Страница 46 из 51
Моя привязанность к Герману иная и не имеет ничего общего с любовью между мужчиной и женщиной. Он мне как родной брат, и я теряю его прямо сейчас.
Стекло покрывается изморозью, которая закрывает видимость. Даже очертаний различить невозможно. Понимаю, что это конец. Чувствую, как обрывается связь.
Все свои силы Герман потратил на заморозку. И у него получилось. В очередной раз спасти меня. Ценой своей жизни.
Ощущаю, как Карим разворачивает меня и прижимает к своей бурно вздымающейся груди. Обнимает, гладит по голове, пока я надрывно реву.
— Одна минута, — строго сообщает он. Надо уходить, — и опять взваливает меня на плечо.
Безвольно повисаю головой вниз, в последний раз скольжу взглядом по стеклу, покрытому снежными узорами, и мысленно прощаюсь. Навсегда.
Каратель огромными шагами достигает стены и выносит меня в коридор буквально за пару секунд до ее закрытия.
— Что случилось? Она жива? — отдаленно слышу голос Пиротехника.
Усмехаюсь: будто его волнует мое самочувствие. Только недавно сам убить меня хотел. Впрочем, он прав. Лучше избавиться от меня. Я несу смерть любимым людям.
— Вас так долго не было, — взволнованно шепчет Аля. — Все готово! Мы можем уходить.
Каратель перехватывает меня так, чтобы я оказалась на его руках. И кивает.
Обнимаю моего мужчину за шею, роняю голову на мощную грудь и срываюсь окончательно, не в состоянии остановить поток слез и всхлипов.
Карим не чувствует, что в этот же момент я пытаюсь прыгнуть. Призываю все силы. Но никаких мошек перед глазами, никакого ощущения свободного падения, никакой вспышки света. Словно что-то не позволяет мне вернуться и спасти Германа.
Мы беспрепятственно выбираемся на улицу и удаляемся на безопасное от «Дженерика» расстояние. Вокруг суетятся и визжат его сотрудники — обычные люди, которых спугнула аварийка. Они успели покинуть здание, а значит, выживут.
Пиротехник незаметно нажимает кнопку на невзрачном пульте, активируя детонаторы, — и верхний корпус взлетает на воздух. Повреждаются и подземные этажи, где Отчаянные успели установить взрывчатку.
Уничтожено все, кроме бронированного сектора с Одержимыми. Оно же останется похороненным под обломками. Вместе с Германом. Ни его, ни монстров, ни тем более Крестницкого, обратившегося в прах, никогда не обнаружат спасатели и поисковые группы. Никто не узнает о том, что произошло там, в глубинах лаборатории смерти.
Только горстка Отчаянных будет помнить об этом.
Карим усаживает меня в машину, а сам устраивается рядом.
— Гони, Пиротехник, на хрен отсюда. Как можно дальше, — обреченно говорит сидящему за рулем Андрею и заключает меня в объятия.
Утыкаюсь носом в его шею, чувствуя, как сильно и часто пульсирует жилка. Карим безумно боится за меня, хоть и не показывает своих эмоций. Если бы он мог, то забрал бы мою боль.
— Ты выдержишь, моя девочка, — непривычно ласково шепчет мне в макушку и зарывается рукой в волосы. — Только не сдавайся сейчас, прошу тебя. Ты нужна нам, — кладет свободную ладонь на мой живот, обволакивая его приятным теплом.
Глава 18
Меньше недели спустя
Анжелика
— На месте взрыва, вызвавшего обрушение здания научно-исследовательского центра «Дженерик», завершается поисково-спасательная операция, — вещает с телеэкрана одна из федеральных служб новостей.
В сюжете мелькают кадры разрушенной лаборатории, обломки, звучат комментарии сотрудников.
Я же обреченно всхлипываю, на секунду прикрываю глаза, но тут же чувствую аккуратные поглаживания по голове и плечам. И легкие электроволны, к которым успела привыкнуть.
Лежу в объятиях Карима, единственного человека, кто в состоянии заглушить мою боль. Все эти дни он постоянно находится рядом. Ни на миг меня одну не оставляет. Наверное, боится, что я попробую совершить прыжок и изменить прошлое. Слишком опасно, рискованно, прежде всего, для меня.
