Страница 12 из 14
— Это не могло ей понравится. Это не может нравится людям! Это противоестественно. Смотри! Ты видел, чего ты понаснимал в своих этих музыкальных фильмах?! Видел? — заорал он, подбегая к видеомагнитофону, и нажал на кнопку «пуск». На экране иностранного телевизора, марку которого я не разглядел, появилось изображение снятого клипа для Марты, которая выступала на концерте под псевдонимом «Мальвина».
Когда я был в ФРГ кадры для этого клипа мы сняли, но сам видеоряд не смонтировали. Смонтировать его должны были без меня. А поскольку я ожидал, что клип вызовет некоторую бурю эмоций, то мы приняли благоразумное решение запускать его в ротацию телевидения только после моего отлёта из Германии. Вот они и запустили. Прилетели мы только вчера, а уже сегодня мне тычут этим клипом в лицо. Не плохо сработали наши гэбисты. Обнаружили. Распознали. Записали. Передали. Очень оперативно сработали. Молодцы!
Что же касается клипа, то на мой взгляд нарезан и смонтирован он был не плохо и от оригинала мало чем отличался. Девушка с тёмными волосами танцует, а позади неё на экране меняются разные виды: горящий дом, ползущий крокодил, лежащий в луже бомж, попугай в клетке, железный забор и так далее. В принципе для 2019 обыденность, однако для этого времени — шок и трепет. Одна раскрашенная девица чего стоит…
https://www.youtube.com/watch?v=vStjmYxetY0 — Crystal Castles — BAPTISM
«Клёво получилось».
— Что это? Это музыка? Почему она так поёт? — не дав досмотреть клип до конца, заорал Жирин, выключив видак. — Мы точно знаем, что это ты придумал для неё песню. Тебе не отвертеться. Это так? Ты науськал?
— Науськал? Ну может и науськал, но сделано это было по просьбе товарища посла и её папы, — не стал отвергать обвиняемый очевидного. — И хочу напомнить, — напомнил я, — у нас есть контракт. Всё это зафиксировано на бумаге. И контракт этот был составлен нашим Минкульт. Так что я не самодеятельностью занимался, а выполнял поручение министерства.
— Тебе никто не поручал, чтобы она рычала как некоторые наши, так называемые, барды!
— Это её выбор — она так захотела.
— Мало ли чего она захотела. Ты должен был это пресечь! На корню пресечь! Всем же известно, что композитор и поэт ты! Почему не пресёк?
— У них там не так не много… Э-э… в смысле они думают, что у них свобода и делают что, хотят.
— У них свобода? Да ты где этого всего набрался? Нет у них никакой свободы! Это у нас свобода! Поэтому ты был обязан пресечь этот позор в самом зародыше. Теперь из-за этого всего у нас и в МИД проблемы! Зачем ты всё это вообще написал? Теперь из-за тебя я могу пострадать! Да откуда ты только на мою голову взялся, чёртов подонок?! — вновь разошёлся визави.
Дабы не травмировать собеседника ещё больше, принял решение отвечать, как можно мягче и нейтральней, да так, чтоб невозможно было придраться:
— Всё на благо Родины.
— Заткнись! Заткнись! — схватился он за голову. — Не тебе, щенок, о благе Родины рассуждать! Ты её опозорил! Ты посмотри, как она прыгает! Это ты её научил?! Отрицать бесполезно!
— Ну да. Я. Но, по-моему, она нормально танцует.
— Это, по-твоему, а по всеобщему — нет! Это не танец, это какие-то попрыгушки. И вообще, ты знаешь к чему привело твоё самодурство? Нет? Так знай: из-за твоих выходок к нам нота протеста пришла! Да не одна! Так что замолчи!
— Хорошо. Молчу.
— Что хорошо? Ты посмотри, чего ты наделал! Посмотри, чего натворил! Посмотри, как опозорил всех нас! Грязью облил. Что сейчас подумают все наши друзья в мире? Что сейчас у нас вот такая культура? Такие песни любят теперь наши люди? Это же катастрофа! Ты всё разрушил! Подонок ты, Васин — безответственный асоциальный тип! — припечатал он меня, ударив кулаком по столу. — Но это ещё не всё! Тебе этого мало показалось… Ты ещё решил снять всякого разного… да такого, что смотреть противно! А мы вот посмотрим! Сейчас другие твои эти клипы разберём! А те даже похлеще… Молчишь? Не знаешь, что сказать? Или забыл? Ну так я напомню. Это те клипы, Васин, в одном из которых ты девушку на рельсы писать посадил, а во втором, её же, пьяную за руль автомобиля! Пьяную! Однако до этого мы дойдём позже! Пока про концерт.
