Спроси у ветра

Олив рассмеялась.

— Я никогда не заставлю тебя делать того, чего ты не хочешь, — проговорил Фредрик серьезным тоном, гладя нежную щеку Олив. — Я мог бы еще двести лет пролежать так с тобой… просто обнявшись.

Олив поверила ему. Она посмотрела на лицо Фредрика, заметила венку бьющуюся у него на шее, ее взгляд опустился ниже на его шею и голую грудь. Потом только до Олив дошло.

— Стой, ты раздел меня? — ошеломленно уставилась она на Фредерика. — Мы голые?

Фредрик пошевелил бровями как подросток. Если бы Олив не была сейчас так сконфужена, она бы засмеялась.

— Я пытался быть гостеприимным хозяином замка, — сладенько проговорил Фредрик.

Олив все же рассмеялась.

А тем временем ее рука стала путешествовать по его шее и легла на грудь Фредрика. Олив очень нравилось прикасаться к нему. Когда она трогала его, в ее руках как будто оживали все рецепторы. Она сама не заметила, как ее рука уже стала опускать еще ниже по груди Фредрика. Он чуть дернулся и накрыл ее руку своей, но она запротестовав начала была освобождать свою руку. На это Фредрик притянул ее к себе и крепко обнял, его губы с жаром зашептали в ее ушко.

— Олив, детка, обещаю, когда ты будешь готова, я займусь с тобой любовью и возьму тебя так сильно, что ты потом еще неделю не сможешь ходить, — он лизнул ее мочку уха. — а пока ты должна отдохнуть.

Тело Олив покрыло мурашками, она заерзала, но Фредрик еще сильнее сжал ее в своих объятиях.

— Отдыхай, моя Оливка, — он лизнул ее в шею и поцеловал.

— Если ты так продолжишь меня лизать, то я не смогу заснуть, Фредрик, — сказала Олив хриплым голосом.

Фредрик усмехнулся.

— Спокойной ночи, Олив.

— Спокойно ночи, Фредрик.

На самом деле она еще чувствовала себя уставшей, да и рука ныла после браслета, так что Олив сдалась и расслабилась в объятиях своей пары. Мерное дыхание Фредрика и тепло его тела подействовали на нее убаюкивающе. И с чувством блаженства и защищенности Олив провалилась в сон.

Глава 14

Фредрик проснулся рано утром. В комнате царила приятная утренняя прохлада, солнце пробивалось в окна сквозь занавески. Он всегда просыпался рано. Вот уже около восьмиста лет у него был четкий график, который включал в себя быстрый сон и ранний подъем. Днем Фредрик обычно был занят поисками сбежавшей от него Олив, а также важными вопросами по развитию своего королевства. Но сегодня Фредрик мог позволить себе никуда не торопиться и насладиться утром. Ему не надо было искать магов, которые смогут открыть портал, не надо было отправляться в очередное путешествие для поисков Олив. В его королевстве также было все благополучно. Система управления была отлажена и работала исправно. Потому он мог всецело посвятить себя Олив, которая, кстати говоря, уютно устроилась на груди Фредрика. Левая нога Олив была закинута на его бедра, а ее левая рука по хозяйски распласталась на груди Фредрика.

Фредрик лежал на спине и думал о том, как все изменилось в его жизни с приходом Олив. Она пришла внезапно в его жизнь, и с тех пор он не знал покоя. Перемены происходили каждый день с момента их встречи. Сначала он, конечно, сопротивлялся и очень сильно злился на нее, но постепенно истина стала просачиваться в него и заполнять всю его суть. Это был очень долгий и болезненный путь трансформации.

С Фредрика сбили спесь те слова Олив о том, как страдает в нищете и невежестве его народ. После того злополучного бала Фредрик целую неделю не просыхал. Он ушел в жесткое отрицание и непринятие правды и попытался вести прежний образ жизни, но ее слова уже клеймом выжглись на его Душе.

«…вся та нищета материальная и духовная за воротами твоего замка и есть твоя родословная» — эти слова поднимались во Фредрике каждый раз, когда он садился за богатый, ломящийся кулинарными изысками стол, или каждый раз, когда его слуга помогал ему одеться, или тогда, когда Фредрик прогуливался по великолепному королевскому саду, который был высажен и выстрижен лучшими садоводами Глориании. Потому что после слов Олив все это казалось ему кукольным, ненастоящим и случайным. Случайным — потому что этот золотой замок с ровно выстриженными садами посреди разрухи и трущоб казался ошибкой, сбоем системы. Очень гнилой и давно изжившей себя системы.

