Страница 49 из 51
— Боже, — выдыхает Журналистка.
Очнувшись и оправившись от шока, слабо кивает мне. И тут же принимается за дело. Гипнотизирует врачей, внушает им не мешать нам, а спасать Анжелику. В тех условиях, которые мы для них создадим.
Следуем в операционную все вместе.
Держу Энджел за руку, вливаю энергию. Мощными потоками. Один за другим. Отдаю все, что у меня есть. И с удовлетворением чувствую, что она принимает силу.
Тем временем врачи проводят необходимые манипуляции. На живую. Со слабым обезболивающим.
— Больно, Карим, — мечется Анжелика, словно в бреду, и хнычет жалобно. — Мне так больно, — рыдает и впивается в мою ладонь ногтями.
Мне тоже больно. Наблюдать, как она мучается, бьется в агонии. Но я сделаю все, лишь бы в этой реальности Энджел выжила. Ангел смерти должна победить смерть! И я ей в этом помогу.
— Знаю, маленькая, но надо потерпеть, — уговариваю ее, но каждый ее новый крик скальпелем режет по сердцу.
— Чертов садист, ненавижу, — в отчаянии вопит она, содрогаясь от очередного приступа боли.
— А я люблю, — вытираю свободной ладонью бисеринки пота с ее лба. — Я люблю тебя, Анжелика, — говорю уверенно, но мои слова тонут в женских стонах.
Глава 21
Анжелика
Пытаюсь пошевелиться, но при малейшем движении тело пронизывает ноющей болью. Особенно живот.
Жалобно постанываю, как побитый котенок, и тут же чувствую тяжелую руку на своей голове. Вторая ложится на низ живота и окутывает его исцеляющим жаром.
— Карим, — выдыхаю имя любимого, не сомневаясь даже, что именно он рядом со мной сейчас. Следит, контролирует, напитывает силой.
С трудом разлепляю глаза, морщась от света.
— Привет, — шепчу сорванным голосом. — Выглядишь отвратительно, — отмечаю честно.
Действительно, Карим словно постарел за эту ночь. Лицо осунулось, на лбу залегли глубокие морщины, под глазами — мешки, будто он ни минуты не спал.
Все время со мной рядом просидел?
— Это ты себя еще не видела, — грубая шутка заставляет меня улыбнуться.
Протягиваю руку к лицу мужа, провожу пальчиками по колючей, небритой щеке. Карим наклоняется и целует меня, аккуратно и даже… нежно?
Да что с ним! Обращается со мной так, словно одно его неловкое движение способно сломать меня.
— Я люблю тебя, — выдыхает вдруг мне в губы.
Слова, которых я ждала все последние месяцы «супружеской» жизни, сейчас обухом бьют по голове. Ледяной Каратель не мог растаять просто так.
Отстраняюсь от Карима, хмуро всматриваюсь в его расслабленное лицо, пытаюсь считать эмоции. И понять, что стряслось, пока я была без сознания.
Каратель усмехается, проводит ладонью по моим волосам, а после — целует в лоб.
— Какого черта, Карим? — в панике подскакиваю на постели, но вскрикиваю от резких болей.
— Тише, ты чего, — успокаивающе обнимает меня муж, но его ласки я пугаюсь еще больше.
— Говори немедленно, что стряслось? — фырчу на него. — С чего это ты такой… добрый? — долго подбираю нужное слово.
Карим медлит. Меняется в лице, погружаясь в собственные мысли. Его реакция убивает меня, цепкими лапами сжимает сердце.
— О боже, — глаза щиплет от слез. — Что-то с детьми? — предполагаю самое страшное. — Где мои малышки? — выкрикиваю в озадаченное лицо мужа.
Карим не успевает ответить, потому что именно в этот момент доносится скрип открываемых дверей.
В палату ввозят два прозрачных бокса. Через пелену внезапно выступивших слез рассматриваю маленькие комочки, завернутые в белые одеяла.
Хочу приподняться, но акушерка жестом запрещает мне это делать. Потом улыбается тепло и подносит малышек по одной, укладывая между мною и Каримом.
Девочки спят. Их крохотные головки едва выглядывают из вороха пеленок.
