Подпольный турнир!

— Ты еще приползешь ко мне на коленях, запомни мои слова. — гордо взмахнув водопадом черных, как смоль волос, она гордо удаляется. При этом зад под тонкой юбкой задорно ходит из стороны в сторону, как бы намекая на то, что я упустил.

— Женщины. Они жестокие, бесчувственные и от них одни беды. Но зато какие же они красивые… Да, и пахнут приятно. — глубокомысленно заключает Мичи, провожая взглядом стройный девичий силуэт.

— Тебе-то откуда знать? — под моим испытующим взором мальчишка заливается краской.

— А я разве вам не рассказывал? Сэнсэй поставил меня в пару со своей внучкой. И теперь мы вместе тренируемся. Она такая, такая мягкая…

— Ох, избавь меня от этих подробностей… — захлопываю перед носом мальчишки дверь и с облегчением вздыхаю — я наконец-то дома! Сегодня на улицу не ногой! Может мангу почитать?

— Увидимся завтра в клубе, Сэмпай! — доносится из-за двери приглушенный, но такой довольный голос мальчишки. Земля тебе бетоном, пацан, я сделал все, что мог.

Скинув женские шмотки, в чем мать родила заваливаюсь на такой мягкий и уютный футон. Едва моя голова касается подушки, как Морфей забирает меня в свое царство снов.

А на следующий день, я снова иду в осточертевшую уже школу — понедельник, как-никак. И ведь даже бросить ее теперь не могу из-за этого долбанного клуба.

Несмотря на то, что проспал я около двадцати часов, меня все еще клонит в сон. Поэтому на уроках я без зазрения совести кемарю. Но учителям плевать, они спускают мне эту вольность с рук. Спасибо неприглядной репутации Тон-тона за это, хоть где-то она пригождается.

Когда на большой перемене ко мне подкатывает Акихико с предложением прогуляться на крышу, я шлю его лесом и продолжаю топить лицо об парту. Потомок Мусаси, удивленный столь неожиданным отказом, пытается вызнать у меня в чем дело, но тщетно. Со всех сторон его обступают, ссущиеся от восторга, поклонницы и Миямото становится их заложником до конца большой перемены.

Краем глаза замечаю его страдальческую моську, но на помощь не спешу. Юный Миямото сам вырыл себе яму, когда начал строить из себя пай мальчика. Привык, что я всегда спасал его от назойливых мокрощелок и теперь не знает как отвертеться от их назойливого внимания. Мягко осадить пубертатных девах у него уже не выйдет, а если начнет жестить, то. скорее всего, его не воспримут всерьез. В стенах нашей школы у Акихико совсем другая репутация, далекая от уличной — забавно, мамкин гангстер стал заложником собственного образа. Это так иронично.

Остальные занятия также стремительно проносятся мимо моего эмоционально-истощенного сознания. Когда последний урок заканчивается, я с чувством выполненного долга намыливаюсь к выходу. Пожалуй, сегодня я сделаю самому себе поблажку и откошу от клубных «занятий», пускай Акихико сам разгребает собственное дерьмо, ну и мое до кучи. Скоро в класс ворвется один оголтелый балбес и в этот момент я хочу быть как можно дальше отсюда. Но стоит мне, наравне с другими, учениками навострить лыжи к выходу из класса, как я нос к носу сталкиваюсь с Кобаяси-сэнсэем — попадалово!

— Здравствуй, Серов, куда-то собрался? — спрашивает учитель истории и по совместительству куратор клуба Воинской добродетели великой Японии.

— Здравствуйте учитель, с возвращением. — рефлекторно кланяюсь, а сам думаю: «Ну и чего тебе дома не сиделось, а плешивый, давно в толчке не наворачивался?»

Под осуждающим взглядом учителя, возвращаюсь на место. По пути ловлю на себя довольный взгляд Акихико, его губы растягиваются в мерзкой улыбочке — мстительный сукин сын! То-то он остался сидеть на месте, когда прозвенел звонок, знал, что Кобаяси вышел с больничного. И ведь не предупредил паскуда.

Когда остальные ученики покидают классную комнату, сэнсэй оглядывает нас троих и переводит взгляд на настенные часы. Он ждет и я, кажется, догадываюсь кого. Внезапно дверь распахивается и в класс вваливается, запыхавшийся, Мичи. Легок на помине самоубийца малолетний.

