Ты предназначена мне

***

– Поставить в гараж? – Ко мне подошел один из следящих за территорией сотрудников охраны.

– Не нужно. – Я захлопнул дверку. – Моя жена в доме?

Получив утвердительный ответ, я поднялся по ступенькам на крыльцо. Вышедшая навстречу экономка спросила, приготовить ли мне кофе. Кофе…

В последние дни его было слишком много, и это вошло в привычку – горький, с нотками имбиря, корицы и гвоздики.

– Руслан Каримович, – замешкалась экономка, веснушчатая девица, достаточно хорошенькая, чтобы не вызывать раздражения, и при этом не бросающаяся в глаза. – Может быть, лучше сделать чай?

Уже шагавший по холлу к лестнице, я остановился и обернулся на нее. Притом, что присутствие ее в доме казалось почти незаметным, взгляд был… Чем-то отдаленно он напомнил мне взгляд Евы в первые дни или даже часы после нашей встречи. Это заставило меня присмотреться к девице внимательнее.

– Я могу приготовить чай с теми же пряностями. – Она не оробела. – Или хотя бы не такой крепкий кофе… Вы же наверняка и сами понимаете, что можете загнать свое сердце.

Ничего не сказав, я молча подошел к ней. Не спеша. Какая, черт возьми, ирония! Блеклую экономку беспокоит мое сердце.

Остановившись возле нее, взял за подбородок и посмотрел в глаза.

– Нельзя загнать то, чего уже давно нет, – выговорил тихо. Провел по коже большим пальцем. – Приготовь крепкий кофе с имбирем, гвоздикой и лимоном. Хороший крепкий кофе, как ты умеешь. Не забывай – ты здесь для того, чтобы выполнять свою работу, и не более.

Резко отпустив ее, я пошел наверх. Не знаю, что раздражало сильнее – то, что за последние полчаса мне дважды пытались дать ненужные советы, или собственное бессилие. Слишком часто оно напоминало о себе с момента, как ублюдок Виконт уложил моих людей и взял то, к чему я не позволял ему прикасаться.

– Рус… – Стоило мне войти в спальню, Ева, до этого перебирающаяся что-то в шкафу, обернулась. Требовательное мяуканье у ног сменилось прикосновением.

Подняв голову, Жора мяукнула снова и боднула меня, требуя внимания, сильнее потерлась о штаны.

– Где ты был? – Звереныш посмотрела на меня с беспокойством. Рукава свободной легкой туники скрывали ее руки до самых запястий, но ссадина на губе была хорошо видна. Напоминание… Еще одно проклятое напоминание.

– Хотел освободить вечер, чтобы провести его с тобой. – Меня опять выкручивало. Нервы превратились в натянутые жгуты, нутро выворачивало.

– Я думала, ты меня сам заберешь… – Вздох выдал ее. Девчонка. Какая же она еще девчонка!

Подойдя, она дотронулась до моего живота. Прикосновение заставило напрячься. Я перехватил ее руку, не давая времени ни себе, ни ей.

– У меня не получилось. – Сжал кисть и выпустил. – Зато теперь у нас есть время, чтобы побыть вдвоем. Возьми свои любимые вещи. То платье… Черное, в котором ты была, когда превратила гостиную в сплошной подсвечник. И заколку. Она идет тебе.

– Зачем? – Ладонь Евы на миг зависла в воздухе.

– Мы едем… – уголок моих губ дернулся, – в путешествие. И… – Я почувствовал, как Жора опять боднула меня. – Попроси у экономки переноску для нее, – указал на хвостатую. – Она едет с нами.

Глава 8

Ева

– Я думала, мы возьмем автодом, – полувопросительно проговорила я, когда Руслан, уложив мои вещи, открыл дверку и бросил на заднее сиденье переноску для Жордонеллы.

Сказать по правде, ехать куда-либо мне не очень-то и хотелось. Сейчас этой странной спонтанности я бы предпочла несколько дней спокойствия, однако возражать против поездки не стала. По явному напряжению Руслана и его особенной немногословности было ясно, что проблемы так и не решились. Еще в больнице я несколько раз аккуратно попыталась расспросить его, что и как, но отвечал он неохотно, да и толку от его ответов не было никакого.

– Где кошка? – Оставив дверку открытой, Руслан осмотрелся.

