Белым по черному

Виктор уже и хотел бы распрощаться, да не знал как, чтобы не обидеть хозяйку, но тут небеса послали ему спасение в виде телефонного звонка. Хотя, взглянув на дисплей, уверенность, что это спасение, резко поубавилась — звонил Михаил.

— Слушаю, Михаил Александрович!

Обычно с Мишей они обходились без официоза, но сейчас Виктор своим обращением хотел показать Ираиде Аркадьевне, что разговор очень важный. Женщина понятливо кивнула и вышла из комнаты, прикрыв дверь.

— Миша, ты не представляешь, как вовремя позвонил! — полушёпотом сообщил Виктор собеседнику, предварительно убедившись, что Ираида Аркадьевна его не услышит.

— Витя, немедленно в офис! — не поддержал его шутку Михаил. — Срочно!

— Что-то случилось? — занервничал Виктор.

— Всё на месте! — резко ответил Михаил и отключился.

Скомкано попрощавшись, Виктор, стараясь соблюдать спокойствие, вышел из дома, но провести Ираиду Аркадьевну ему не удалось.

— Витя, что-то случилось? — встревоженно повторила она его вопрос, который он адресовал Михаилу. — Что-то с Мишенькой?

— Всё хорошо, Ираида Аркадьевна, — постарался успокоить он. — Идите в дом, свежо на улице. — А сам в этот момент подал незаметный знак охраннику, чтобы тот удвоил внимание.

В офис он гнал на предельно допустимой скорости, лавируя между машинами, нарушая правила дорожного движения, понимая лишь одно: ситуация вышла из-под контроля.

Анжелы в приёмной не было, и Виктор прошёл в кабинет шефа без предупреждения. Михаил метался из угла в угол, как тигр по клетке, и даже рычал похоже. В таком состоянии Виктор его ещё не видел. Тут же нашлась и Анжела — она стояла у окна и с интересом следила за шефом. Видимо, и ей подобное было в новинку.

— Кх-м, — прокашлялся Виктор, привлекая к себе внимание.

— Наконец-то! — воскликнул Михаил и сразу перешёл к делу. — У тебя есть знакомые в телецентре?

— Надо — найдём, — спокойно ответил Виктор, не показывая собственного волнения. — Миш, сядь и объясни спокойно, что случилось.

Анжела в этот момент бесшумно выскользнула из кабинета и через время вернулась, неся на подносе три чашки кофе. Этого хватило Михаилу для того, чтобы взять себя в руки.

— У нас проблемы! — сообщил он, сделав пару глотков. Виктор вежливо отказался от предложенной Анжелой чашки — в нём плескался чай Ираиды Аркадьевны. — Вернее, проблемы у меня, но без вас я не справлюсь, — поморщился Михаил.

Виктор его понимал: никто не любит признаваться в слабости и бессилии, но Михаил смог.

— Сегодня мне звонила редактор Андрея Малахова, я приглашён на передачу «Пусть говорят», — сообщил шеф. Виктор присвистнул, не сдержавшись, а Анжела ахнула. — Я так и не добился от неё ответа, по какому поводу мне такая честь, — на последнем слове Михаил показал пальцами кавычки, — но подозреваю, что связано это предложение со всей той шумихой, что поднялась вокруг меня. Витя, ты сможешь этим заняться?

— Уже, — ответил Виктор, доставая смартфон и пролистывая контакты в поисках нужного номера.

Когда ему ответили, он махнул рукой Михаилу и Анжеле и вышел из кабинета. Дело оказалось серьёзнее, чем они думали, и требовалось действовать неотлагательно. Федеральный канал — это не жёлтые газетёнки и не глянцевые журналы, рассчитанные на дур, жаждущих прибрать к рукам богатеньких мужиков. Если имена Михаила и его фирмы будут как-то связаны со скандалом и именно в этом свете прозвучат на всю страну с экрана — пиши пропало! Ведь их сфера деятельности требовала конфиденциальности — зависели от них очень многие.

В телецентре всё решилось довольно быстро — для пущей надёжности Виктор ещё и своё негласное начальство подключил. Оно тоже не было заинтересованно в излишней публичности персоны Михаила Фадеева. Виктора заверили, что программа изымается из сетки передач, вручили всю информацию, что у них имелась, и долго извинялись за свою недальновидность. Вот что доброе слово и принадлежность к грозным органам делают, с усмешкой подумал Виктор.

