Страница 52 из 60
Так вот меня, в ту осень поставили на ремонт тракторных гусениц. Работа тяжелая, но хорошо оплачивалась. Ну, выбиваю я как-то раз очередной выработанный гусеничный соединительный палец, бью молотом по наставке, неудобно, согнувшись, а палец – не идет….Рядом – слесарный цех. Выходит из него такой небольшой сухонький мужичок, спрашивает: «Как тебя зовут?» – «Вася»– ответил я. «А меня – Иван Иванович»-, сказал мужичок- А ты, Вася приди, я тебе дам тонкий бородок, ты им через отверстие на конце пальца – проворачивай сперва палец в башмаках-траках, так, чтобы он из выработанных гнезд вывернулся, а потом уже – бей. Увидишь – так будет лучше». Когда я так и начал делать, – те пальцы, как пули у меня стали вылетать, даже при не очень сильных ударах.
Меня всегда тянуло к хорошим людям; часто в перерывах смотрел, как работает Иван Иванович Ланг. Хоть снимай инструкционное кино. У него – ни одного лишнего движения, все необходимое – разложено или подвешено под рукой. Высочайший класс работы. Сам видел – он, в примитивных условиях мастерской, ИЗГОТАВЛИВАЛ! – Поршни для пусковых двигателей (они подходили и к мотоциклам ИЖ-49, и были тогда, в большом дефиците). Полностью – отливал, растачивал и фрезеровал сам!.
Рядом с ним, с малых лет работал и учился его сын, Иосиф. Готовил себе смену Иван Иванович. И здесь – еще один чисто человеческий штрих: через пару лет он уехал с семьей, куда-то в Среднюю Азию; так вот зная об этом заранее, он сам, взял к себе в ученики молодого парня, нашего родственника, Ивана Крупского, и таки успел передать ему многое из того, что знал сам, таким образом, оставив часть себя Ащелисаю. А уже другой, заменивший его, русский Иван, многие годы работал в МТС/СРМ, Слесарем с самой большой буквы.
Так сложилось, что живущие в Ащелисае, специалисты – немцы, постепенно разделились на два направления: одни пошли в ремонтники МТС/СРМ (Потрец, Кук, Майер. Ванзитлеры, Вундерзе, Барц, Шарковский, Кригер, Кнор Павел и др.), большинство из них – стали высококлассными специалистами, которых знали не только в Ащелисае.
Другие, с самого начала, и до конца рабочей жизни, работали в колхозе, как правило, механизаторами, будь-то трактор, комбайн, зерноочистительные машины или еще что-то, связанное с механизмами. (Шиц Э., Завервальды – Иван, Кондрат, Юрий, Кнор – Юрий, Яков, Герберзаген, Генцель Петр, Ваншайд, Ламерт, Гольдштейн, Рунковский, Каспер, Ланге, Фердер А., Эпингер, братья Барг, и другие). И эти люди, проработавшие всю жизнь в колхозе, тоже были мастерами в своем деле и об их трудовых подвигах знали уже не только в Ащелисае или в районе, а и гораздо дальше. У многих из них – достойные правительственные награды, например, тот же Шиц Э.Я., имел орден Ленина, высшую нашу государственную награду тех лет, Ваншайд А.Р. – ордена Трудового Красного Знамени и Знак Почета; имели высокие награды и другие механизаторы колхоза, представители этой национальности. Долгие годы и довольно успешно, руководили молочными фермами колхоза – Рунг Христиан, и Функ Франц.
Все работники – немцы, всегда работали качественно, грамотно и быстро, на любых работах. Были дисциплинированы и ответственны. Им можно было, и руководство так и делало, поручать самые сложные по исполнению задания. Единственное, что можно отметить, как замечание, – это традиционный немецкий расчет. В этом нет ничего плохого, просто мы по – другому к этому всегда относились.
Как совокупный пример: Полным ходом идет уборка урожая. На одном поле, работает много комбайнов, косим – напрямую. Я – главный экономист и парторг одновременно, – тоже, в общем строю. И тут есть один интересный момент, – так называемое «соцсоревнование», когда идет борьба за каждую намолоченную тонну зерна.
