Айлин

Особо никто не вчитывался, все не глядя подписывали. Я, все-таки, решила прочитать текст. Когда читала договор, то обратила внимание что имеется строчка о том, что

«…организация должна обеспечить стажера опытным наставником или наставниками..»

Ну вот, другое дело, — думаю про себя, что правду Алена говорила, все будет, только позже. Оборачиваюсь к соседке, с которой успела познакомится и найти общие темы, говоря:

— Светлана, я прочитала что у нас будет наставник, вечно сидеть в архиве не будем, — она кивает, листая договор, отвечает:

— Здорово! А я думала так и будем «тусить» в архиве, — мои слова не все восприняли с энтузиазмом. Ершов с моего курса, известный в широких кругах как «мажор», не упускает возможность посмеяться надо мной говоря:

— Мимирханова, успокойся, на заборе также много чего написано, — не реагирую, не хватало вступать в полемику с дураками

— А еще написано, что если мы успешно пройдем стажировку, то нам выдадут свидетельство о прохождении практики в данной компании, это точно повлияет на дальнейшее трудоустройство, — студенты других университетов думают, что важны бумажки, кто-то читает и находит важное для себя. В любом случае я рада, что с меня внимание переключилось на другого стажера.

— Было бы не плохо, если бы нам внесли эту стажировку в трудовую, ее же заведут? — слышу ее комментарии, оживленно обсуждая договор, стажеры делятся впечатлениями, а я думаю о том, что возможно сегодня нам выделят наставника и мы будем изучать практические вопросы

Маргарита Борисовна, едва появившись, снова деловито поправляет свой пучок, подходит к каждому, забирает договора, уточняя, что свой экземпляр мы получим, когда Егор Евгеньевич подпишет со своей стороны наше трудоустройство.

Каково же мое разочарование, когда нам объявили о плане работ на сегодня:

— Стажеры, — Маргарита Борисовна выпячивая грудную клетку, словно солдат на построении, разъясняет суть нашей стажировки на этот день, — вам представилась возможность пройти практику в одной из известных юридических компаний столицы, старайтесь, в архиве полно папок, которые нужно подписать и правильно расставить, — все встают, а я не выдерживаю, уточняя:

— Как?! Опять архив? Мы же будущие юристы! — женщина смотрит на меня в упор, не понимая, чем я не довольна, поправляя очки, отвечает:

— Архив, это важно, документы у юристов должны быть в порядке! — моргаю, в смысле она про документы, мы за практическими знаниями пришли

— У нас в договоре написано…, - Боровиков, местный клоун, как обычно хочет выделиться перед аудиторией, перебивает:

— «Заучка", цыц, сказали в архив, шагом марш, — подталкивая меня со спины к выходу, идет рядом, весело улыбаясь всему составу стажеров.

Как только Маргарита Борисовна скрывается в кабинете, берет меня под локоть, чуть двигая на себя, мягко поясняет:

— Айлин, хорош, а! Мы не планируем тут с наставниками мозги «кипятить», отсидимся в архиве, это лучше, чем быть на побегушках у «юриков», — выдергиваю локоть

— У нас в договоре написано, что должен быть наставник, я не собираюсь "дурака валять", — провожаю взглядом группу ребят, проходящих мимо с безучастным выражением лица, как у манекенов. Что удивительно: все до единого хлопают по плечу Боровикова в знак поддержки, воздерживаются только девушки

— Ты лучше, если такая пробивная, договорись об индивидуальном графике работы для нас всех, — он точно издевается, добавляя, — короткая рабочая неделя вполне подойдет.

Разворачиваюсь и иду к архиву, Боровиков плетется следом, не переставая заваливать меня предложениями о том, как не проходить стажировку:

— Или ты можешь попросить для нас гибкий график, часа два в день всех устроит, — оборачиваюсь чтобы сказать ему, что не собираюсь проводить стажировку в архиве, как вижу мужчину в черном костюме, который сразу привлекает мое внимание. Он у стойки разговаривает с секретарем, такое ощущение, что я его знаю.

— Мимирханова, да не смотри ты так, — перевожу взгляд на Боровикова, — ты не в моем вкусе, — меня не волнуют его высказывания.