— А что с ним не так?
— Да всё с ним не так! Ты зачем такое на сцене вытворял? Зачем прыгал как… как обезьяна! Зачем?! Ты что обезьяна?
— Это танец такой.
— Это не танец! А если это танец, то танец обезьян! Так обезьяны в джунглях танцуют. И я тебя спрашиваю: ты — обезьяна? Обезьяна ты или человек?!
— Человек.
— А мне кажется обезьяна!
— Нет — человек.
— А мне всё же кажется обезьяна!
— Да человек я, человек.
— Нет обезьяна ты, Васин, обезьяна!
— Товарищ замминистра, — решил прекратить я бесплодную дискуссию, расставив точки над «и», — Я — Человек. Но если не учитывать библейской истории возникновения человека на нашей бренной Земле, то нам согласно нашей идеологии, базирующейся на диалектическом материализме, придётся признать тот факт, что все мы произошли от обезьян. А посему Вы мне как обезьяна обезьяне ответьте: Вы что с нашей идеологией не согласны?
— Ах ты, сопляк… Ах ты… Ах… — захрипел замминистра и схватившись за грудь упал.
— Скорую! — не медленно заорал я, в мгновения ока выбежав в приёмную, а затем, увидев, что информация до Евсеева дошла и он схватил трубку телефона, моментально бросился обратно в кабинет к еле дышащему телу, лежащему на красной дорожке с зелёными полосами по краям.
Глава 6
Что конкретно с замом я не знал, но подозревал, что что-то с сердцем, а посему быстро отдёрнул шторы, приоткрыл окно, расстегнул пациенту воротник, освободив шею от галстука, налил из графина в стакан воды и повернул замминистра чуть на бок, приподнял голову, после чего стал намоченным галстуком протирать ему лицо, давая немного попить, благо хрипеть он перестал. Товарищ Жиров с благодарностью смотрел на меня, а я уже спрашивал у Евсеева, принимает ли его начальник какие-нибудь таблетки или капли для сердца.
— Да не знаю я. Он тут пятый день только работает. Я ещё не в курсе всех дел, — ответил секретарь, придерживая новоиспечённого шефа за голову.
— Нужно, наверное, окно ещё приоткрыть, — предложил я, глядя на ставни.
— Только совсем не на много, не хватало, чтоб он ещё и воспаление лёгких получил, — раздался голос мужчины, и я с удивлением увидел вбежавшего медика, одетого в белый халат и с чемоданчиком в руке.
Оказалось, это штатный сотрудник медицинского кабинета, расположенного в здании. Облегчённо вздохнул, поняв, что теперь у зама шансов выжить становится многим больше, чем если бы оказанием первой помощи занимался только я. Ну что мы знаем про оказание помощи. Когда у человека сердце заболело: выпей валокордин, положи под язык корвалол, вызови скорую и ляг, приподняв подушки. Также я слышал, что иногда, когда таблеток нет, то больным предлагалось съесть белый хлеб с сахарным песком. Не знаю помогает ли это, но как говориться: за что купил, за то и продаю. Во всяком случае, если бы доктор не пришёл и таблеток мы не обнаружили, то через минуту товарищ замминистра испытал бы этот народный рецепт на себе, ибо других вариантов до прибытия скорой у нас всё равно не было. Однако нам всем повезло. Помощь в лице профессионального врача пришла, как нельзя вовремя. Ну а через пять минут подъехала и скорая реанимационная помощь. Причём довольно в большом составе. Не ну ясно — замминистра всё-таки. Санитары аккуратно перенесли пациента на диван, а всех нас попросили удалиться.
Дверь в приёмную медики нас попросили не закрывать, чтоб воздуха было больше, и попросили никого в эту самую приёмную не пускать, чтобы никто не мешал лечить пациента.
— Закрой дверь на ключ и повесь табличку «перерыв по техническим причинам», — посоветовал я секретарю-референту.
— У нас таких табличек нет, — посетовал тот.
— Упущение. Обязательно заведите как всё закончится, — порекомендовал я.