Спорим, мы не разведемся?

Алла Биглова

Спорим, мы не разведемся?

Пролог

Жалобное мяуканье заставляет меня вздрогнуть. Я не сразу понимаю, откуда оно раздается, поэтому поднимаюсь по ступеням чуть медленнее, взвешивая каждый свой шаг и вслушиваясь в подъездное эхо.

— Ты чего там замедлилась? — кричит Гриша, мой муж. Мы только что вернулись из магазина, он с огромными пакетами, а ключи у меня. Явно ворчать будет. — Лена?

— Да мне показалось, — ворчу я и вновь ускоряюсь.

Грише всегда не нравится, когда я жалею маленьких и несчастных. А я вообще сердобольная, люблю животных и ненавижу, когда их выбрасывают на улицу.

И что, что лето? И что, что жарко? Если зверек продержится три знойных месяца, это не значит, что ему удастся это осенью и, уж тем более, зимой.

— Мяу! — наконец-то вижу источник шума. Маленькая кошка с рыжими пятнами забилась в угол. Она испуганно озирается по сторонам, а я не знаю, чем и как ей помочь.

— Лена, ты долго еще? — Гриша теряет терпение, и я начинаю злиться в ответ.

— Ты только никуда не уходи, — шепчу я кошечке и скорее поднимаюсь наверх.

Догоняю и опережаю мужа. Добегаю до нашей квартиры, открываю входную дверь, быстренько ставлю свой небольшой пакет на пол кухни, достаю блюдечко и лезу в холодильник за молоком.

— И куда ты собралась? — гремит Гриша у меня над ухом. Кажется, он уже разозлился на мою очередную попытку жалкой благотворительности.

— Хочу покормить кошечку. Уйди с дороги, пожалуйста, — отвечаю я. Совершенно не хочу ругаться.

Устала.

— Ты вечно кормишь всех, кого встретишь. Тебе, похоже, плевать только на меня, — бросают он едкую фразу.

Мы женаты уже четыре года, а вместе и вовсе почти семь. Наши отношения всегда были полными взаимопонимания и любви, пока в страну не пришел новый вирус и не началась пандемия. Нас обоих перевели на удаленную работу, и с этого момента начался настоящий кошмар. Чем больше мы сидели дома в изоляции, тем сильнее ругались.

Ненавижу!

— Если тебе так хочется считать, то да. Мне на тебя плевать, — также жестко отвечаю я. — Уйди с дороги, теперь я хочу покормить кошку, — жестко замечаю я.

— Ее выгнали хозяева. Это не твоя ответственность, Лена! Почему ты этого не понимаешь?! — ворчит он. А затем качает головой и обескураживает своим очередным желанием: — Может, мы уже заведем ребенка?

Вскидываю левую бровь. Так и хочется высказать ему все, что я о нем думаю. Как же мне это надоело! Вечно одна и та же песня.

Гриша давно хочет детей. И мы были готовы попробовать, как вдруг… случился дурацкий вирус. И, признаюсь честно, я не готова не то, что рожать в новых условиях, я забеременеть боюсь! А вдруг я подцеплю эту дрянь, и наше дитя умрет внутри меня? А вдруг, я сама погибну? А вдруг…

Я не готова к такому!

— Почему ты думаешь, что если я просто покормлю кошку, то возьму за нее ответственность? Ты вообще нормальный? Или заботиться о других тебя не учили? — на последнем издыхании сдерживаюсь, чтобы не наорать на некогда горячо любимого.

Люблю ли я его сейчас? Я не знаю! Так устала от его вечных упреков! Может, лучше не мучить друг друга и, наконец, развестись? Может, это наилучший выход из сложившейся ситуации?!

— Да, похоже, вся забота мира тебе досталась! Только и делаешь, что кормишь всяких попрошаек! — а вот он уже кричит.

Кажется, ему плевать, что своими словами он может обидеть меня. Ранить в самое сердце. Слова близких наиболее болезненны.

Тяжело выдыхаю и не отвечаю на его провокацию. Надеваю шлепки и спешу к брошенной кошке.

Напоить молочком и успокоить. Сказать, что все будет хорошо, и она со всем справится. На мгновение останавливаюсь. Может, я хочу сказать это и себе?

