Оруэлл

ОРУЭЛЛ

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Мир управляется гордостью и стремлением к самореализации», — говорится в очерке Дмитрия Быкова об А. П. Чехове{1}. Примерно то же можно было бы сказать об английском писателе и мыслителе, беспощадном критике действительности, горячо любившем и в то же время ненавидевшем окружающий мир, о страстном разоблачителе тоталитарных систем и их властителей Джордже Оруэлле, чье творчество до последних лет его жизни было известно сравнительно немногим. Оруэлл прославился только незадолго до смерти, когда британскому, а затем и иностранному читателю стали широко известны повесть-притча «Скотный двор» («Ферма животных»), а затем роман-утопия (или антиутопия[1], как предпочитают формулировать некоторые литературоведы) «1984»[2].

Популярность этих произведений была связана с тем, что они вроде бы имели объектом сталинский Советский Союз, но оказалось, что в разной степени и в разнообразных проявлениях свиное рыло тоталитаризма (среди персонажей повести-притчи были свиньи) и «Большой Брат» из романа-утопии вторгались в жизнь людей и в так называемых демократических странах. По крайней мере именно так смотрел на свои книги автор, что породнило его с читателями во всём мире и сделало его книги вечно злободневными.

Лишь спустя годы после кончины Оруэлла, когда он получил широкую известность, проявился читательский интерес к его более ранним художественным произведениям, публицистике, документам, письмам. Появились биографии писателя и монографии о его политических и художественных взглядах. В небольшой статье 1947 года «Почему я пишу» Оруэлл выделял несколько побудительных мотивов своего творчества, но первым назвал «чистый эгоизм»; остальными тремя являлись эстетический экстаз, исторический импульс, политическая цель. Ни одна книга, полагал Оруэлл, не может быть свободна от политической тенденции; мнение, что искусство не должно иметь ничего общего с политикой, — само по себе политическая позиция{2}.

Пожалуй, не было биографов, которые не утверждали бы, что жизнь героя книги надо показывать такой, какова она была на самом деле. Увы, во многих случаях это пустые декларации. В полной мере это относится и к жизнеописаниям героя нашей книги. Изданий, откровенно враждебных в отношении Оруэлла, мало, но они есть{3}. В то же время большинство авторов представляли читателю явно идеализированный портрет Оруэлла, подбирая те факты, которые вписывались в их концепцию. Тем не менее среди опубликованных на английском языке четырех с половиной десятков книг об Оруэлле (а с учетом изданий его произведений с подробными комментариями их гораздо больше) имеется некоторое число добротных работ.

Особенно выделяются фундаментальные книги Бернарда Крика и Майкла Шелдена{4}. Заслуга первого состояла в том, что он впервые привлек для изучения жизненного пути Оруэлла материалы его архива, прежде всего объемистую переписку (вдова писателя Соня Блэр предоставила Крику исключительное право на использование архива). В 2008 году один из авторов трудов об Оруэлле, В. Тейлор, в связи с кончиной Крика писал, что его книга «воспринималась всеми последующими биографами Оруэлла как стартовая площадка»{5}. Шелден, в свою очередь, смог получить письменные воспоминания родных, близких, друзей, записать свидетельства тех, кто изъявил готовность рассказать о своих контактах с Оруэллом.

Но даже в этих, на наш взгляд, лучших работах неоправданно мало места уделено собственно творчеству Оруэлла, вплоть до того, что о принесших писателю всемирную славу притче «Скотный двор» и романе «1984» имеются лишь беглые упоминания.

Любопытно, что авторы, относящиеся к своему герою с оправданной симпатией, в том числе Б. Крик и М. Шелден, предпочитают оставлять белые пятна там, где Оруэлл поступил, по их мнению, не совсем порядочно. Шелден говорит о списке подозрительных, ненадежных и сомнительных в политическом отношении лиц, который составлял Оруэлл в самом конце жизни, находясь в туберкулезном санатории, но недоговаривает, что по крайней мере часть этого списка была им передана британским официальным органам, занимавшимся борьбой с коммунистической пропагандой. Крик же лишь глухо упоминает о списке полутора строками.

Уже в XXI веке Дэвид Джон Тейлор обобщил новейшие данные, исследовал личный архив Оруэлла и другие документальные фонды и создал третью наиболее значительную биографию, хотя и в ней встречаются пробелы, неясности относительно источников информации, повторения и некоторая идеализация героя{6}. Определенный интерес представляют и работы, посвященные отдельным сторонам деятельности и творчества Оруэлла — его становлению как писателя{7}, его политическим взглядам и деятельности{8}, его пути к созданию романа «1984»{9}.

Немало книг и статей посвящено именно этому роману. В них прежде всего ставится вопрос, являлся ли он предостережением или прогнозом (большинство авторов, по нашему мнению, склоняются ко второй точке зрения){10}, проводится сравнение с другими произведениями, посвященными сходной тематике, в частности с романами О. Хаксли «О дивный новый мир» и А. Кестлера «Слепящая тьма»{11}, сопоставляется «новояз» романа (специфический язык возможного будущего созревшего тоталитаризма) с его прообразами — политическими лексиконами сталинского СССР и нацистской Германии{12} и даже рассматриваются явления подлинного 1984 года (прежде всего его технологии и пропагандистская машина){13}.

В то же время многие этапы и стороны жизни, деятельности, творчества Оруэлла, его общественных контактов освещены схематично или односторонне, вне связи с теми историческими коллизиями, в которых он существовал и которые оказывали порой решающее воздействие на его политическую и творческую эволюцию.

Странное впечатление производит небольшая книга французского социолога Алена Безансона, в которой, по словам автора, предпринята попытка провести сравнение между взглядами русского философа В. С. Соловьева и Оруэлла — сравнение искусственное, основанное на том, что оба автора якобы показали «изощренный характер зла в современном мире, пытающегося обольстить людей под маской поддельного добра»{14}. Собственно говоря, сравнения как такового нет — взгляды того и другого рассматриваются в отдельных, мало связанных между собой разделах.

Литература об Оруэлле на русском языке крайне скудна. Всё, что было написано о нем в СССР и постсоветской России, — это преимущественно краткие фрагменты, посвященные его творчеству, — вначале «разоблачительные» либо сдержанно-негативные, а в наши дни колеблющиеся в диапазоне от восторженных (в основном предисловий и послесловий к сборникам его сочинений) до проклинающих, каковых, правда, явное меньшинство.

1

Мы никак не можем согласиться с самим понятием «антиутопия», так как введением этого термина его изобретатели превращают утопию в нечто имеющее только позитивный смысл, что явно не соответствует действительности.

2

Сам автор называл свой роман исключительно словами — «Nineteen Eighty-Four» («Тысяча девятьсот восемьдесят четыре»); но поскольку и большинство западных, и абсолютно все российские его издания озаглавлены «1984» и то же название употребляется в справочной литературе, мы также вынуждены использовать его везде, за исключением цитат, где встречается иное написание.