Страница 8 из 13
– Что необычного произошло в момент подготовки корабля? – поинтересовался Великий князь, – я честно ожидал, что Ваш корабль вступит в строй только через год, учитывая многочисленные митинги и диверсии, а также загруженность промышленности многими военными заказами.
– Нам с офицерами удалось предотвратить пожар в машинном отделении, а также принятию мер контроля, за броней башен главного калибра, – ответил Голиков, – если бы их отгрузили бракованные, да еще установили, то пока демонтаж, заказ новых, так уже бы наступил новый 1905 год, а что он нам несет, сам Бог только ведает.
– Благодарю за службу, – похвалил Великий князь, – сразу видно служебное рвение, непременно отмечу в рапорте перед государем. А много грамотных матросов?
– Примерно треть, – вновь ответил Гиляровский, знавший по долгу служебных обязанностей данный вопрос лучше всего, – еще восемнадцать процентов можно считать малограмотными, а еще треть неграмотных, по остальным каюсь, информацию пока не получил, но в целом наш матрос в общей массе – крестьянин южных губерний империи, и лишь только сотня из них горожан.
– Прошу уточнить, сколько на борту у нас гражданских специалистов? – попросил Голиков.
– Так двадцать три рабочих Николаевского судостроительного завода и два артиллериста из Петербурга, что установили нам в башни диковинные приборы и теперь затворы на орудиях всего за шесть секунд закрываются вместо двадцати.
– Прикажите позвать сюда этих господ, – приказал Алексей Александрович и Гиляровский, пользуясь случаем удалился отдать распоряжение.
Прибыли на мостик перед очи Великого князя начальник артиллерийской чертежной мастерской Морского технического комитета полковник Шульц и член комиссии морских артиллерийских опытов Григорьев, оба были среднего сложения и ничем не примечательные господа, но проделывали очень важную работу в интересах флота на новейшем корабле, со всем усердием и старанием.
– Добрый день господа, – Великий князь учтиво поздоровался, сознавая важность задачи что предстоит кораблю, – расскажите без утайки, какие опыты Вы ставите над кораблем в целом и его артиллерийской частью в частности.
– Корабль вообще не планировался к дальним плаваниям и на данный момент, начало 1904 года, считается самым новейшим находящимся в отечественных портах, так что, именно на нем, уже год, ведется работа по повышению огневой мощи уже установленных орудий, – сказал, словно доложил Григорьев, – задача ведется по всем фронтам, и одно из самых главных, это повышение скорострельности орудий главного калибра, чтобы корабль стрелял в два раза чаще, чем это происходит на других кораблях нашего флота.
– За счет чего Вы хотите достигнуть такого прогресса? – поинтересовался Генерал-адмирал.
– Прошу сказать, – продолжил Григорьев, – почему ручку затвора как пятьдесят лет назад, еще когда нашли широкое применение казнозарядные27 нарезные орудия ручку открывания и закрывания затвора крутит матрос?
– Кто же должен крутить? – не понял вопроса Великий князь, – мичман что ли?
– В то время, как на кораблях паровые машины крутят башни, генерируют электрический ток, поворачивают тяжелые орудийные башни и стволы, процесс заряжания затвора орудия остается ручным! По моему мнению, это нонсенс!
– Вот мы и пошли вместе с комиссией по морским артиллерийским опытам по пути увеличения механизации башни, – вставил слово Шульц, – возросла скорость подачи снарядов и зарядов, установлены новые дальномеры и электрический привод, для открывания и закрывания затвора.
– Так матрос же залениться, – Генерал-адмирал был в своём амплуа, рассуждал словно помещик и крепостник, – зачитается социалистической литературой, бунтовать вздумает.
– Нам же, надо обеспечить боевую мощь корабля, чтобы снарядов в минуту больше выпускал, да огневую мощь, – Бурлаков в обличии Голикова поддержал артиллеристов, – проведенные опыты показывают, что мы движемся в верном направлении. Настанут времена, и на кораблях появятся три, четыре или даже пять башен, с орудиями главного калибра и один корабль будет равен целому отряду, который японцы только формируют, а мы даже и не думаем.
