Синдзи-кун. Тетралогия

— Я же тебя покалечить могла. — сказала она, всхлипывая: — ненормальный.

— Хотела бы — покалечила бы. — пожал плечами я. Что-то хрустнуло, и ключица встала на место. Я отстранился и посмотрел Майко в заплаканное лицо.

— Пойми пожалуйста, Майко-чан.

— Мы же без суффиксов.

— Майко. Пойми — мы все здесь хотим одного и того же. У нас сейчас одни проблемы, одни враги и друзья. И друзей сейчас у нас намного меньше чем врагов. Поэтому мы должны научиться работать в команде. Доверять друг другу. Поддерживать. И если шутить, то не обидно. И не обижаться на правду. Только если каждый член команды выложится на все сто процентов — только тогда мы сможем преодолеть эту… ситуацию. Черт, да мы тогда сможем преодолеть все на свете.

— Ладно. — сказала Майко, вытирая слезы: — я поняла. Я все поняла… Сумераги-тайчо.

Глава 30

Утром я сижу за чашкой зеленого чая. Как оказывается, Нанасэ выяснила что я пью кофе и реквизировала банку — ибо подросткам оказывается вредно. Аргумент что я не подросток, был отметен в сторону как несущественный, по причине отсутствия доказательств. Придумал себе чего-то и сидит тут, кофе клянчит. Нет, уж, пока не подрастешь, никакого кофе. Видимо также никакого алкоголя, рок-н-ролла и оргий на яхте. Жаль. Пью чай. Разговариваем с Нанасэ.

У нее дела идут хорошо, повысили ей зарплату и наняли помощницу. Говорит, теперь будет дома чаще и дольше. Вот, сегодня с утра вскочила и завтрак мне сообразила. Заодно и банку с кофе спрятала, да.

— Как дела в школе? — спрашивает она у меня. Традиционный утренний вопрос, от которого так и веет домашним теплом и уютом. Такой вопрос не подразумевает иного ответа чем — «хорошо». Тоже традиция. Освященная Поно-куном и зеленым чаем.

— Хорошо, онээсан. — говорю я, отпивая чай: — сегодня пойдем одноклассницу навестим.

— Это ту, которая под автомобиль попала? — качает головой Нанасэ: — бедняжка. Видишь, Синдзи, как опасно по улицам на велосипеде ездить, а ты вот просил у меня велосипед. — велосипед я не просил, но аргумент железобетонный.

— Угу. Ее Юки зовут, она председатель литературного клуба. — говорю я и ставлю чашку на стол: — очень красивая девочка.

— Это хорошо. — говорит Нанасэ: — что вокруг тебя красивые девочки появляться стали. А то ты все с этой Майко и Акирой целыми днями. Они ж тебя старше лет на десять!

— И ничего не на десять. — отрицаю я. Нанасэ вообще считает, что «эти девушки» дурно на меня влияют и она недалека от истины. Думаю, что крайним аргументом был тот факт, что однажды я приехал после посиделок в нашей теплой компании одетый в другую рубашку. И брюки. Нанасэ что-то заподозрила, но что именно — не говорит. Ибо уважает чужое пространство. Старательно делает вид, что не замечает ничего странного. Но — осуждает. Она хочет, чтобы у Синдзи все было как положено — беззаботное детство, весна юности и конечно же долгие лета жизни. С ровесницей, тихой и скромной девушкой, которую Нанасэ сама лично выберет и приведет за ручку.

— Все равно, лучше будет, если ты будешь общаться со сверстницами. Вот, например Ая-чан. Такая славная девочка. Тебе следует приглашать ее чаще.

— Обязательно. Она, кстати тоже в литературном клубе состоит. — киваю я.

— Тебе же надо в клуб вступить? — спрашивает Нанасэ: — почему бы не к ним? Хороший клуб, хорошие девочки.

— Да я и сам только рад. — литературный клуб это ж круто! Уголок уюта в школе, можно и подремать и поучиться и в компьютере позависать. Чай попить. Со Снежной Королевой подружиться. От ее парня опять какие-нибудь глупые претензии типа «ты смеешь дышать с ней одним воздухом» — получить.

— Вот и хорошо. — радуется Нанасэ, что у непутевого Сина наконец-то все идет как надо. Насчет «идет как надо» я лично сомневаюсь, тут у меня три дурно влияющие на меня девицы развели активную деятельность, а у меня контрольная по математике и вообще занятая школьная жизнь и весна Юности.

