Страница 38 из 83
– Хорошо, но лучше сам ей все скажешь!
Да, верно, подумал Домовой. Должны же быть поминки. Нужно пойти. Бедная, бедная Киса.
Поминки по Красину были нешумными. Иволгин пришел попозже и решил, что не задержится надолго, посидит, выпьет и пойдет. Тем более, что люди, вероятно, все будут незнакомые. Но остался до конца вечера. Контингент, вопреки ожиданиям, был свой, за исключением двух неизвестных ему субъектов, которые задержались ненадолго, выпили за упокой души и удалились. Как пояснила Киса, это были коллеги Красина.
– Интересно, где они были, когда Серегу убили? – спросил Сагиров у Вадима. – Друг за другом прятались?
Иволгин помотал головой – произошедшее в голове не укладывалось. Больше о гибели Сереги ничего не говорили. Нечего было говорить. Вспоминали хорошее.
Киса выглядела измученной, улыбалась устало, говорила мало. На стене в гостиной висела фотография Сереги в траурной рамке – он улыбался и обнимал Кису. У него было лицо человека, уверенного в своем будущем.
Вадим старался не смотреть на эту фотографию, чувствуя неловкость оттого, что в последнее время совсем не встречался со старыми друзьями. И дело было не только в дочери и ее болезни – контакты нарушились еще раньше. Показалось ему тогда, что они становятся чужими. Слишком разная у них жизнь… Сагиров, одержимый своим боксом, Красин в коже и золоте… Напрасно, напрасно он так думал, каялся перед собой Вадим. А теперь вот Красина больше нет, и никогда они не поговорят по душам, как когда-то.
А Киса в черном платье выглядела привлекательно… «Что с тобой, старик? – спросил он сам себя. – Никак влюбился? Нет, нет, нет! Просто траур, как кто-то подметил уже давно, весьма эротично смотрится. Стыдно должно быть!..» Отчего-то стыдно не было. И жалко было красивую Кису, она казалась совершенно растерянной. И жалко было до слез Серегу Красина. Домовой действительно прослезился, когда налили по третьей.
– Ты, старик, закусывай! – сказал ему Сагиров, подвигая салат. – Иначе мне тебя на закорках придется тащить!
– Оставь! – сказала Киса. – Можете заночевать, если хотите!
Домовой помотал головой.
Были какие-то салаты, конечно, оливье непременный, и эта чертова кутья, которой он съел совсем немного.
– Вы знаете, что кутью в древности подавали и на свадьбах? – спросил Костя. – Это ритуальное блюдо.
Разговор не очень клеился, все были подавлены. Немного погодя, когда было все сказано и много выпито, беседа потекла оживленнее. Вспоминали кое-какие забавные случаи… И опять спрашивали у Вадима, что он делает в своем «Ленинце», с его-то золотой головой и столь же золотыми руками! Домовой разводил своими золотыми руками, качал золотой головой. Мол, сам не понимаю.
– У человека дело! – сердито сказала Киса. – Дело всей его жизни! Вот у тебя, Костя, какое дело?!
– Наше дело правое… – неумело пошутил Сагиров. – А остальное, Кис, не так уж и важно.
Кису обнимали на прощание. Костя тоже заплакал. А Домовой запутался в рукавах собственного пальто. Понял, что выпил лишнего. Костя вызвался его проводить. Потому как времена нынче смутные, а безопасность Родины на таких вот Домовых и держится. Примерно так и выразился.
Киса поблагодарила их за то, что пришли.
В ее глазах была усталость. И Вадим почему-то почувствовал себя усталым и старым. Словно она поделилась с ним своей болью.
– Как я мог не прийти… – Домовой совсем смутился.
Он еще не раз в последующие дни вспоминал Кису. Бедную Кису, растерянную, потерянную. Хотелось позвонить. Теперь, когда его собственная проблема была решена, Вадим почувствовал в себе новые силы. Марков из Германии сообщал самые утешительные новости. Обещал вернуть дочь в целости и сохранности, как только пройдут условленные полгода. А Домовому эти полгода уже начинали казаться вечностью. Впрочем, жалеть было не о чем – за это время Верочка должна была прийти в себя после операции. Наташа собиралась отвезти ее затем в Испанию, куда планировал перебазироваться и Кирилл Марков.
Да, Вадим снова обрел уверенность, но отчего-то не решался набрать Кисин номер. Во-первых, не хотел докучать ей сейчас. Ей должно быть не до него. А во-вторых, – испугался. «А почему испугался?» – спрашивал он отражение в зеркале. И нервно водил по щекам новенькой электробритвой, подарком, кстати, Наташиным.
«Да-с, у Наташи есть возможность делать подарки даже бывшему нелюбимому мужу, а у тебя какие возможности?! Будем смотреть правде в глаза, товарищ Иволгин! А правда такова: ты человек с ребенком и множеством разных пунктиков! Что ты можешь предложить женщине?»
Однако судьба, наперекор его страхам, снова свела их и очень скоро. Встретиться с Кисой было необходимо. Вместе с Сагировым решили сопровождать ее на девятый день на кладбище – не хотели отпускать одну. Однако, как назло, Сагиров подхватил воспаление легких. На кладбище ему делать было нечего в таком состоянии. Костя хрипел в трубку, просил его извинить. Впрочем, совесть его была чиста – благодаря стараниям Сагирова, все было сделано в срок – бригадир участка оказался старым знакомым Кости, сменившим боксерские перчатки на заступ и лопату. Ехали вдвоем, Вадим и Киса. Она выглядела гораздо лучше, чем на поминках.
– Я вообще-то уходить от него думала! – сказала Киса уже на могиле. Вадим положил цветы. Скромная такая могилка. На самом краю кладбища.
– Да, у него последнее время все хорошо было… – объяснила она, хотя Домовой не спрашивал ни о чем. – Раньше мне казалось, это будет предательством – нужно было его поддерживать. А мне давно все надоело – думать, вернется ли он живым или нет. Если задерживался, начинала названивать, он сердился. Я истеричка, наверное, а может, просто чувствовала, что однажды все так и случится… Но, знаешь, так привыкла к своим страхам, что когда все случилось на самом деле – ничегошеньки не почувствовала!
Вадим обнял ее за плечи. Так они стояли и смотрели на фотографию на памятнике – лицо в выпуклом старомодном овале. Сергей Красин.
– Мы бы все равно не смогли навсегда остаться вместе, – сказала она.
– Почему? – искренне удивился Домовой.
Удивился вдвойне – не так давно он думал точно так же про них с Наташей, но ему всегда казалось, что Киса и Красин друг другу подходят просто идеально.