Тёмный рассвет

“Именно этого и добивалась Ханна, — догадался Майлз. — Она действительно умеет играть людьми”.

Впрочем, сейчас он был так потрясён услышанным, что ему было не до сверхъестественных способностей Ханны. Арадий. Ведьмовской Юнец, Колдун-Провидец. Для всех колдунов он — начало начал.

“Значит, его имя совсем не Аркадий, и он мог бы поправить меня, когда я столько дней звал его Кэдом! Правда, он почти всё время находился в отключке, а когда приходил в сознание, у нас были более важные темы для бесед. Арадий. Арадий. Какое красивое имя!”

Странное имя заставило Майлза вспомнить давно забытый урок по мифологии.

“Арадий — бог… м-м-м… лесных полян или просто лесов… как Диана”.

Кроме того, он оказался Ведьмовским Юнцом, Колдуном-Провидцем!

Неизвестно, что это такое, но, очевидно, нечто важное. И наверное, непорочное. Судя по словам Ханны, колдуны не такие плохие, как остальные Ночные Создания. Это о нём говорили Берна и Гэвина. Им велено было доставить его во дворец. Сильвион отправил его к Ханне Редферн. Зачем?

Кэд сказал… то есть Арадий сказал, что он не просто так пришёл в долину. Но к кому он шёл? И едва только Майлз задался этим вопросом, как сам собой у него возник ответ. Дилоса.

И именно в это мгновение Сильвион сказал:

— Я не позволю ему добраться до Дилосы.

От такого совпадения у Майлза кожа покрылась мурашками.

— Лучше бы он и не пытался добраться, — проворчала Ханна. — Ты, видно, не понимаешь, как сильно его влияние. Он пришёл от имени всех колдунов, он пришёл защищать своё дело… и может повлиять на неё или заставить её сомневаться. У принцессы есть презренный изъян — совесть. И мы уже знаем, что она помогла рабу, который бежал с Юнцом. Интересно, какое послание маленький негодяй передал ей от Арадия?

“Никаких посланий, — хмуро подумал в ответ Майлз. — Во всяком случае, этот “негодяй” — не я. Иначе бы я знал”.

— Гэвина говорила, что после эликсира правды Арадий не приходил в сознание. Он практически мёртв, — успокаивал её Сильвион. — Вряд ли он мог передавать послания. Клянусь, Дилоса вообще не знает, что он в долине.

Ханна продолжала размышлять вслух:

— Колдуны уже перетянули на свою сторону одну Неукротимую Силу.

— Но больше никого они не получат, — упрямо возразил Сильвион. — Я отправил верных людей на его поиски. Вся знать на нашей стороне. Ему не позволят добраться до Дилосы.

— Тебе следовало сразу убить его. — Ханна пребывала в задумчивости. — Но, может быть, ты снова проявил слабину… как и с той девушкой, к которой ты так расположен…

За льняными занавесями Майлз весь обратился в слух.

“Она сказала “расположен”, а не “был расположен”. А кто ещё, кроме Мелони, мог быть его девушкой?”

Стиснув зубы, он вслушивался так напряжённо, что чувствовал биение сердца в ушах. Хоть бы они заговорили о Мелони!

— Или тебя всё ещё влечёт к колдунам?

Бледное лицо Сильвиона вспыхнуло.

— Нет! Я порвал с ними, и ты это знаешь! Я помню заклинания, но я не колдун.

— Ладно, что ты не прощаешь того, что они тебе сделали, — сказала Ханна. — Когда-нибудь ты мог бы стать Хранителем Очага, Старшим Колдуном и занять почётное место в Совете.

— Да…

— Как твой дедушка и как раньше — его отец. Все они были Харманами. И твоя мать тоже Харман. Жаль, что у колдунов имя не передаётся по женской линии. Ты просто Уил.

— Я был Харман. — Сильвион с трудом сдерживал ярость. Он уставился в пол и, казалось, разговаривал сам с собой, а не с Ханной. — Был! Но они предпочли мне моих ничтожных двоюродных братьев. Мне пришлось согласиться с тем, что полукровки вошли в наш круг, и все приветствовали их потому, что они потомки по мужской линии. Они заняли моё место.

Ханна покачала головой:

— Ничего не поделаешь. Глупая традиция.

Ещё миг потребовался Сильвиону, чтобы справиться с собой, затем он медленно перевёл взгляд на высокую особу, стоящую посередине спальни.

— Тебе не стоит сомневаться в моей преданности, — тихо произнёс он. — Мне нужно хорошее место при Новом Порядке. Я по горло сыт традициями.

Ханна улыбнулась.

— Знаю. — Она одобрительно кивнула и направилась к двери.

