Рейган

Но постепенно все большее влияние на подростка оказывала мать, которая обожала сцену и мечтала, что Ронни когда-нибудь станет знаменитым актером. Материнская мечта передалась сыну. Он узнал о существовании Голливуда, с удовольствием смотрел первые, тогда еще немые фильмы и рано, примерно в возрасте 11–12 лет, стал считать, что будет знаменитым актером.

Постепенно выработалась сохранившаяся на всю жизнь привычка измерять все жизненные явления, всю свою деятельность, включая общественную и политическую, мерками актерского мастерства. В 1966 году, когда Рейган впервые выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора, его спросили, как он поведет себя в качестве главы администрации штата. Он небрежно бросил: «Не знаю. Я никогда не играл губернатора»[34].

И позже, даже будучи президентом, Рональд по-прежнему относился к общественным явлениям, даже самым серьезным и сложным, словно они происходили на сцене, были ярким действом, заслуживающим восторга толпы. В конце 1975 года, включившись в борьбу за президентское» кресло, он в одном из выступлений следующим образом описал преодоление сегрегации негров в вооруженных силах, приписав это, без каких-либо оснований, конкретному событию Второй мировой войны: «Когда японцы сбросили бомбы на Пёрл-Харбор, там был моряк-негр, который работал на кухне. Он схватил ручной пулемет, с которым справиться было нелегко, и до конца стоял на пирсе, ведя огонь по японским самолетам, которые устремлялись вниз и обстреливали его, и именно таким образом с ней [сегрегацией] было покончено». Когда же репортер возразил, что на самом деле сегрегация в войсках продолжалась до 1948 года, когда президент Трумэн издал исполнительное распоряжение о ее запрещении, Рейган продолжал настаивать на своем: «Я помню это очень хорошо. Это была мощная штука»[35]. Так на всю политическую жизнь у Рейгана сохранялось упрощенное, кинематографическо-сценическое представление о сложнейших общественных явлениях.

Идеальные сцены из фильмов и повестей для юношества причудливым образом откладывались в сознании ребенка, а затем подростка, оставив след на всю жизнь. В отличие от подавляющего большинства тех, кто вступал на политический путь, Рейган сохранил в себе следы этой причудливой смеси. Она оказывала влияние на его деятельность как губернатора, а позже президента, побуждала его верить в простые решения. До конца своей исполнительной власти он сохранил веру в то, что бюджет США может быть сбалансирован, а налоги понижены путем восстановления простой «справедливости» — прекращения бесплодной траты государственных средств, обмана со стороны представителей государственного аппарата, их злоупотребления властью.

Когда президента Рейгана спрашивали, какие книги он предпочитал в подростковом возрасте, он часто называл романы Перла-Зейна Грея, писателя, популярного в 10—20-е годы XX века, но подвергавшегося суровой критике со стороны литературоведов и сравнительно быстро потерявшего популярность. В его многочисленных книгах, выдержанных в стиле вестернов, фигурировали мужественные ковбои и другие герои освоения Запада, благородные рыцари, выполняющие волю дам. Особенно Рональду нравился роман об одном из таких героев. Этот человек спас девушку, стоявшую на грани грехопадения, прошел трудный путь на Западе и в конце концов был избран в Конгресс. «Так или иначе, — вспоминал Рейган, — когда я оглядываюсь назад, я вспоминаю, что мое чтение оставило глубокую веру в триумф добра над злом. Там остались герои, которые жили по стандартам морали и честной игры»[36].

Но все это произойдет через много лет. Пока же Рональд Рейган рос в бедной семье американца ирландского происхождения, который себя бедным отнюдь не считал и был уверен, что наступит время, когда он и его семья каким-то образом окажутся в высшем обществе.

Если в раннем детстве образцом для Ронни был отец благодаря его бесконечным захватывающим историям, то постепенно он начинал понимать, что за красивыми речами Джека не скрывается ничего путного, хотя, по крайней мере внешне, относился к отцу с глубоким почтением. Мать же все больше становилась образцом для подражания.