Кошу я в своей загонке, смотрю комбайн одного из родных братьев (специально не буду называть фамилию) – стоит. Я круг сделал, второй, – он стоит. Ну не могу же я равнодушно косить и смотреть на это. От меня – где-то через две загонки (полосы). Подъехал, спрашиваю – в чем дело. Звездочка рассыпалась зернового элеватора – отвечает. У меня запчастей разных целый ящик, быстро нашли мы ту звездочку, поставили – комбайн пошел косить. Вечером – едем на машине домой, старший его брат – комбайнер, косивший весь день через одну загонку от младшего брата, спрашивает у того: «А ты, чого там стояв сьогодня?». Младший брат отвечает: «Звездочка з элеватора полытила. Спасибо, Андреич дав!». Вот так. Ну что тут скажешь, – это просто человеческие издержки. Бывает всякое, но лишняя тонна, как и дополнительный рубль, иногда, бывают дороже….
Надо отметить, что начиная с середины семидесятых годов прошлого века, начался отток трудоспособного и особенно, немецкого населения, из Казахстана в Среднюю Азию, в первую очередь – Узбекистан. Там, потерявшие всякий страх и совесть, руководители всех уровней, не зная, куда девать бешенные, во многом дармовые деньги, от хлопковых сделок, начали переманивать работников из Казахстана и других регионов, особенно механизаторов, суля им разные привилегии, солидные зарплаты, жилье и т. д… И то, что обещали – они исправно исполняли. Лишь бы самим не работать, а торговать. Узбеки (торговцы) захватили огромную территорию российского рынка, от Волги – до Байкала, продукция у них была, а работать стало некому. От нас, тоже некоторые уехали, и создали проблему с механизаторскими кадрами, а в других районах, – выехало много людей. А почему бы и нет – создают шикарные условия, теплый климат, и что очень было важно – из Средней Азии (еще из Молдавии и Прибалтики) – можно было выехать со временем в Германию. А в нашей зоне, как и в Северном Казахстане, – зимой условия – как в заполярной тундре, а оплата труда была, на уровне Украины. Потому люди и уезжали туда, где лучше, причем – массово.
Раньше в Казахстане было много немцев. Как открываешь газету – там, где награждают многодетных матерей, – и, где по 9-10 детей, фамилии чаще всего были – или казахские, или немецкие. Сегодня большинство из тех детей и уже их детей, работают на благо Германии.
Ну, и на здоровье. Свой вклад в развитие нашей балки они тоже внесли достойный, с тем и останутся в ащелисайской памяти.
Стрижка овец
Наверное, все знают, что такое шерсть, не только с биологической стороны, но и с товарной, то есть материальной. Хотя в наше синтетическое время трудно определить, что есть что, но люди, несмотря на блеск и «несминаемость» синтетики, хорошо понимают, что лучше натурального продукта никакая химия ничего не произведет. И опять возвращаются в повседневный обиход такие понятия, как «чистый хлопок», «чистая шерсть».
Совсем недавно не престижные «крестьянские» ткани из хлопка, льноволокна и шерсти стали вдруг супермодными, а изделия из них супердорогими. Ничего удивительного в этом нет. Природное тянется к природному. Основным источником сырья для производства шерстяных тканей является овечья шерсть.
Раньше вряд ли можно было найти село или хутор, вокруг которого не паслись бы овцы. А сегодня это животное во многих селах стало экзотическим.
Не будет овец – не будет и шерсти. При возрастающем спросе шерсть придется закупать. А ведь еще шесть-семь лет назад шерсть некуда было девать, некому было ее сдать на обработку. Умышленно сделали шерсть никому вроде бы не нужной. Загубили овцеводство как отрасль, обеспечив работой и рынком сбыта фермеров Австралии, Германии, Польши и других стран. Кое-кто на этом, как всегда, нажился, а попробуй теперь восстанови целую отрасль!
Овцеводство – одно из самых неприхотливых направлений, и в наших краях овец можно содержать почти круглый год на подножном корме. Отрасль многопланового использования, от которой можно получить шерсть, молоко, мясо, овчину и даже материалы для сувенирного производства.
Хорошие овцы – достаток в доме или хозяйстве. Если на костюм уходит до трех килограммов шерсти, то есть такие овцы, руно которых может обеспечить выработку ткани для 4–5 и даже более костюмов. Конечно, если кто-то думает, что шерсть растет на овце сама по себе и можно ее стричь как купоны и набивать карманы, то он здорово ошибается.