Айлин

Лепешки из тонкого раскатанного теста я делаю быстро, в этот раз у меня три начинки, пусть будет разнообразно, Егор еще таких не пробовал.

После того, как тесто немного постояло, заворачиваю в тесто начинку, защепляя концы.

Во время жарки не использую масло, хорошо, что у Егора хорошая посуда, вся новая, складывается впечатление, что он ни разу не пользовался сковородой. Несмотря на то что я приготовила все заранее, знаю, что горячим не будет, все равно накрываю приготовленное полотенцем, хочу немного но сохранить тепло.

Егор приедет к пяти, до этого времени я знаю чем себя занять, планирую накидать несколько абзацев для вводной части диплома.

Вытаскиваю пособия и книги, что взяла в библиотеке и устраиваюсь прямо на кухне. У Егора большая и светлая кухня с большим обеденным столом посредине. Достаю планшет.

С головой ухожу в учебники.

Когда входная дверь открывается, на время не смотрю, уверена, Егор решил сделать сюрприз и пришел пораньше.

Выбегаю в коридор и застываю.

На пороге стоит мама Егора и та женщина, которая приходила в офис.

Кажется она бывшая невеста. Не знаю что в таких случаях говорят, потому просто молчу.

Выдержать взгляд двух женщин трудно, первая отвожу взгляд, смотрю в сторону.

— Фу, эти запахи, Светлана Ивановна, чувствую себя в дешевой закусочной, — женщина которая первая прерывает молчание обращаясь к маме Егора, мне не приятна.

Как я успела заметить, обе женщины предпочитают брендовые вещи ведущих домов моды: на маме Егора дорогой брючный костюм, на шее красивый шарф последней коллекции Шанель, бывшая невеста Егора в мини юбке и блузке с глубоким вырезом с районе груди, на рукавах логотип Армани, дополняет образ вызывающий макияж.

На мне простая хлопковая майка, обтягивающие спортивные лосины, волосы убраны в хвост. От них веет тяжелым парфюмом, который хочется выветрить из квартиры.

По сравнению с этими роскошными женщинами, выгляжу как школьница, которая только что пришла с урока физкультуры. Из украшений на мне ничего нет: только маленькие гвоздики в ушах и кольцо подаренное Егором.

Контраст на лицо.

Не надо смотреть на этих женщин, чтобы понять, обе рассматривают меня, кожей чувствую это по кому как горят уши и щеки.

Ничего не могу поделать, сердце начинает стучать быстрее, чувствую тревогу. Эти женщины здесь не с добрыми намерениями.

Мама Егора не реагирует на реплику бывшей невесты, начинает говорить. Набираюсь смелости, поднимаю глаза и смотрю прямо перед собой:

— Айлин, так, кажется, тебя зовут? — не понимаю зачем эта женщина делает вид, что не помнит мое имя, я ее имя отчество сразу запомнила, дома учили быть вежливой, потому на высокомерный тон будущей свекрови не реагирую, стараюсь спокойно отвечать:

— Да, Светлана Ивановна, я Айлин, — знаю, что своим вопросом она хочет меня обидеть и задеть, стараюсь не показать, что приход этих женщин выбил меня из равновесия, не хочу чтобы меня видели расстроенной.

— Мы пройти можем? — мама Егора говорит со мной грубо, — или у тебя на родине не знают, что держать людей на пороге признак дурного тона?

Отхожу в сторону.

А что мне еще делать?

Да, мне не нравятся эти женщины и я не знаю обрадовался ли таким гостям Егор, у меня нет времени на анализ данной ситуации, потому отступаю.

— Егора нет, он на работе еще, — стараюсь показать, что здесь одна, настроения говорить со мной у них, явно, нет.

— Я знаю где мой сын, — не разуваясь Светлана Ивановна в сопровождении бывшей невесты Егора бесцеремонно следуют в гостиную. Мне уже не кажется, их сладкие ароматы заполняют собой все вокруг, запах удушающий.

Первое, что я сделаю, когда они уйдут, это открою везде окна.

Две женщины ведут себя уверенно, под их пристальным взглядом, чувствую себя гостем. Они не стесняясь, пренебрежительно смотрят в мою сторону, считают недостойной.

Мама Егора стоит ко мне спиной, а вот «бывшая» садится на диван, закидывая ногу на ногу, ведет себя, будто пришла к себе домой, а я тут лишний элемент, который нужно устранить. Когда снова слышу голос Светланы Ивановны, вздрагиваю.

