своей груди. Все, теперь она в безопасности.

Секундное действие рывка завершилось, и окружающее пространство вернулось в обычное состояние.

– Эй, ты кто?..

– Ты зачем?..

– Ты откуда здесь, вообще, взялся?..

Посыпались через секунду вопросы от крестников, переборовших наконец инерцию моего толчка и остановившихся примерно в трех метрах от нас со Слезой. Потрясенные моей выходкой парни даже забыли на несколько секунд о своем паршивом самочувствии.

– Привет, парни! Даже не представляете, как я по вам соскучился, – прохрипел я, разворачиваясь лицом к крестникам, и растягивая губы в счастливой лыбе.

– Начальник?..

– Как это?..

– Откуда борода?..

– И эти мокрые лохмотья?..

– Ты что, ранен?..

Подытоживая сумбурную серию озвученных на два голоса вопросов, Скунс, от переизбытка чувств, выдал свою фирменную «барабанную» дробь.

И небывалое дело – стоящий с ним буквально бок о бок Жаба в этот раз никак не отреагировал на ароматную шалость друга.

– Ты ж только что со Слезой вместе в эту хрень упал, – озадаченно выдал он. – И рассыпался прахом в черноте – я видел!.. Как же ты потом снова рядом с ней появился?

– Я тоже видел, как рассыпался… Че происходит, а? – поддержал друга Скунс.

– Так, парни, на все вопросы ваши я отвечу потом, – включил я командира. – А сейчас наша общая первоочередная задача: выбраться из этой чертовой гати!.. Пока меня здесь по новой не накрыло.

– Че? – синхронно удивились крестники.

– Об этот тоже потом… Короче, Скунс, твоя задача: двигаясь в указанном мной направлении, довести товарища до относительно безопасного места.

– Это еще вопрос: кто кого выводить станет! – возмутился было Жаба, но тут же, опровергая свой выпендреж, зашатался, как пьяный, и на ногах смог устоять только благодаря отменной реакции подхватившего под локоть друга.

– Я понял, начальник. Веди, – кивнул Скунс.

Поплывший по новой Жаба больше не порывался захватить в их тандеме лидерство.

– Не, брат. Долгий переход по гати только знахарь в силах сдюжить, и вывести с собой он может лишь одного подопечного, – пояснил я. – Поэтому вы с Жабой двинете пешком. А мы со Слезой малясь ускоримся.

– Это как еще?

– А вот так… Крыло! – озвучил я фразу-активатор скрытой ступени летучего Дара.

И отросшие за моей спиной огромные призрачные крылья толчком подбросили нас со Слезой на несколько метров вверх.

Вместо привычного бирюзового сиянья, которым обычно отображалась доступная во всех направлениях дистанция полета, черноту под ногами сейчас заволокло мерзкого вида бурым маревом, поднимающимся над графитовой пылью до уровня колен оставшихся внизу крестников.

Сообразив, что бурым маревом в границах действия Дара, вероятно, отображается пресловутая гать (как, собственно, и изумрудной подсветкой – стаб), я мысленной командой приказал крыльям перво-наперво набрать высоту.

И когда через пару секунд мы взмыли на добрую сотню метров, моя догадка подтвердилась – внизу обозначилось бурое круглое пятно диаметром примерно с километр, за границами которого точно такую же на вид черноту подсвечивало уже знакомое, приятное глазу бирюзовое сияние.

Прикинув примерное местоположение оазиса (конечной цели нашего перехода), наметил ориентиром перелета «бирюзу» в данном направлении, и дал мыленную отмашку крыльям… В ушах засвистело от мгновенно врубившегося форсажа. Далекая «бирюзовая» полоска черноты понеслась нам навстречу с сумасшедшим ускорением… И через пять секунд я благополучно приземлился с драгоценной ношей на руках за пределами «бурой» гати.

Оставшиеся далеко позади две крошечные фигурки Скунса и Жабы заковыляли вдогонку…

Дожидаясь друзей, я призвал из ячейки фляжку с живцом и, запрокидывая ее вместе с прижатой к груди подругой, с грехом пополам смог сделать пару глотков сам, и смочить губы Слезе.

За пределами гати стимулированная живцом Регенерация игрока заработала в полную силу. Палящая боль в раненых плечах и груди через минуту стала вполне терпимой, и удержать на руках подругу стало в разы легче. У Слезы же под воздействием живительного напитка выровнялось прерывистое дыхание, и порозовело бледное, как мел, лицо.

Вспомнив еще об одной своей давнишней задумке, я озвучил фразу-активатор третей ступени Душелова:

– Плюсую!

Загоревшийся тут же перед глазами системный запрос подтвердил догадку, что не работавшая в Лабиринтах абилка, тем не менее, учитывала прожитые мною вне реалий Континента годы, и связывающий мне руки перед опасным походом в черноту двухнедельный откат её давным-давно уже потерял свою актуальность.

Внимание! Укажите игрока, которому даруете сгенерированную дополнительную жизнь. В текущий момент имеются две возможные кандидатуры игроков: Рихтовщик/Слеза