Когда снова возвращаю взгляд на стойку ресепшен, то уже никого не вижу.

В архиве до самого обеда перекладывая коробки общаюсь со Светланой:

— Когда нам отдадут наши экземпляры, я обязательно спрошу где наставник и когда нам его выделят, — девушка, передавая мне папки, соглашается:

— Было бы неплохо, — пока мы работаем, раскладывая папки по алфавиту, «тройка лидеров» из нашего Вуза, по — прежнему сидит в телефоне, ни с кем не общаясь, держатся обособленно.

На обед решили ходить по очереди. Только сегодня я настолько разозлилась, что решила пропустить, аппетит пропал.

Пришла Маргарита Борисовна и спросила:

— Кто хочет заняться копированием большого количества документов? — спускаюсь со стремянки, предлагая свою кандидатуру. Надо сменить обстановку.

— Я могу, — поднимаю руку, выражая готовность, женщина кивает и ждет еще желающего, вопросительно рассматривая присутствующих сидящих на коробках и не обращающих на нее внимание.

— Я тоже согласен, — Конкин, который меня терпеть не может неожиданно изъявляет желание помочь, отрывается от телефона, не реагируя при этом на странные взгляды своих друзей.

Мы идем по длинному узкому коридору, Конкин прячет телефон в карман, идет размашистой походкой впереди, я позади него. Он всегда был крайне самоуверенным и отличался от всех тем, что думал головой, которая у него «варит» настолько хорошо, что он не посещая лекций может сдать предмет на «отлично». Про таких как он у нас говорят: «ему все легко дается».

В отличии от меня. Мне с первого курса приходится прикладывать неимоверные усилия, чтобы получить диплом с отличием, не зря же я приехала в столицу учиться. Хочу, чтобы родные и близкие гордились мною.

Маргарита Борисовна останавливается напротив двух огромных многофункциональных устройств. Я такие огромные офисные машины никогда не видела.

Оставляя нас, женщина уходит, затем несколько раз возвращается с папками, объясняя подробно какие кнопки нажать, куда бумагу загружать.

Конкин молча слушает, не комментируя.

Уходя, Маргарита Борисовна строго предупреждает:

— Только никаких разговоров! Чтобы вели себя тихо, тут вам не «посиделки», — не могу сдержать улыбки: если бы она знала, что мы с Конкиным «на ножах» и почти не общаемся, то и не переживала бы по этому поводу вообще.

Оставшись вдвоем, Конкин берет папку, отдавая мне остальные пять, невозмутимо комментируя свое решение:

— Мне пораньше сегодня нужно, так что все остальное копировать придется тебе, — округляю глаза, я до ночи тут не собираюсь делать за него работу

— Знаешь, что, — говорю хоть и не громко, но тональность моего голоса достаточная для восприятия, — вот твои две папки, я не собираюсь за тебя все делать, — указываю ему на папки.

Если нужно пораньше, можно отпроситься, или нормально попросить.

То, что он не обращает на меня внимание, стоит и копирует свою часть документов, выводит меня окончательно, я подхожу и бросаю на ему под ноги две папки. Демонстративно разворачиваясь, направляюсь к своему принтеру

— Мимирханова, коза, ты хоть раз можешь быть нормальной? — не слушаю оправдания, нажимаю на кнопку, копирую первый лист.

Ногой двигая папки в мою сторону, Конкин не утруждается, чтобы наклониться и поднять их с пола.

Сначала не обращаю внимания, а спустя какое-то время, мы хоть и обмениваемся колкими репликами кто умнее, не выдерживаю: и все потому, что Конкин, сделав свою часть работы довольно быстро, молча идет "сдавать" результат своей работы, оставляя меня, при этом, с кучей папок, кричу ему вслед:

— Я не буду за тебя делать твою работу, понял! — он не оборачиваясь уходит, скрываясь за углом, даже не повернувшись!

А во мне закипает кровь, я терпеть не могу пренебрежительного отношения. Кладу лист в аппарат, хлопаю со всей дури крышкой, нажимаю зеленую кнопку копировать, постукивая нервными движениями пальцев по копировальной технике.