Ее тон довольно резкий для такой утонченной женщины как она. Получается внешность обманчива и это только оболочка.

Она больше не стоит спиной и смотрит словно коршун, сложив при этом руки на груди.

— Мы ненадолго, — я стою не двигаясь, отвечать что-либо не собираюсь, все предыдущие попытки наладить контакт были прерваны вначале нашего диалога, еще одного шанса унизить себя я ей не дам.

— Не вижу смысла ходить вокруг да около, — руки Светлана Ивановна держит сложенными на груди, — я понимаю, что такой мужчина как Егор для тебя большая удача, только я мать и он мой единственный сын, думаю не надо объяснять, что мне хочется ему счастья, — после этих слов бывшая Егора встревает в диалог:

— Светлана Ивановна, я вам всегда говорила, что на той провинциалке он мне назло хотел жениться, здесь тоже самое, — мама Егора ничего не отвечает, сосредотачивая свой взгляд на моем лице

— Ты не стабильная, должна понимать, что тебе нужно лечиться, а мой сын не нянька, — мои щеки обдает жаром, теперь точно уверена, что кожа давно покрылась красными пятнами от стыда и унижения.

Егор знает, что я нормальная, он меня не жалеет. Все что говорят эти женщины меня не волнует.

— Я не больная, — бывшая прыскает сарказмом, парируя в ответ ядовитыми фразами:

— А какая? Ты себя видела в зеркало? Ты, правда, думаешь, что после меня он может полюбить такую как ты?!Да он всю жизнь меня любит, он однолюб, чтоб ты понимала! Думаешь, если твои влиятельные родственники вынудили порядочного мужчину закрыть твой позор, пройдет время и он полюбит? Не полюбит! — ее слова звенят в ушах, мама Егора прерывает монолог девушки и я вспоминаю ее имя:

— Оксана, не распинайся, она не поймет, — Светлана Ивановна начинает расхаживать по квартире словно она тут хозяйка:

— У меня единственный сын, я дала ему хорошее воспитала и знаю, что он способен к состраданию, не знаю уж какими "способностями" ты его поразила, раз после того, что с тобой случилось он женится, ясно как белый день — ни один нормальный мужчина не захочет нести этот крест, а ты для него обуза! — она будто выплевывает слова, — глазами будешь хлопать перед Егором, я тебя насквозь вижу!

— Я люблю вашего сына!

— А он тебя нет, — бывшая Егора противно улыбается, и мама Егора вдруг начинает вкрадчивым голосом говорить:

— Если любишь, то оставь его, не нужно этой абсурдной росписи, мой сын заслуживает нормальную жену, которая в состоянии родить ему детей, а тебе нужна помощь специалистов, ты разве не понимаешь этого?!

— Я не откажусь от него, мне все равно, что вы говорите, это неправда! — в моей душе сумасшедший протест.

Бывшая Егора возмущаясь встает и активно жестикулирует:

— Дорогуша, да у тебя нет никакой гордости! — и потом обращаясь к маме Егора:

— Светлана Ивановна, я знаю какой Егор, когда любит, когда счастлив, — ее голос мне противен, — со мной у него был счастливый блеск в глазах, а сейчас что?!Он не улыбается никогда! Не нужно быть экспертом в человеческих отношениях, чтобы понять, ваш сын несчастен, его вынудили, или того хуже заставили, — она горько усмехается, добавляя:

— Извини, но мы не знаем еще на что способен твой всемогущий дядя, только знаешь ли, Егор до сих пор хранит наши совместные фото, — бывшая Егора срывается с места, а я смотрю на ее туфли на высоком каблуке и блинные ноги.

Она влетает в спальню и возвращается с тем самым альбомом, который уже листала у него в тумбочке.

Сглатываю.

— Думаешь он просто так хранит эти фото столько лет, если я так ему безразлична!? Посмотри, как он счастлив на этих снимках, — она трясет фотографиями и они начинают вываливаться из прозрачных ячеек, но женщина настолько разошлась, что не обращая на этот факт никакого внимания, продолжает:

— Да он каждый день говорил мне о любви! Говорит ли он о любви тебе так часто как делал это со мной? И не ври, что признается в чувствах, он не умеет врать, лучше молчать будет, я его знаю лучше всех! — от слов этой женщины теряюсь, часто моргаю.