Страница 33 из 43
— Нахал.
Губы дрогнули в улыбке, напоминая те тягучие слова, произнесенные бером под утренний туман снов. Как он шептал мне о медовости вкуса и признавался в том, что всю жизнь бы провел так.
— Я твой. А ты моя, — облегченно выдохнул и поцеловал, позволяя провалиться в это густое море, что тянуло меня в глубину.
Гибкий, горячий язык плавно изучал рот, позволял кусать губами мужские губы, сплетаться с ним запахами, присваивать его, этого огромного бера, которого никому покорить не по силам. Оставлять на нем свои метки, обозначать и доказывать всем вокруг, что он мой.
— Ты мой. Я твоя.
Тесная близость, жар сотканных стонов и дыхания, нежности и ласки, обрушивавшихся, словно с неба, сделали свое дело, и к обрыву я подошла, сплетаясь пальцами с бером. Выгибаясь грудью к небу и закрыв глаза, ловила губами воздух, даже не пытаясь унять крик, рвущийся на волю.
Мир перед глазами кружился, бешено вращался, вминая меня в постель. Если бы не Берд, лежащий сверху, я, возможно, взлетела бы к потолку, потная, утомленная, но дрожащая от переполнявшей целостности.
Я целая.
Мне нужны эти беры просто для того, чтобы дышать, спать, есть и даже открывать рот. Мое существование без них не несет никакого смысла, только пустую суету и серость.
Наверное, в ту секунду я по-настоящему ощутила себя берой, познавшей парность, которая стремительно переворачивает жизнь с ног на голову. Хотя, если быть точной — с головы на ноги. Ведь все происходящее впервые показалось мне правильным.
Правильный вдох, правильный взгляд, правильные объятия и правильный бер рядом. Жизнь обрела понимание, благословляя меня и даря способность видеть мир таким, каким его видят беры.
Моя медведица…
Нежность к зверю, к которому я раньше испытывала смесь страха и раздражения, выплеснулась на образ, который я видела в своей голове. На секунду мне даже показалось, что она лижет мне плечо, прощая и обещая больше никогда меня не бросать.
Я теперь под охраной, я под защитой. У меня есть мои беры и мой зверь.
— Я чувствую, что у тебя щиплет в носу от слез, Ласка, — немного осуждающе протянул он. — Только не выдумывай…
— Ты иногда бываешь таким занудой, — фыркнув то ли от смеха, то ли от того, как дрогнула грудь, открыла глаза и повернулась к беру, касаясь пальцами его лица.
— Я такой, — не смутился он, пытаясь губами поймать кончики. — И буду продолжать, пока не сознаешься, что тебя расстроило.
— Это от счастья. Я с медведицей помирилась.
— Это замечательно, — растянув губы еще шире, бер позволил увидеть звериные заостренные клыки, которые теперь казались милым дополнением к образу грозного медведя. — Может, это поможет ей показать себя. Вам обеим нелегко пришлось. Жить со зверем в ссоре — непосильная ноша.
— Наверное, ты прав. Я сама виновата в том, что она не захотела дарить мне свою шубу.
— Это обязательно случится. Вот увидишь. Не к месту сказано, но, наверное, Буря права: наша мама может помочь. Она к зверям ближе всех.
— Хорошо бы.
— Есть хочешь?
— Зверски, — не постеснялась признаться, слыша, как удалившиеся на время братья вернулись, тихо шагнув в комнату.
Словно уловив момент, Берд ловко накрыл меня покрывалом и поднялся с постели, по-беровски не стесняясь наготы.
Несмотря на повисшее молчание, обстановка в целом была уютной и умиротворяющей, будто нам не нужно говорить, чтобы понимать и слышать друг друга. И поэтому беры позволили мне притворяться безжизненным бревнышком, подкатывая к кровати стол и расставляя тарелки, от которых веяло таким аппетитным ароматом, что я сама себе позавидовала — ведь я сейчас это съем.
— Берочка, ужин готов, — позвал Харланд. Я лениво собралась в кучку, замоталась в кокон покрывала и подползла к краю постели.
Загремели ложки и вилки, из рук в руки передавался хлеб к жаркому, а мне все подкладывали самые вкусные кусочки на тарелку из общего котелка.
Едва не рыча от удовольствия, я забрасывала их в рот, каждый раз облизывая с пальцев сок, текущий густыми каплями.