Однажды я могу не вернуться. Каждый скачок может стать последним.
Но Каратель и не догадывается, что я все-таки пыталась. Не один раз. Незаметно, втайне от него. Активировала все свои внутренние резервы. До тошноты и потери сознания.
Пару раз перемещалась на несколько часов назад. Но не более. Словно что-то не пускало меня в момент гибели Германа.
Создалось впечатление, что моя способность взбунтовалась и была «против» спасения друга. Не разрешала ничего менять. Будто… все так и должно было случиться.
Судьба, не терпящая внесения коррективов.
— Куратор проекта, заместитель министра науки Аркадий Крестницкий исчез сразу же после происшествия, — отвлекает голос из телевизора, а в кадре появляется шатенка с микрофоном. — Дело передано в правоохранительные органы. Допрошены сотрудники, знакомые и персонал его особняка. Пока безрезультатно. Семьи, как известно, у Аркадия Алексеевича не было…
Будучи моим биологическим отцом, Крестницкий даже не признал во мне дочь. Все это время для окружающих меня не существовало.
Объект Энджел — всего лишь эксперимент, домашняя зверушка, но не человек.
Но эта ситуация нам лишь на руку, как говорит Карим. Так ему проще меня уберечь.
Пользуясь своей силой, он в пару щелчков занес меня в базу, оформил целую кипу необходимых в мире людей документов. В том числе, конечно же, и новый паспорт. Сразу со штампом о браке. Не спросив моего согласия. Еще и выразил искреннее недоумение, когда я возмутилась.
В общем, безудержного романтика из Карателя так и не вышло. От него не дождешься ласковых слов и, тем более, признаний в любви. Но только в его руках я чувствую себя живой, по-настоящему нужной. И… не монстром. А беззащитной девушкой.
— …причина происшествия — замыкание проводки, повлекшее за собой пожар и взрыв кислородных баллонов, — доносятся до моего полусонного сознания обрывки новостей.
— Проводка? — несмотря на подавленное состояние, не могу сдержать смешка. — Карим, ты серьезно?
— Какие ко мне претензии? Что Ане в голову пришло, то она и внушила спасателям и органам. У нас было мало времени, пришлось импровизировать, — пожимает плечами он, перебирая грубыми пальцами мои волосы, то и дело дергая случайно. — Главное, версию с террористами отмели. Официально это несчастный случай. Искать «подрывников» никто не будет.
Приподнимаю голову, слегка отстраняясь от мускулистой груди Карима, и взволнованно смотрю в его глаза. В глубине черной бездны плещутся огненные всполохи.
— Как думаешь, все кончено? — спрашиваю с беспокойством и провожу пальчиками по щетинистому подбородку моего мужчины. — «Альтаир» не возродится? Вдруг Крестницкий был не единственной властью в этой организации. Что если…
Указательный палец ложится на мои губы и чуть надавливает. Взгляд Карима становится мягче.
— Ангел, все под контролем, — шепчет убедительно.
Вздрагиваю от, казалось бы, ласкового обращения, и морщусь с отвращением, потому что ассоциирую его с Ангелом смерти. Недовольно хлопаю Карима по груди ладонью.
— Не зови меня так, — прошу серьезно.
Вместо ответа — чуть приподнятые уголки жестких губ.
Карим притягивает меня ближе, целует в лоб, а потом стискивает в огромных ручищах, вынуждая уткнуться лицом в его плечо.
— Я все еще замминистра обороны, — объясняет серьезно, а сам выводит пальцами узоры на моей спине, заставляя кожу покрываться мурашками. — Рядом всегда Пиротехник. На подхвате. Работаем же вместе. А скоро в Россию Руслан с семьей вернется. В свой родовой особняк. Думаю, я друга тоже пристрою в министерство. Целая команда, — усмехается довольно. — Мы уж проследим, чтобы ни одна тварь больше ни на нас, ни на страну в целом не покушалась, — сурово чеканит Каратель, и я ему верю.
Задумчиво умолкаю и обвожу взглядом маленькую спальню в двухкомнатной квартире. Той самой, которую предоставил нам Командир в качестве временного убежища.