Внедорожник стоял перед домом, на расстоянии нескольких метров от крыльца. Я могла поклясться, что Жордонелла еще минуту назад сидела на нижней ступеньке, сейчас же ее там не было. Она постоянно крутилась рядом с Русланом, а тут…

– Я же сказал тебе, чтобы ты взяла ее, – в голосе его зазвучало раздражение. Он опять осмотрелся и громко позвал трехцветку.

Обычно, стоило ему сделать это, она оказывалась возле его ног едва ли не в ту же секунду, сейчас же даже не появилась.

– Чертова тварь, – процедил Рус едва слышно и обошел «Хаммер», но, судя по всему, Жордонеллы не было и там.

Молча я наблюдала за ним, еще раз убеждаясь в том, что в Грате снова что-то происходит. Давно я не слышала, чтобы он говорил о трехцветке с подобным раздражением. Возможно, следовало потребовать объяснений, настоять, но память о вечере возле театра была еще слишком свежа.

– Думаю, она не пришла в восторг от этой штуки. – Я махнула на переноску и прохладно осведомилась: – Зачем это вообще? Она и так за тобой по пятам ходит, как привязанная.

– Лишним не будет, – только и ответил Руслан.

Боковым зрением я заметила движение неподалеку и, приглядевшись, увидела сидящую под кустом шиповника кошку. Укрывшись в тени, она наблюдала за нами, как мне показалось, с настороженным видом.

– Жордонелла, – позвала я, сделав к ней пару шагов.

Кошка насторожилась еще больше.

– Жора, – раздался позади резкий голос Руса. – Иди сюда! Жора, – уже немного мягче.

Поколебавшись, она все-таки выбралась из кустов. Прошла чуть больше половины пути и остановилась, подергивая кончиком хвоста. Как будто сомневалась в том, что нужно делать то, что она делает. Это странное, непонятное поведение вызвало во мне тревогу.

Руслан терял терпение. Было впечатление, что он готов схватить Жордонеллу за шкирку и просто зашвырнуть в машину.

– Ты ее пугаешь, – заметила я. – Руслан, что случилось? Это путешествие… Это ведь не просто путешествие?

Я смотрела на него, ожидая ответа, и знала, что не дождусь. Трехцветка наконец подошла. Стоило ей сделать это, Руслан действительно схватил ее – резко, достаточно грубо – и, наградив несколькими нелестными словами, отправил на заднее сиденье. Захлопнул дверку и, открыв передо мной переднюю, помог усесться. Посмотрев в зеркало, я увидела забившуюся в угол трехцветку. Тревога усилилась, но прислушаться к ней я не успела: Рус уселся за руль. Я всмотрелась в его лицо. Мрачный, за эти дни он как будто осунулся. Венка на виске была хорошо заметна, и я дотянулась до нее, прикоснулась кончиками пальцев.

– Ева. – Он достаточно крепко перехватил мое запястье. Посмотрел в глаза. – Не нужно.

– Почему? – спросила я тихо, не отводя взгляда. – У тебя проблемы? Скажи, Руслан.

Пальцы его сомкнулись еще крепче. Ненадолго, на мгновение, и моя рука опять оказалась свободной. Больше коснуться его я не пыталась. Прерывисто выдохнула, когда он дотронулся до костяшек на моей кисти. Прикосновение показалось мне обезличенным настолько, что стало холодно, хотя солнце светило так ярко, что смотреть на него было почти невозможно.

– Эти дни были трудными, – произнес он и завел двигатель.

Я думала, что больше ничего не услышу, уже отвернулась к окну, но прежде, чем машина тронулась с места, Руслан все-таки позвал меня. Мне пришлось сделать глубокий вдох, напомнить себе, до чего довели меня мои собственные желания. Спасенные с корабля девушки (их оказалось пятьдесят три), убитые люди Руса и главная потеря… Главная, невосполнимая для меня и для него. В открытую он не говорил этого. Наверное, лучше бы было, если б он пережил нашу потерю легко. И в то же время я надеялась, что ему не все равно, что внутри него болит так же, как и во мне самой, несмотря на то, что оба мы толком не успели даже осознать, что нас трое.

– Я не буду лезть в твои дела, – пообещала я прежде, чем он успел что-то сказать. – Просто, Руслан… Не держи меня в неведении. Ты же знаешь, что этим делаешь только хуже.