– Бросьте свои фантазии, – Алексей Александрович не поверил услышанному, – что сделано, то сделано и проверим при первой возможности.
– Помимо увеличения скорости заряжания, наш чертежный отдел спроектировал более длинные и широкие элеваторы подачи снарядов, – добавил Шульц, – ведь чем мы стреляем?
– Самым лучшим снарядом в мире, сконструированным самим Степаном Осиповичем, – Генерал-адмирал не ждал ниоткуда подвоха и был железобетонно уверен, что лучшие снаряды самые бронепробиваемые в мире, – ведь Вы надеюсь не будете ставить компетенцию Макарова под вопрос?
– Конечно нет, – любезно ответил Шульц, – но прошло уже десять лет, дистанция боя увеличилась, к тому же, Макаров на сколько мне известно, для своих снарядов использовать сталь, причем отменного качества, а ему дали на массовый выпуск снаряды изготовленные исключительно из чугуна, пусть и закаленного. Длину снаряда ему увеличивать было нельзя, так как необходимо снаряд было вписать в те элеваторы, что уже стояли на кораблях, калибр тоже не изменишь, вот и пришлось жертвовать объемом, отведенным под заряд взрывчатого вещества, соответственно его там поместилось крайне мало.
– В итоге, наш и без того недостаточно сильно взрывающийся снаряд, на средних и дальних дистанциях боя, уступает английскому в скорости полета, а значит бронепробитию, становиться на порядок слабее иностранных, – Григорьев был прекрасно осведомлен об опытах коллеги, – мы решили увеличить длину снаряда, выполнить его из стали, уместить больший заряд взрывчатки.
– Он в полете кувыркаться не будет? – Алексей Александрович взвешивал все за и против, – все равно, на ближние дистанции запас Макаровских снарядов необходимо оставить.
– Многое зависит от выучки комендоров, – подошел старший артиллерийский офицер Неупокоев Леонид Константинович, прошедший практику на «Трех Святителях», «Григории Победоносце» и «Синопе», – но я своих, будете уверены, натаскаю. Такой класс покажут, оттоманы закачаются.
– Прошу господа в кают-компанию, объявлю цель предстоящего похода Вашего корабля, – Генерал-адмирал оглядел еще раз пустующий горизонт, Стамбул еще не показался, только первая залетная чайка села на рею.
Кают-компания корабля встретила Генерал-адмирала и капитана корабля деревянной отделкой и уютом, какая возможна только на боевом корабле парового флота, а также полным собранием всех офицеров, которых наблюдался явный некомплект. Вместо положенных двадцати шести присутствующих находилось всего пятнадцать человек. Собрание начал, по праву старшего, Генерал-адмирал.
– Господа, – обратился член августейшей фамилии к присутствующим, – мне приснился примерно три месяца назад сон, в котором наши корабли в Артуре затоплены и горят, и голос с неба вещал, будто, это все, за грехи наши. Я воспринял данное, как знак и позабыв свои парижские дела, озаботился состоянием дел на флоте, и решил, как можно скорее усилить эскадру на Дальнем востоке, в том числе и «Князем Потемкиным-Таврическим».
– Прошу прощения Алексей Александрович, но оттоманы не выпустят наш корабль через проливы, – произнес капитан броненосца Голиков, – если только Вы не пойдете с нами далее.
– Разумеется пойду, – гордо произнес Великий князь, – до самых Афин, где царствует дружественная нам монархия.
– А оттоманский флот не предпримет враждебных действий? – поинтересовался старший офицер, капитан 2-го ранга Гиляровский.
– Их броненосные корабли давно уже заржавели и недееспособны, – ответил Генерал-адмирал, – еще лет десять назад, когда Степан Осипович ставил мины в Босфоре, исследуя течения, ни один из них не мог выйти в море.
– Про мины господа, строжайшая государственная тайна, – добавил Евгений Николаевич.
– Я имею ввиду не броненосные корабли блистательной Порты, а их ныряющие миноносцы, а по-английски субмарины, – блеснул своей начитанностью Гиляровский.
27
Казённик – задняя (казённая) часть артиллерийского (миномётного) ствола, в которой расположен затвор. Происхождение названия связано с тем, что на заднюю часть ствола ставилось государственное (казённое) клеймо.