Прорыв

Химик нарочито медленно продемонстрировал все этапы и действия с реальными артами. Завинтил крышку красного контейнера и что есть силы бросил в сторону от собравшихся. И через обещанные секунды там молча расцвела высокая Карусель, тут же подхватив близкий мусор. Народ громко и матерно вздохнул.

Пока Резанов утрясал вопросы связи и взаимодействия Долговцев с наёмниками, подошло время обеда. К слову, связь тут она была на редкость хороша, разведка, что ушла часа три назад, была слышна как в идеальных условиях Большой Земли. Ну так оно всегда бывает аккурат перед выбросом дня за два. Наскоро поев все ждали прибытия обещанных вертолётов. Но прилетели совсем не они.

С непривычным свистом из низких плотных облаков вывалились два летательных аппарата абсолютно незнакомой конструкции. Резанов с возрастающим удивлением следил за их манёврами. Хотя там всё было просто. Эти большие и внешне грузные, тяжёлые, какие-то по-боевому простые и угловатые бронекоробки на слепящих бело-голубых огнях посадочных двигателей отвесно снижались прямо в центры площадок. Скорость снижения была такова, что её можно было сравнить со свободным падением, но аппараты плавно замедлились и, опалив круги площадок, выдвинули лыжи посадочных ног-манипуляторов. Окрашены были в нейтральный серо-зелёный. Обычный такой универсальный цвет войны. Знаки на бортах понятности не добавили. Вроде бы вполне утилитарные индексы боевых машин. Если бы не одно «Но». Они ни на один знакомый язык похожи не были. От слова «Совсем»!

Валентин подошёл к Халецкому, что стоял уже возле ближней площадки, рассматривая необычных гостей. Аппараты были похожи на распространённые американские конвертопланы Bell V-22 Osprey. Ну приметно как июльская гроза на ноябрьскую изморось. То есть понятны возможности вертикального взлёта-посадки, видно их умение быстро двигаться горизонтально, но тут не было лопастных двигателей на плоскостях. Огромные реактивные движки расположились по-вертолётному, сверху фюзеляжа. И сдвоенная кабина была не по-самолётному расположена, скорее, как на ударных русских Ми-28Н, то есть один над другим. Хвостовые стабилизаторы двойные, как у конвертов, но смотрят вниз в разные стороны. И плоскости-крылья угловато загнуты вниз, как крылья альбатроса, сами короткие и не аэродинамичные. Вообще во всём облике этих машин просто сквозила бронированность, неуклюжая и тупая грозная сила настоящего хозяина фронтового неба. А вот хвостовая часть, наоборот, длинная и, по сравнению с общей внешностью, даже где-то изящная. Расположена рамой, то есть хвостовых балок две и соединены угловато-рубленным, как и весь стиль машин, хвостовым оперением. Вооружение на пилонах, ничего необычного — толстые бочки НУРСов, хищные профили крупных управляемых ракет, впереди по бокам немного ниже фонаря кабины пилота пара широких стволов, снизу, как и у знакомых Милевских вертушек — пушка. Только очень короткая и какого-то просто танкового калибра. Скорее всего это всё же аналог вертушки, много очень общих черт, решил про себя Резанов.

— Халь, чё это такое? — тихо спросил он майора в спину.

— Сам первый раз вижу, видимо это те обещанные силы планетарной обороны, позывные у них наши, я думал вертухи пришли. Ты тут пока побудь, я пообщаюсь, — ответил он, рассматривая быстро вытряхивающихся десантников. Вот тоже интересные товарищи.

Все как на подбор низкорослые, крепкие, приземистые какие-то. Морды широкие, даже под масками видно. А офицер их вообще не от мира сего. Потому что в шинели и фуражке серо-бежевого цвета. Вот с ним то Халецкий и отправился к карте, ко входу в Тоннель. За ними двое из прибывших солдат двинули. Ну и Резанов тоже, ему было очень интересно что это за звери такие.

Прибывшие были в какой-то чересчур объёмной броне, наплечники и здоровенные шлемы делал их фигуры гротескно-мощными. Оружие было вообще не понятным: объёмные такие штурмовые винтовки с широкими скошенными вниз набалдашниками пламегасителей. Форма и броня, оружие и внешность, всё выглядело вроде понятно, но очень непривычно.