— Простите за опоздание, сэнсэй! — сверкает он своей белозубой улыбкой, словно прожектором. Так и хочется выбить засранцу парочку зубов, чтобы не выглядел настолько довольным, когда его сэмпаю так хреново.

— Ничего страшного, присаживайся, где тебе будет удобно Юкимичи. — ээээ, так у пацана есть полное имя, а я-то думал.

Поймав мой хмурый взгляд, малец немного скукоживается и аккуратно бочком-бочком придвигается к ближайшей парте. После чего садится, но делает это так аккуратно, словно прикладывает свою задницу не к стулу, а к минному полю — волнуется паршивец. И правильно делает. Я бы на его месте тоже волновался. Не каждый день кладешь голову на плаху.

Жалость к мальчишке охватывает меня, но усилием воли я отгоняю ее прочь. Я сделал все, что мог, но пацан оказался слишком упертым — что ж кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

Казалось бы, все на месте, но нет — препод продолжает пялиться на круглый циферблат, отслеживая минутную стрелку. Дурные предчувствия охватывают меня, когда одна из половинок входной двери вновь отъезжает в сторону.

— Простите за опоздание, сэнсэй!

— Ничего, присаживайся на свободное место.

Ладно Мичи, но ОНА-то чего здесь забыла?!

Ито Хоши усаживается за парту в соседнем ряду, прямо напротив Раттаны. И принимается сверлить ту злым взглядом. Ну спасибо, Мичи, удружил! Вот кто тебя за язык тянул паршивца этакого? Мне еще любовного треугольника под боком не хватала. А, учитывая нездоровую тягу Хоши к насилию, эта геометрическая фигура имеет все шансы вскоре окрасится в красный.

— В этот знаменательный день средняя школа Тосэн, осененная благословением Дай-Ниппон Бутоку-кай, официально открывает двери клуба Воинской добродетели великой Японии. И я рад приветствовать первый состав клуба на правах куратора. — Кобаяси шумно прочищает горло, неужели волнуется? Хотя это вполне закономерно, если клуб по каким-то причинам развалится, то ему придется держать ответ перед директором. А потом и перед палачом хитокири, правда об этом учитель истории еще не знает, иначе вновь запачкал бы портки собственным дерьмом, но уже изнутри. — Не все здесь присутствующие выбрали этот клуб добровольно. — показательно грозный взгляд Кобаяси-сэнсэя проходится по нам с Раттаной наждаком. — Но это не повод избегать клубной деятельности. Остальные ученики думают, что вы жестокие и агрессивные чудовища. Теперь у вас есть шанс доказать им, что они не правы!

— Сэнсэй, а что, если они правы? — его пафосная речь настолько раздражает, что вопрос слетает с моих губ помимо воли.

— Да, сэнсэй, разве плохо быть жестоким и агрессивным? — невинно хлопает серо-голубыми глазками Раттана. Ох девочка, спасибо тебе, конечно, за поддержку, но я даже представлять не хочу в каких условиях ты воспитывалась. — Аджани говорил, чтобы выжить и победить все средства хороши.

— Эммм…Раттана, мы немного о другом. О повседневной, обычной жизни.

— Сэнсэй, а разве в обычной жизни мы не сражаемся каждый день?

— И позволь узнать, с кем ты сражаешься? — в голосе учителя проскакивают легкие саркастические нотки.

— С собой. — выдает девушка и при этом смотрит на учителя, как на деревенского дурачка, с жалостью во взгляде. — Каждый день я борюсь с собой. Встаю в пять утра, хотя сильно хочу спать. Ем невкусную еду, только потому что она полезная. Сдерживаю себя, когда мне хочется кого-то уб…дарить. Если бы я не была жестока к себе, то была бы еще более жестока к окружающим. Разве не так?

— Эээээ… — это стоячий нокаут. Плешивый сэнсэй в астрале. Он явно не рассчитывал на то, что заготовленная им речь не пройдет столкновения с реальностью, в лице залетной ученицы из Таиланда. — Ох, чуть не забыл! У нас ведь скоро собрание в учительской. Так что давайте перейдем к знакомству, а твой вопрос, Раттана, мы обсудим чуть позже. Если останется время.

Н-да, так себе выкрутился, хотя простодушная уроженка Королевства все равно ничего не поняла. Сидит и дальше хлопает глазами. Мудрая дикарка. Она все больше мне импонирует. Если бы ни ее выкрутасы в Парке Уэно, то я бы наверняка за ней приударил. А так, что-то боязно.