Фредрик вспомнил, как он тогда высмеял Олив и ее простое платье. Сейчас, сквозь века развития и прогресса во всех мирах, ему было очень стыдно. Во времена, когда пали социальные конструкты и гендерные стереотипы, когда нивелируется разница в социальных слоях населения — тот прежний эгоистичный, избалованный и порочный Фредрик казался ему жалким и никчемным. Сейчас живя в мире с новыми моральными ориентирами, он видел насколько незрелы были его нападки на Олив. В тот день к нему пришло чудо, само мироздание наградило его величайшим из даров — истинной парой и любовью, а он так легко просрал все. Отрекся от своей суженой, даже не дал шанса ей и себе.

Каждый раз, когда Фредрик думал о том, как все это время жила Олив, как она справлялась одна в этом мире — его охватывал ужас, ведь она могла пострадать или даже умереть. Его успокаивало то, что она была вераксом с очень сильными дарами, а потому, скорее всего, могла надрать задницу кому угодно. Но в то же время, он понимал, что даже вераксы уязвимы. На них всегда велась охота и регулярно то там, то тут появлялась информация о том, что пал один из вераксов. Не говоря уже о том, что есть миры, где некоторые силы вераксов не действовали. Хорошо, что Олив могла открывать порталы. Чтобы как-то унять свою тревогу Фредрик обнял Олив своими руками.

В реальность его вернул сладкий вздох Олив. Она пошевелилась в его объятиях, и ее рука зашевелилась. Фредрик прислушивался к своим ощущениям. Это его первое утро с Олив после разлуки. Он боялся, что с приходом нового дня ее благосклонность улетучится и она вспомнит, как вчера по его прихоти чуть не умерла. Но Олив подняла свои прекрасные глаза-океаны на Фредрика и улыбнулась.

Сердце Фредрика часто забилось, а в груди разлилось тепло. Он положил свою руку ей на бедро и начал гладить ее ногу.

— Доброе утро, — сказал он.

— Доброе утро, Фре Фре, — Олив не сводила своего взгляда с Фредрика, ее рука гладила его грудь.

Фредрик перевернулся и накрыл своим телом Олив, устроившись у нее между ног. Такое обыденное движение для двух любовников, но с ней ему все было как в новинку.

— Как ты себя чувствуешь? Болит рука? — ласково спросил он.

— Чувствую себя хорошо. Рука вроде бы в порядке, — она вытянула правую руку на обозрение.

К их обоюдному удивлению на руке почти не осталось и следа от браслета.

— Ух ты! Как это так все быстро зажило? — удивленно спросила Олив

Фредрик перехватил у нее руку и поцеловал в то место, где был ожог.

— Эльфийская мазь. Я вызывал лекаря вчера…

Олив обвила своими ногами Фредрика за талию и притянула его ближе к себе.

— Оливка, — начал он осторожно, — нам не стоит торопиться.

Она глубоко вздохнула и проговорила:

— Ты на удивление очень благоразумен, Фре Фре.

Фредрик хмыкнул.

— Что еще за Фре Фре? — недоуменно спросил Фредрик.

— Это твое короткое имя. Очень миленькое, правда? — невинно похлопала глазами Олив.

— Оливка, — предупреждающим тоном проговорил Фредрик.

— Фре Фре, — изобразила Олив тон Фредрика.

И Фредрик резко стал щекотать ее, а Олив стала смеяться и извиваться. Когда он прекратил, Олив улыбнулась и попыталась отдышаться. Ее лицо раскраснелось, а глаза сияли.

Фредрик тонул в этом омуте эйфории и блаженства. Это было потрясающее чувство. Сегодня ему не надо было торопиться искать ее в очередном измерении. Наконец-то она рядом. Он положил свою руку ей на щеку, а большим пальцем провел по нижней губе. Олив видела как колеблется Фредрик и решила подстегнуть его. Когда она лизнула своим язычком палец Фредрика, он зашипел и накинулся на губы Олив. Его поцелуй был жадным и властным. Он без промедления засунул в ее рот свой язык и они оба громко застонали. Олив начала мять и тянуть Фредрика за волосы. Она почувствовала, как член Фредрика уперся ей в лобок, а Фредрик стал покачивать своими бедрами. Свою левую руку он положил между ног Олив и начал поглаживать ее клитор. Олив заурчала, как кошка, тогда Фредрик двинулся ниже, раздвинул ее наружные губы и осторожно просунул в Олив свой палец. Когда он почувствовал, как стенки ее влагалища туго обвивают его палец, он чуть не кончил. Олив была вся мокрая, ее соки буквально текли по руке Фредрика.