На стоянке он всё же решил быстренько просмотреть, что за невидимый враг у них появился. Вставил флэшку в планшет и, когда открылась первая страница документа, чуть не взвыл от досады — это всё его вина! Но теперь всё наконец-то встало на свои места!

Михаил просматривал полученную информацию молча. Анжелу он уже отпустил домой, поэтому Виктору пришлось самому делать кофе. Поставив перед Михаилом чашку, он сел на стул и стал ждать. Он был готов к тому, что шеф выскажет ему претензии, лишит премии, снимет с должности — ко всему, но не к тому, что услышал.

— Всё-таки папаша, — произнёс Михаил, устало потерев переносицу. — А я-то думал, что больше с ним не столкнусь.

Михаил ослабил, а потом полностью стянул галстук, бросил на рядом стоящий стул пиджак и расстегнул ворот рубашки.

— Жарко… Как же тут жарко, как в аду, — практически шёпотом произнёс он. — Достал меня папаша через столько лет.

— Он же умер, — удивлённо изрёк Виктор.

— Умер, а гадить вот не перестал, — кивнул Миша. — А, ну да, ты же не знаешь, это ещё до нашего с тобой знакомства-сотрудничества было, — горько усмехнулся он. — Единственный человек, которого ненавижу и не прощу никогда. Не надо, Витя, на меня так смотреть. Это не детские обиды и разочарования, это предательство. Верю, что понять это трудно, особенно на себе не испытав. Но даже врагу я такого не пожелаю. Слушай, друг, терпения наберись и слушай. К своим четырнадцати годам я не питал иллюзий по поводу родителя, давшего мне фамилию с отчеством, хотя видел его всего-то раз пять за всю жизнь. Но каждый запомнил. — Миша встал с кресла и принялся расхаживать по кабинету. — Нет, я его совершенно не интересовал как сын. Приходил он не ко мне, к матери. Первый раз — разводиться, я в первом классе учился, ещё удивился тогда, что мать с работы рано пришла и пирог поставила. Обычно она после вечерней школы часов в девять-десять вечера возвращалась. А тут… — Михаил подошёл к стеклянной стене, раздвинул жалюзи и смотрел в ночь, на тёмный, спешащий куда-то город. — Мне мать позволила пойти погулять, и я с пацанами в футбол гонял. И тут он меня не узнал, хотя я на него похож как две капли воды. Подозвал Серёжку, конфет ему горсть отсыпал, попросил мать мою на улицу вызвать, не хотел с бабушкой типа встречаться, а бабули уже к тому времени давно в живых не было. Серёжка позвал, а она его к нам домой завела, за стол усадила, меня с ним рядом. Хвалилась, какой я самостоятельный, тетрадки ему мои показывала. Он обещал приходить, ну и, сам понимаешь, пропал на несколько лет. Потом опять заглянул, деньги у матери взять, хвастался, что дочка-красавица родилась, вся в него. Меня на рыбалку звал, время оговорили. Я, как дурак, собрался, ждал его полдня, а он не пришёл. Но это всё ерунда. — Михаил вернулся к столу и сел на стул рядом с Виктором. — Последний раз я его видел, когда меня за взлом архива ФСБ взяли. Они ж всех из окружения трясли. Проверяли — сам ли я дурак или работаю на кого. Витя, он отрёкся от меня! — Михаил замолчал, выразительно глядя на друга. — Мать обвинил, мол, нагуляла, а он меня записал на себя из жалости, а так-то я ему вовсе не сын, потому как у него в роду таких выродков не случалось. Представляешь, мою маму обвинил… и в чём! Знал же, падла, что кроме него у неё никогда ни одного мужчины не было. Я смерти ему не желал, но не расстроился, когда он умер. Мать только жалко было, она так убивалась… Не знаю, кого любила: то ли мужа, то ли иллюзию своего недолгого счастья. Да и счастья ли…

Виктор, выслушав рассказ Михаила, положил ему руку на плечо.

— Предлагаю ехать по домам, — сказал он. — Угрозу мы нейтрализовали, а окончательно покончим с ней завтра, когда головы будут свежие.

Михаил согласно кивнул и поднялся.

— Да, ты прав, утро вечера мудренее. Давай по последней чашке кофе, чтоб в себя прийти, и поедем.

Виктор принёс кофе и сахар на всякий случай поставил, да стакан с холодной водой прихватил.