Резанов подошёл к группе совещавшихся, встал поодаль, так чтобы слышать. Оба солдата, скорее это младшие офицеры, молча рассматривали карту, говорили Халецкий и офицер в шинели. Говорили недолго, офицер что-то бросил своим и быстро зашагал к своим летающим машинам. Через пару минут они с характерным свистом ушли в облака.

— Что за на фиг? — подойдя ближе спросил Резанов.

— Ничего не понял. Что за войска, чьи, — покачал головой Халецкий, — этот ещё тоже. Оловянный солдатик, мать его.

— Почему оловянный?!

— Ничего толком не сказал, не представился, типа «для тебя я лейтенант». Вот сказал тебе два отделения с сержантами. Им задачу ставь. Говорить с ними личному составу запретить, обеспечить питанием. Боеприпасы не нужны, ничего больше не нужно. И по карте показал, чтобы я этих отправлял на занятие поста с бытовкой.

— Не многовато борзоты для лейтенанта? — поинтересовался Резанов, посматривая как прибывшие сержанты строят контингент широкоплечих бойцов.

— Я хэ-зэ. Приказ у него прямой письменный от штаба, типа «Выполнять чё скажет». Кто там идёт к той точке, к посту из бродяг твоих, ты же Долгарей не хотел отправлять?

— Да, я четверых отправлю, тот мужик, что аномальные гранаты нам делал и его напарник, бывший спецназер. Опытные. И пара парней, что там были несколько дней назад. Ты мне скажи, это что за пушки у них, — Резанов снова кивнул на прибывшее подразделение.

— Вообще первый раз наблюдаю. Ты мне сам скажи, что это за отделение по 15 бойцов, это ж взвод. И экипировка какая-то…

— Халь, тебя вообще-то не напрягло, что этот поц в шинели и фуражке образца как в первую мировую? Это что вообще, ему сабли только не хватает. А ты — экипировка!

— Ага. И нагана на портупее…

Разведка вернулась с опозданием, бойцы уже поснидать успели и расселись возле костерков, в основном в Тоннеле, чтобы не отсвечивать. Новости были ожидаемыми. В производственном комплексе посреди локации засели чёрные и Монолитовцы. По периметру не ходят, за ворота не суются. Сидят на крышах приземистых заводских знаний, меняются по обычному расписанию, ничего особенного. Количество группы указывали разное, но пришёл Призрак и всех рассудил. Он насчитал 23 хмыря в балахонах и пятерых обычных Монолитоцев. Тяжёлого оружия не выявлено, но есть пара снайперов.

Вертолёты всё же прилетели. Приземлились одновременно с возвращением разведгрупп, разгрузились и отправились к дальнему концу Агропромовской территории, увозя с собой объединённое подразделение Долговцев и наёмников под общим командованием Колобка. К ним же присоединилась четвёрка Гонты, это чтобы взять под контроль тот проход с Янтаря на предмет пресечения просачивания вражьих подкреплений. Вновь прибывшие войска непонятной обороны быстрым маршем покинули расположение, впереди веером шла четвёрка сталкеров.

Связь радовала редкой чистотой, на позиции для штурма выдвинулись через час. Халецкий был непривычно мрачен, немногословен. Видимо немного нервничал. У Резанова своих забот хватало, ведь и толпа бродяг-одиночек и Долговцы, все в результате на нём. Космач выдвинулся вперёд к основным воротам, бОльшую часть своих отрядил отдельно для прорыва через пролом в заборе, что сбоку, оттуда прямо на заводские пути и платформы можно выскочить. Военные под командованием лейтенанта Алексеенко расположились за парой грузовых вагонов, близко стоящих к воротам завода Агропром. А Скуля развернул под их охраной свои миномёты.

Штурм начался после подтверждения, что подразделение непонятного подкрепления на позиции и ждёт приказа к атаке на пост. Люди Колобка уже высадись возле дома у болота и постреляли недругов, коих там было семеро всего. Охотники тут же отправились к переходу, а десант начал подготовку позиций и разгрузку вертолётов. Всё шло по плану и по плану же ударили миномёты. Стрельба шла со смешного расстояния, в профессионализме артиллериста Пончика-Скули Резанов уже давно убедился. Мины густо захлопали на территории завода, сверху прошёлся Ми-24, обильно распустив огненные цветы неуправляемых ракет.