Страница 55 из 89
— Я пока ничего не потерял, уважаемый. А вот другие из-за вас могут потерять. Десятая часть от стоимости этого хлеба принадлежит поварской гильдии; по столько же — городу, князю Збруйскому и господину Крюку. Если вы не расплатитесь — все они потеряют деньги. Уважаемый, вы хотите их всех ограбить?
«Что ты творишь, сумасшедший?!» — сказал призрак мастера Потуса.
«Расслабься, старик, — сказал я. — Что он сделает? Помашет у моего лица бейсбольной битой или пистолетом? Может… каким-то ножичком? Я такое уже проходил. Детский сад».
«Зря ты дразнишь бандитов, парень, — заявил старый пекарь. — Жалко тебе что ли одного каравая? Пусть бы забирал и проваливал. Не обеднеешь. Не нарывайся на неприятности. Хочешь, чтобы они сожгли тебе пекарню?»
«А они могут?»
«Скорее, набьют тебе морду».
«Пусть попробуют».
«Мальчишка!»
— Что ты несёшь, пекарь? — сказал краснолицый.
Шагнул ко мне.
Очень грозно сверкнул глазами!
Вот только в руке у него по-прежнему была не бита — половинки батонов.
— Разве я вас в чём-то обманул? — спросил я. — В чём? Господин Крюк получает долю с продажи каждого моего каравая. И не только он. Или вы позабыли об этом, уважаемый? Предлагаете вычесть стоимость товара из доли вашего атамана? Вы сами объясните ему, почему так произошло?
Должно быть, я говорил слишком быстро: мой оппонент на время подвис. В магазине воцарилась тишина — все смотрели на краснолицего, ждали его реакцию на мои слова. Продажа хлеба временно приостановилась. Но новые покупатели всё прибывали — застывали, удивлённые царившей в магазине тишиной.
Бандит посмотрел на половинки медового хлеба в своей руке. Принял решение.
— Сверчок никогда не крысятничал! — сказал он.
Запустил руку в карман, достал оттуда монету.
— На!
Бросил монету Лошке. В воздухе блеснуло серебро.
Покупательницы магазина вновь ожили: заёрзали ногами по полу, зашуршали одеждой, заворковали — продолжали поглядывать на краснолицего. Продавщица поймала серебрушку, припечатала её к прилавку. Оценила номинал монеты — улыбнулась. И тут же зажмурилась — подсчитывала в уме сдачу.
— Сдачу оставь себе! — заявил бандит.
Повернулся ко мне. Горделиво приподнял подбородок. Скривил губы.
— А с тобой, пекарь… мы после поговорим, — пообещал он.
Я улыбнулся ему.
«Разумеется, поговорим».
«Не нарывайся, парень!» — сказал призрак.
«Даже не думал! Он снова явится за деньгами через декаду. Или ты забыл?»
— Заходите к нам снова, уважаемый, — сказал я. — В нашей пекарне вы сможете приобрести самый свежий и вкусный хлеб в городе. Только в нашем магазине вы найдёте товар превосходного качества по удивительно низкой цене.
Краснолицый смерил меня взглядом.
Испепелить не сумел.
— Зайду. Можешь не сомневаться… пекарь.
— Тогда уж не пекарь, а кулинар, — пробормотал я.
Бандит меня услышал.
— Чего? — спросил он.
Пришлось объяснить.
Не только ему, но и покупательницам, что тоже заинтересовались моими словами.
— Я не только пекарь. Мне посчастливилось закончить Седильскую кулинарную школу. Это уважаемое и престижное учебное заведение. Её выпускники — лучшие специалисты в своём деле. И я — не исключение: смею вас заверить. Так что я не просто пекарь, уважаемые покупатели — я кулинар.
Бандит ухмыльнулся.
— Ещё увидимся, кулинар.
Я слегка склонил голову, пряча ухмылку.
— Будем рады вас видеть.
Скрипнули дверные петли — всё забывал их смазать.
Бандит ушёл (унёс с собой батон — на полке с медовым хлебом появилась первая прореха). Горожанки мгновенно позабыли о нём — загомонили о важных только для них делах. Продолжили делать покупки. Лошка гордо продемонстрировала мне брошенную бандитом монету. Её лицо сияло не меньше, чем то серебро.
Продавщица сказала:
— Мастер Карп! Получилось! Один медовый продала!
«Кому ты в этом городе втюхивал кулинарные чудеса, старик? — спросил я. — Или ты мне лапшу на уши вешал, когда рассказывал о своих великих достижениях? Где эти горы золота и серебра, о которых ты заливал? Пока я вижу только всё ту же медь. Ну объясни, старпёр: зачем мне изгаляться с твоими чудо рецептами, если народ упорно продолжает покупать ненавистную тебе чернушку?»
Я сидел за столом в гостиной, смотрел на светящуюся фигуру привидения.
На столешнице передо мной лежал похожий на нарезной батон медовый каравай, стояла чашка с пахнувшим мятой парящим напитком. Призрак замер около лестницы. Он то ли рвался вернуться в магазин, то ли не решался пройти в жилую часть дома, чтобы не отвечать на мои каверзные вопросы.
«А ты как хотел, парень? — сказал мастер Потус. — Думал, что состоятельные горожане побегут к тебе на запах хлеба? Етить твою, с чего бы им к тебе идти? Сперва они должны узнать, что в моей пекарне снова выпекают не только дешёвые караваи. Люди при деньгах — занятые. Они просто так по улицам не слоняются. Ты прямо хотел, чтобы они явились в магазин в первый же день?»
«Что такое реклама, старый, я знаю и без тебя. Но меня терзают смутные сомнения по поводу правдивости твоих рассказов. Не сомневаюсь, что скоро пекарня с лёгкостью будет ежедневно продавать по тридцать медовых батонов. Допускаю, что столько же смогут покупать… каких-нибудь ещё товаров из той же ценовой категории. Но уже понятно: делать в Персиле тот ассортимент, про который ты мне заливал — бессмысленно».
«Да много ты понимаешь, лодырь!..»
«Я понимаю, старик, что за нормальными выручками нужно ехать в столицу».
«Какая тебе столица, бездельник?! Научись сперва…»
Призрак не договорил: отвлёкся.
К нам на этаж кто-то очень спешил, грохотал по ступеням подошвами сапог.
По лестнице взбежал Полуша — в пекарском наряде, потирал ладонью припудренное мукой лицо. Парень завертел головой. Увидел меня — замер.
— Мастер Карп! — сказал он. — Простите, что помешал вам. Лошка велела к вам сходить. Просила, чтобы вы срочно спустились в магазин. Там это…
Замялся.
— Что там? — спросил я.
Молодой пекарь воровато огляделся, точно боялся, что нас подслушают.
Сказал громким шёпотом:
— Мастер Карп, там вам бочку мёда принесли.
Его загадочный шепоток меня насторожил.
— Опять? — сказал я. — Твои родичи?
Полуша помотал головой.
— Нет, — сказал он. — Точно не они.
— Тогда кто?
— Лошка говорила: сама… госпожа Белецкая!