Страница 70 из 74
— Всё, — констатировал я, глядя на результат своей работы. Бланка теперь лежала абсолютно голой перед нами, вся в рубцах и остатках истлевшей пижамы. На постели также были видны подпалины и следы моего огня. Но я был доволен полученным результатом! — Пальцы её пока будут сильно болеть, но восстановление уже идёт. Часть нервов повреждена, из-за чего левая рука частично потеряла подвижность, но надеюсь под действием элексиров со временем и она восстановится — женское тело куда живучее мужского. Кости к счастью остались целы — болезнь не успела затронуть их ткани, так что деформации удалось избежать. Как поправится, даже шрамов не останется!
Улыбнувшись, я обернулся на уже своего барона, сидевшего закрыв руками лицо. Я был абсолютно уверен что теперь-то он встанет на мою сторону целиком и полностью.
— Эй, Аргон, старина, ты как там?
— Господин! — стоило ему отнять ладони, как на меня уставлялось залитое слезами лицо. При этом голос мужчины был наполнен твёрдостью камня, — Я клянусь служить вам верой и правдой до конца своих дней! — опустившись на колено, барон Сторн низко склонил голову, — Умоляю, спасите жизни моих детей, и у вас не будет преданней последователя!
Мысленно я даже поаплодировал прозорливости аристократа. Он не юлил, не торговался, не ждал пока я вылечу всех его детей, чтобы попытаться меня обмануть. Нет. Дав присягу немедленно он не просто перехватил инициативу, но и оказал мне высочайшее доверие! Теперь, если я не вылечу его детей, я буду выглядеть достаточно мерзко чтобы моя репутация упала ниже дна не только среди аристократов, но и среди жителей его деревни. Ведь служанку-то я вылечил первой!
— Кончено, Аргон. Идём. Но сперва, — на моей ладони зажёгся беленький огонёк, начавший испускать вокруг себя ауру чистоты. Её не хватило бы для нанесения вреда животным или людям, но против бактерий это излучение должно было быть смертельным. Я ведь не забыл, что проказа распространялась через воздух и дыхание больных! Все помещения особняка нуждались в обеззараживании.
Первый огонёк отлетел от меня, поднявшись в воздух. Покружил по комнате, после чего от него отделился ещё один огонёк. От них ещё два, а от тех уже все четыре. Я открыл дверь комнаты и белые язычки пламени начали разлетаться по всему этажу, распространяя вокруг себя ауру, выжигающую любую мелкую жизнь. При этом они всё ещё продолжали делиться, вскоре превысив числом полсотни. К вееру все коридоры и комнаты третьего этажа будет залиты моим белым светом!
— Болезнь всё ещё живёт в этом воздухе. Мой огонь убьёт её, где бы та ни находилась. Идёмте к вашим детям, товарищ Сторн. Пора поставить их на ноги. Империуму нужно много умных и здоровых детей! Какого бы происхождения они ни были. Я сразу за вами, — пригласив того идти вперёд, я с удовольствием следил за переменами, произошедшими с человеком. В то закрытое крыло здания, где медленно умирали его дети, он теперь заходил твёрдо, словно бросаясь в бой. Больше не было той обречённости и бессилия в его походке, что сопровождала молодого вдовца. Молодого по моим меркам, конечно же. Что в сущности тридцать девять лет для мужчины?! Ерунда! Успеет ещё раз жениться и новых детей заведёт!
Пусть он и выглядел в силу особенности времени лет на сорок пять. Это не имело большого значения для мужчины — главное чтобы новая жена была молодой и дети не заставят себя ждать.
Первой в списке была его вторая дочка, самая младшая из заболевших — Эмилия. Её спальня была самой большой. Наполненная куклами, цветами и красивыми картинами с изображением моря, кораблей и ярких пейзажей. Помещение создавало невероятно светлое впечатление. Чего не сказать о самой девочке, сидевшей на краю кровати и державшей куклу с разбитой головой. Судя по осколкам, головы у них были из фарфора. Рядом беззвучно стояла вторая служанка, ухаживавшая за детьми — Аделина. Она молча поклонилась барону, поспешив выйти дабы не смущать нас своим присутствием. Её обезображенное лицо скрывалось под низким капюшоном белой хламиды, покрывавшей всё тело до самого пола.
— Эллиечка, что случилось? — присел барон перед дочкой, чьё лицо и руки были замотаны в бинты. На служанку он даже внимания не обратил, — Твоя любимая кукла сломалась?
— Ненавижу их... — отбросив игрушку, заявила девочка лет пяти-шести, — они ненастоящие. Неживые. Даже когда я умру они такими и останутся — белыми и красивыми. С вечной улыбкой на лице... Не дари мне больше кукол, папочка, — уже сквозь слёзы добавила девочка, обняв за шею своего отца.
Какое-то время она тихонько плакала, пока Аргон что-то шептал на ушко дочери, гладя её по спине. А спустя пару минут живые но уставшие глаза Эллии наткнулись и на меня, приоткрывшись в удивлении.
— Прошу меня простить за недостойное поведение. Я не знала что у нас гости, — отстранившись от отца, словно взрослая дама, девочка присела в реверансе, прогнав из голоса всякую детскость. — Разрешите представиться, Эллия Сторн, баронесса.
— Очень рад встрече, — слегка поклонился я в ответ, — Вальтер Кёнинг, Бессмертный Император!
После чего присел перед ошарашенным ребёнком на одно колено чтобы наши лица были на одном уровне. Хотя бы примерно.
— Ну что, Эллия, готова лечиться?
— Папа? — та поглядела на улыбавшегося Аргона, ища пояснения.
— Мы уже вылечили Бланку! Его императорское величество очень сильный чародей!
— Готова! — уже сквозь улыбку на меня смотрели глаза, обрамлённые повреждённой кожей. В уголках зелёных омутов проглядывались новые слёзки. — Готова, господин Кёнинг!
— Товарищ, — ткнул я её кончиком пальца в носик, торчавший из под бинтов, — Товарищ Кёнинг! Мне не нужны слуги. Мне нужны друзья и единомышленники! Идём, красавица. Аргон, снадобья готовы?
Лечение началось также как и со старой служанкой. Мы уложили девочку на постель, напоили лекарствами и медленно уничтожили все поражённые ткани, одновременно ведя заживление. К сожалению, маленькие пальчики Эллии на левой руке получили очень обширные повреждения, отчего всё ещё сохранялась опасность их ампутации. Но Аргон уверил меня что нанятый им целитель справится с подобной проблемой.
Через сорок минут мы вышли из её спальни, оставив после себя пару моих стерилизующих огоньков, летавших уже по половине особняка. Я не собирался давать бактериям даже малейшего шанса распространиться дальше!
За дверью нас встретила всё такая же молчаливая Аделина, бесшумно последовав следом.