Нелл была женщиной религиозной, принадлежала к Ученикам Христа, одному из многочисленных течений протестантской церкви. Она настояла на том, чтобы Ронни был крещен именно в этой конфессии (старший брат по настоянию отца стал католиком). Нелл была убеждена, что высший долг религиозного человека — оказывать помощь ближним. От этого принципа она не отступала, вплоть до того, что давала приют в своем доме бывшим уголовникам, освобожденным из заключения, несмотря на нужду собственной семьи.

Нелл снисходительно относилась к запоям своего супруга и убеждала детей, что его пьянство — это хроническая болезнь, с которой следует смириться и воспринимать ее как некую данность. Рональд вспоминал: «Она уговаривала нас помогать ему и любить его»[37]. Далеко не всегда эти увещевания оказывали действие. На всю жизнь запомнил он, как в одиннадцатилетнем возрасте, придя домой из школы (Рейганы жили в то время в городке Диксон в том же Иллинойсе), он застал отца мертвецки пьяным, лежащим на пороге дома. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы затащить отца в комнату и уложить в постель. О том, что произошло, он не рассказал ни брату, ни матери, посчитав этот эпизод началом осознания им ответственности за родных и близких. Он понял также, что далеко не всем можно делиться даже с самыми близкими людьми. Чувство отвращения к крепким спиртным напиткам осталось на всю жизнь. Повзрослев, Рональд с удовольствием выпивал за обедом бокал хорошего вина, но для него было пыткой, если приходилось по какому-то поводу проглатывать рюмку виски или водки.

По инициативе матери никакого почитания родителей в семье не было. Дети называли старших по имени, а Нелл в свою очередь дала мальчикам прозвища, которые нравились обоим. Нила называли Мун (Луна) по имени героя карикатур известного художника Фрэнка Вилларда, Рональда с ранних лет звали Датч (Голландец), ибо так назвал его отец сразу после рождения.

Сами родители не имели образования. Рональд писал: «Ни она [мама], ни мой отец не имели никакого образования, кроме начальных классов. Никакие дипломы не нужны, как она считала, для доброты, точно так же, как мой отец верил, что только энергия и самоотдача в работе являются ингредиентами, необходимыми для успеха»[38].

Это, однако, было не совсем так. Нелл считала, что, невзирая ни на какие материальные трудности, ее дети должны получить высшее образование. Она особенно радовалась успехам младшего сына, который рано, до поступления в школу, научился бегло читать, легко запоминал прочитанное, особенно стихи, придумывал, следуя примеру отца, разные истории, но в отличие от него отнюдь не выдавал их за нечто, происшедшее в действительности, стал рисовать, особенно увлекся комическими сюжетами.

В городке Диксон, где семья задержалась на довольно продолжительное время, мама вместе с обоими сыновьями записалась в труппу самодеятельного театра водевилей, который считался гордостью местных жителей. На его сцене состоялся дебют Рональда Рейгана как актера в нескольких комедиях, названия которых, как и авторов, он не запомнил.

Взросление

В 13 лет, весной 1924 года, Рональд поступил в «высшую школу», как в США по сей день называют старшие классы общеобразовательной школы. Он был невысок, худощав. Незадолго перед этим у него была обнаружена близорукость, и с этого времени он вынужден был, как предполагалось, постоянно носить очки. Впрочем, это было только до того времени, когда в начале 1960-х годов появились мягкие контактные линзы. Рейган был в числе первых, кто стал ими пользоваться, и больше его в очках не видели. Но было это еще далеко впереди.

34

Ca

35

Reagan R. Where’s the Rest of Me? P. 15.

36

Griswold J. Young Reagan’s Reading // New York Times Book Review. 1981. Aug. 30.

37

Интервью Л. Кеннона с P. Рейганом // Ca

38

Reagan R. Where’s the Rest of Me? P. 12.