К сожалению, кошки я не нахожу. Не успела. Хочется разбить блюдечко о голову горячо любимого супруга. Если бы он меня не задержал! Если бы…

Может, действительно пора прекратить эти взаимные мучения и расстаться? Это больно, но нужно же что-то делать?

Пойду скажу ему об этом!

Глава 1

Возвращаюсь домой, еле сдерживаясь, чтобы не разбить блюдечко с молоком о головушку любимого. Прямо маниакально мысленно прокручиваю как я это сделаю и сколько удовольствия получу.

Захожу тихо, внешне спокойна, и как только вижу, как Гриша, словно мы только что не поссорились, распаковывает пакеты, меня мгновенно прорывает.

— Ну, что, доволен? Ее зловредные жители дома выгнали на улицу! Я не успела дать ей молока! — кричу я, не сдерживаясь.

Прошли те времена, когда я сначала думала, что сказать, чтобы не обидеть. Теперь мне хочется сделать побольнее. Да, и нервы ни к черту. Пропади ты пропадом, Гриша! Почему я вообще вышла за тебя замуж?! Где были мои глаза? Разве я не замечала, что он старательно пытался меня исправить?

Да еще в студенчестве, когда начинали жить вместе!

— В том, что ты не смогла покормить очередную попрошайку, виноват, по-твоему я? Я, что, у тебя во всех земных грехах виноват? — орет он в ответ. Его глаза полны ярости. В этот раз я не вижу в них любви, только злость и ненависть.

Надеюсь, ко мне? Тогда уйти будет проще.

Он сжимает кружку в руках, словно хочет ее раздавить. Наверное, тоже представляет на ее месте мою голову. И почему мы до сих пор вместе?

— Ты меня задержал! Тебе вечно не нравится все, что я делаю! — выкрикиваю очередную обидную фразу. И для меня она правдива — я постоянно слышу упреки в свою сторону.

Достало! Хватит это терпеть!

— Да делай что хочешь, мне вообще плевать! — выкрикивает он и запускает кружку с чаем в стену. Блеск, а убирать, как всегда, мне! — Я просил не кормить ее при мне! Но, нет, тебе надо показательно сбегать в подъезд и покормить маленькую бездомную кошечку! — на последних словах он еще и улюлюкает, разговаривая, как самый настоящий идиот. Или считает идиоткой меня, поэтому разговаривает со мной, как с дурочкой.

Интересно, какой же вариант правдив?

Не выдерживаю и со всего размаху херачу блюдце с молоком об пол. Плевать — все равно не смогу покормить сбежавшего испуганного зверька. Дважды плевать на посуду, будь она трижды из золота. И убирать не буду! Пусть сам порежется о стекло, и узнает каково это!

— А когда я по-твоему должна кормить кошек? Ты все время дома! Никакого личного пространства! Я так надеялась, что наши отношения восстановятся, когда ты выйдешь на работу, а тебя снова вскоре отправят на удаленную работу! Надо признать — мы вообще не созданы друг для друга! — говорю это, а на глазах слезы.

Неожиданно больно от этих слов. Больно, что истинных пар не бывает. Больно это даже говорить, что мы не можем и не должны быть вместе.

Невыносимо больно от всего, что произошло за последний год. Неужели это невозможно наладить?! Почему у всех получается, а у нас нет?

Неужели, это конец?

Мы продолжаем ругаться, перекидываясь столькими неприятными фразами, о которых я в последствии пожалею. А, может, даже и не вспомню. Так всегда — мы ругаемся, а наши ссоры я пересказать не могу. Естественно Гриша психует, переворачивая в спальне все верх дном. Флегматично наблюдаю за спектаклем одного актера и совершенно не хочу видеть этот погром.

И я могу уйти в соседнюю комнату, но вместо это выбираю другое.

— Довольно! — рычу я.

— Хочешь уйти от меня — уходи. Мне надоело, что между нами все становится только хуже! Никаких улучшений, только ссоры. А могли бы пойти к семейному психологу! — говорит так, словно во всех наших бедах виновата только я.

— К психологам ходят только психи. Слабаки. А пары, которые не могут справиться без посторонней помощи — это не пары, а людям, которым пора бы разойтись, — повторяю я свою позицию.

Сколько можно мусолить эту тему?! И почему в этих психологов начали верить, как в богов? Это, что, очередная секта? Ну, уж нет! Меня туда не заманишь!