— Спасибо за завтрак! — вскакиваю на ноги, обнимаю сестренку и несусь в прихожую, подхватив на ходу портфель. Утренний воздух встречает меня прохладой. Днем бывает тепло, почти жарко уже, но по утрам прохладно, ветер с моря веет свежестью. Где-то далеко кричат чайки, гудят автомобили в утренних пробках, а мне до школы двадцать минут неспешным шагом. И десять — если поторопиться. По дороге в школу, прохожу мимо магазинчика Тамагава. Он еще не работает, но двери открыты и в дверном проеме суетится Иное-сан, раскладывая товар по полкам.

— Доброе утро Иное-сан! — кричу я и машу рукой.

— И тебе утречка, Синдзи-кун. — выпрямляется Иное и вытирает лоб рукой: — хороший денек сегодня будет.

— А можно у вас баночку кофе купить? — магазин формально еще закрыт, но мы ж соседи, а кофеина с утра мне сегодня не перепало из-за бдительной Нанасэ.

— Да, конечно, заходи. — Иное сделала приглашающий жест рукой и посторонилась, пропуская меня. В магазинчике, у самой кассы стояла небольшая витрина с баночками кофе, который здесь продается как газировка — в маленьких жестяных баночках. Эта витрина еще и подогревает баночки, так что покупаешь и у тебя в руках баночка горячего кофе. Не сильно горячего, правда, но тут уж жаловаться не приходится. Я выбрал себе латтэ с карамельным вкусом, полез в карман за кошельком. Расплатился.

— Спасибо, Иное-сан.

— Ой, да пожалуйста, Синдзи-кун. Заходи почаще, без тебя скучно. — улыбнулась Иное. На кассе, прямо на кассовом аппарате виднелась наклейка с каким-то паучком. Что-то новое, решил я.

— Слышал я, вы таки нашли свою любовь, Иное-сан. — сказал я, припомнив, что Нанасэ говорила что-то об этом.

— Ах, ты об этом. Арара, Синдзи-кун, такой молодой, а уже ревнуешь. Увы, но мне нужен зрелый мужчина, ты слишком молод для меня. — Иное-сан продолжила троллить меня: — но не теряй надежду, он же офисный служащий и у него наверняка не найдется достаточно времени и сил для темпераментной молодой жены. Кроме того, я еще не замужем и у тебя еще есть шанс. — подмигивает она.

— Опять вы за свое Иное-сан. — вздыхаю я: — я вам эти слова еще припомню лет через пять.

— А… угрожаешь мне Синдзи-кун? — подбоченилась Иное, показывая, что угроз не боится и готова вывезти меня и через пять лет.

— Интересный паучок у вас на кассе нарисован. — перевожу тему я, дабы Иное-сан не решила доказать, что она действительно может и умеет. Я ей верю на слово.

— Паучок? А, ты про Сумераги-тайчо! — говорит Иное и я давлюсь только что купленным кофе.

— Сумераги-тайчо?

— Так ты еще не знаешь? Это ж городская легенда! Она выступает против эксплуатации простых людей корпорациями. Говорят, что в детстве она была выращена в автоклавах промышленных корпораций, они растили идеальных солдат, но из сотни детей-клонов — выжила только она одна. — сказала Иное, и глаза у нее так и блестели: — она сумела выжить, а когда бежала, уничтожила лабораторию и всех ученых. Она скиталась по улицам и сперва ее приютили якудза и она работала на них, выполняя кровавые задания, а потом босс мафии продал ее на порностудию.

— Да что вы говорите?! — офигел я от таких подробностей.

— Да, и ее пытались там убить, но она вырвалась и с тех пор мстит корпорациям, правительству, мафии, а особенно — порностудиям, где насилуют девушек. Говорят таких студий полно, а полиция у них на поводке. Поэтому она враждует и с полицией.

— Класс. — выдавил я: — короче она враждует со всеми.

— Именно! — не замечает моего сарказма Иное-сан: — защищает нас, простых людей. Интересная девушка. И команда у нее интересная. — она наклоняется ко мне и понижает голос: — говорят, что она дернула этого старого хрыча Джиро прямо за бороду! А еще у нее гарем!

— Да ну. — у меня начинает дергаться левый глаз.

— Ну, ну, ну, Синдзи-кун, не надо так сильно завидовать. Я знала, конечно, что ты хочешь завести своей гарем, но чтобы настолько сильно! И на твоей улице будет праздник. — утешает меня Иное-сан: — не переживай ты так.