Вглядываюсь в умиротворенные личики. Красивые. Родные. Наши…
— Если девочки в порядке, то в чем дело? Карим, расскажи мне, — цежу сквозь зубы, не желая будить близняшек. — Твое молчание пугает до чертиков!
— Ты умерла при родах, Анжелика, — на выдохе произносит Каратель.
— Кхм… Но…
— Малышки отмотали время, — добавляет поспешно. — И меня заодно перебросили в прошлое. Когда девочки рядом друг с другом, то становятся очень сильными, как оказалось.
Карим продолжает рассказывать о произошедшем, а я чувствую его боль. Из-за нашей связи испытываю ее так остро, что щимит сердце.
— Я тоже теряла тебя, Карим, — всхлипываю, не в силах терпеть его эмоции. — Теперь и ты понимаешь, каково это. Мы квиты.
— Да, — прижимается губами к моему виску. — Хреново это. Очень. Не делай больше так…
Усмехаюсь и откашливаюсь. Будто от меня что-то зависит!
С нежностью смотрю на мирно сопящих малышек. Наблюдаю, как муж чмокает их поочередно в белобрысые макушки, и лихорадочно выдыхаю.
— Кари-им, — зову я тихо.
Перехватываю черный взгляд, мгновенно оказываюсь в плену жестких губ и отвечаю на порывистый поцелуй. Заставляю себя отстраниться и слабо улыбаюсь.
— Мы тоже тебя любим.
Подмигиваю своему стальному мужчине, которого изменила до неузнаваемости всего одна ночь. И две малышки, что за несколько часов своей жизни умудрились добиться большего, чем я почти за год.
Эпилог
Пять лет спустя
Анжелика
Детские голоса и топот маленьких ножек оживили просторную гостиную родового особняка Командира.
Через полгода после того, как я родила близняшек, Аня и Руслан вернулись в Россию. И поселились в своем доме, откуда вынуждены были бежать когда-то. Карим смог убедить друзей, что ни им, ни другим симбионтам больше ничего не угрожает. «Альтаир» исчез. Был похоронен под завалами «Дженерика» вместе с Крестницким. А власти оставили попытки отыскать «чудо-людей» и благополучно передали дело в архив.
Нагло пользуясь своими полномочиями и заодно сверхспособностями, Каратель без проблем устроил друга в Министерство обороны страны. Теперь они втроем (вместе с Пиротехником) следят за безопасностью всех нас.
Аня сменила профиль — и сейчас работает психологом. Копается в мозгах людей, исцеляет их души, причем весьма успешно. Благодаря своей способности, Журналистка может перевернуть сознание человека вверх дном, но она использует силы исключительно во благо. И крайне осторожно.
Я пока что наслаждаюсь прелестями материнства. И, судя по всему, задуматься о профессии и работе мне нескоро предстоит.
С улыбкой смотрю на радостных близняшек Веронику и Викторию, которые играют в прятки с Никитой — сыном Командира. И импульсивно провожу рукой по своему округлившемуся животику.
— Мальчик, — не спрашивает, а утверждает неожиданно подошедшая Аня.
— Ты же и так «прочитала», что мальчик, — усмехаюсь я.
— Кариму сказала?
— Еще нет…
— Он будет рад. Очень, — добавляет чуть слышно.
Мысленно соглашаюсь. Я знаю, что Карим хочет мальчика. Для таких, как он, важно иметь наследника. Воспитать настоящего мужчину, который наверняка пойдет по стопам отца. Мечта!
— Карим должен полюбить ребенка, а не его пол, — недовольно надуваю губы и обхватываю живот двумя руками.
— Ты не права, дорогая, — Аня обхватывает меня за плечи и чуть разворачивает. — Посмотри на него. Он же души не чает в близняшках.
Заставляет меня взглянуть на мужа, который в этот момент обнимает дочерей, чмокает их в щечки, пока мои вредные девчонки жалуются ему. Веревки вьют из отца!
Ника активно жестикулирует, то и дело указывая на стоящего неподалеку Никиту. В свою очередь, Вика залезает к папе на колени и прижимается к нему. Эта хитрюга привыкла всего добиваться лаской.
Вскоре в ситуацию вмешивается и Руслан. Мужчины решают какие-то очень «важные» детские проблемы, а я судорожно вздыхаю.