— Что?
— Не делала бы ты так, бера, — покачал головой Харланд, не пряча своей потрясающей улыбки. — Вкусно слишком.
Щеки снова стали пунцовыми, но на этот раз совершенно по другой причине. Не от смущения, а от приятности комплимента и понимания, как это могло выглядеть со стороны.
— Я думаю, на сегодня достаточно, — не дав нам продолжить, сказал Берд, отряхивая руки. — Ласке сегодня только спать, и так на поводу у ее медведицы пошли.
Мишки заметно погрустнели, опуская глаза, а я же в свою очередь ими только хлопнула.
— Но я отлично себя чувствую!
— Завтра повтори мне это, чтобы я убедился, — Берд повернулся и легко поцеловал меня в губы, поднимаясь, чтобы отодвинуть стол. — А сегодня только спать!
— Зануда.
— Я такой, — подмигнул он, тем самым завершая разговор.
Уже собравшись в постели и расслабленно устроившись в удобных позах, я вспомнила, с чего все вообще началось. И прогнала с беров удовлетворенную безмятежность, озвучив свой вопрос:
— Она знает?
Секундная тишина напрягла, но Вард, как самый горячий, не стал подбирать слова.
— В первый же вечер мы отправили ворона, Ласка. В первый же вечер, как увидели и почуяли тебя. Мы не врали — уже тогда все окончательно прекратилось и все место в нашей жизни заняла ты. Можешь хоть покусать меня, но это я настоял, чтобы не говорить тебе о ней.
— Почему? — искренне удивилась я.
— Ты еще спрашиваешь, — Берд хмыкнул, переворачиваясь лицом ко мне. — Сама вспомни: ты и на метр нас не подпускала, не веря и щетинясь, как еж. Был бы толк от того, что мы сразу бы огорошили тебя такими новостями?
— И все же это было очень долго…
— Ласка, — не выдержал Харланд. — Мы понимаем, что ты смотришь на это иначе, но наш договор с той девушкой имел четкие рамки, и мы их соблюдали. Не было чувств и даже привязанности. Это было лишь временным, как у нас, так и у нее.
— Так ли оно на самом деле? — съежилась я, вновь поджимая губы.
— Да, так. И ты знаешь, что мы не врем. Принюхайся.
Поведя носом воздух, ощутила только привычные ароматы беров. Спокойные, умиротворенные и прозрачные… Ложь, она другого вкуса, она кислит изжогой в горле, подкатывая горечью на язык.
— Убедилась?
— Кажется, да, — прошептала, невольно усмехнувшись.
Как интересно… Вся правда имеет свой вкус…
— Ты больше никогда о ней не услышишь. Обещаем.
— Тогда спокойной ночи?
— Спокойной ночи, Ласка.
Глава 13
— Встаем! Встаем! Важные новости!
Утро началось с громкого баса Варда, который, вновь проснувшись раньше всех, совсем недолго позволил нам поваляться в постели и лишнее мгновение поразглядывать цветные картинки снов.
— Подъем!
— Ну что такое? — сминая меня ручищей, прохрипел сонным голосом Харланд. — Пожар?
— Хуже. Мама едет к нам.
Сели все. Резко, стремительно.
Кроме меня, конечно.
Я немного затормозила, но когда осознала и проанализировала прозвучавшее, так же резко восстала, присоединяясь к задумчивым берам.
— Зачем?
— Неправильный вопрос, брат, — усмехнулся Вард. — Правильно будет спросить — к кому.
— И это я еще зануда? — обернувшись ко мне, бер удивленно приподнял брови, отчего захотелось сразу же поцеловать этот залом, успокаивая складку на лбу.
— Ну так и к кому? Говори уже! — не выдержал Харланд, медленно сползая с кровати и натягивая сброшенные вчера на кресло штаны.
— К Ласке. Точнее, к ее дяде, но это предлог, дураку понятно. Видимо, Буря все же отправила матушке ворона и изложила ситуацию так, что Йонна не смогла вытерпеть. Оставила отца на хозяйстве помчалась к нам.
— Сколько у нас времени?
— Час, не больше, — посчитав в уме время полета птицы и примерно прикидывая, как быстро передвигается медведица, ответил Берд. — Если не меньше. Вы же знаете Йонну: не удивлюсь, если ворона отправили за ней, когда она уже обернулась медведем и помчалась сюда.