“Она получила от него то, что хотела”, — подумал Майлз.

— Кстати, — небрежно добавила она, — убедись, что Сила Дилосы будет заблокирована, пока всё не закончится.

Наклонившись, Сильвион поднял корзинку, про которую Майлз вообще забыл.

— Новые заклинания удержат её. Я достал все нужные снадобья у одного колдуна из Круга Полуночи. Дилоса ничего не заподозрит.

— И никто, кроме тебя, не сможет снять заклинаний?

— Никто, кроме меня, — твёрдо сказал Сильвион. — Даже Старший Колдун. Даже Юнец.

— Умник. — Ханна снова улыбнулась. — Я всегда верила в тебя. В конце концов, в тебе течёт кровь вампирш, которая справится с примесью крови колдунов. Помни, что ты мой собственный восьмой прапраправнук.

Как Майлзу хотелось врезать ей! Он был испуган и возмущён одновременно.

Ханна Редферн манипулировала всеми. И даже Дилоса, Неукротимая Сила, превращалась в марионетку в её руках.

“Что же они с ней сделают, если она не присоединится к Новому Порядку?”

Ханна подошла к двери. Остановилась, прислушалась, посмотрела на Сильвиона и вновь заговорила. Голос её звучал ровно и естественно.

— Ты даже вообразить себе не можешь, как я счастлива, — сказала она не натянуто, не очень громко и не очень бодро — в общем, абсолютно натурально, — что у меня появилась настоящая наследница по женской линии безо всяких примесей крови ведьм. Я никогда бы не вышла замуж за колдуна Мэва Хармана, если бы знала, что моя дочь жива. И не только жива, но и у неё тоже есть дочь! Единственные настоящие Редферны во всём мире.

Майлз прикусил губу. Он понял, что с другой стороны двери кто-то стоит, и даже догадывался, кто именно. И точно — как раз на последнюю реплику вошла Дилоса.

Глава 16

— Простите. Я не помешала вашему разговору? — спросила она.

Увидев Дилосу, Майлз чуть не выдал себя. Каждая встреча с ней становилась для него потрясением. Она была особенной… даже на фоне могущественной Ханны Редферн и ослепительного Сильвиона. Она принесла с собой холодный северный ветер и запах снега. Принцесса была всегда великолепна.

“Она не испытывает страха перед Ханной, — думал Майлз. — Она смотрит на своего великого предка бесстрашными красными глазами как равная”.

— Нет, нисколько, — приветливо ответила Ханна Редферн. — Мы ждали тебя. И планировали наш праздник.

— Праздник?

— В честь соглашения между нами. Я так рада, что мы наконец пришли к взаимопониманию. А ты?

— Конечно, — бесстрастным тоном произнесла Дилоса, снимая перчатки. — Когда мы придём к взаимопониманию, я буду очень рада.

Майлз кусал губы, чтобы не захохотать. Ему так нравилась ледяная строгость Дилосы, особенно в ответ на фальшивую улыбку Ханны и жеманство Сильвиона.

“Идиот, — сказал он себе. — Разве тебе вообще в ней что-то нравилось? Не девушка, а кусок льда”.

Однако в её холодности были чистота и ясность, и Майлз не мог не восхищаться тем, как она вела себя с Ханной. Когда она вошла, красивая и элегантная, с разлохмаченными из-за верховой езды светлыми волосами, его сердце ёкнуло. Но он её побаивался. Дилоса была очень сильной, она могла почувствовать его присутствие в спальне. Заметила ведь она его тогда в лесу, когда Арадий блокировал их… А теперь она стояла на расстоянии двенадцати футов от него, и их разделяла одна льняная занавеска. Майлзу ничего не оставалось, лишь сидеть затаившись.

— Сильвион решил начать подготовку праздника, — продолжала тем временем Ханна. — Я надеюсь, ты не против. Думаю, мы успеем договориться об оставшихся мелочах до завтра, правда?

Дилоса вдруг поникла, будто устала. Она кинула перчатки на кровать и кивнула, уступая.

— В основном, — продолжала Ханна Редферн, — мы ведь договорились?

И на этот раз Дилоса лишь кивнула.

— Я не могу дождаться, когда представлю тебя Внешнему Миру. — В голосе Ханны звучала гордость, которая показалась Майлзу вполне искренней. — Мой великий потомок! Подумать только, год назад я и представления не имела о твоём существовании. — Она подошла к Дилосе и похлопала её по плечу. Её жест был так похож на одобрение королевы-матери из детских воспоминаний принцессы. — Я не собираюсь сама заниматься приготовлениями. Но последняя охота, перед тем как мы покинем долину, должна быть особенной, ведь так? — Ханна улыбнулась и вышла.