Страница 14 из 89
Глава 4
Утром меня разбудил луч солнечного света, бивший из окна прямо в лицо. И урчание моего живота — тот среагировал на аппетитный запах свежеиспечённого хлеба, что проникал на второй этаж из пекарни. А ещё мешали спать расчирикавшиеся за окном воробьи и возбуждённые голоса собравшихся в торговом зале внизу покупателей.
Я вспомнил о вчерашних махинациях с опарой для хлеба — приподнялся на локтях, прислушался. Особого недовольства в интонациях голосов не заметил. Торговавшую в магазине Лошку, похоже, не пытались бить. Да и жалобных криков продавщицы я тоже не услышал. Вкупе с приятным запахом хлеба, это говорило о том, что вчерашние деяния увенчались если и не полным успехом, то точно не провалом.
«Чем занято наше привидение?» — спросил я.
«По-прежнему патрулирует пекарню и магазин, — ответил мэтр Рогов. — В эту комнату не входило, попыток вас убить не предпринимало. Похоже, вы, юноша, не особенно интересуете покойного мастера Потуса. Он больше переживает за судьбу своего детища».
Я зевнул, свесил ноги с лавки. Повертел головой, разыскивая сапоги.
«Мне тоже интересно, что происходит в этом «детище». Хотя на слух — там всё спокойно: никого не убивают. Это радует. Хлеб, кстати, неплохо пахнет. Позавтракать бы не помешало. За одно и продегустирую своё первое творение, как кулинара — проверю, чему учили вас на занятиях по кулинарной магии».
Поморщился, вспомнив, что снова буду умываться холодной водой.
«Кстати, объясни мне, профессор, такую странность, — сказал я. — Почему наш покойный мастер Потус не позаботился о пусть даже захудалой печурке на втором этаже? Почему мне для того, чтобы вскипятить воду и заварить этот местный паршивый чай, придётся спускаться к нашему молодому пекарю?»
Полуша меня не сразу заметил: вынимал из печи румяные караваи хлеба. Мой пекарь орудовал деревянной лопатой на длинной рукояти чётко и уверенно, словно шаолиньский монах посохом. Гора поджаристых караваев на столе стремительно росла. От запаха свежей выпечки закружилась голова, тоскливо взвыл желудок. Его жалобные стоны и привлекли ко мне внимание пекаря.
— Доброго вам дня, мастер Карп! — сказал Полуша.
«Мастер Карп, — мысленно повторил я. — Заметь, профессор: я подрос за ночь. Уже не просто хозяин, а целый «мастер». Вот что значит умелое руководство».
— Рассказывай, — велел я Полуше. — Как идут дела?
Попытался взять хлеб, но тут же отдёрнул руку: обжёгся. Подул на пальцы.
Пекарь сгрузил с лопаты очередную партию выпечки, сделал секундную паузу, чтобы утереть с лица пот. Тут же отточенным движением отправил лопату в печь — вынул её уже с тремя караваями на полотне. Хлеб появлялся из печи одинаковый и по форме, и по цвету, точно изделия из три-дэ принтера. С лица Полуши не сходила счастливая улыбка.
— Хорошо идут дела, — сказал парень. — Опара с вашей закваской, мастер Карп, получилась знатная! И тесто быстро поднялось. Ужо вторую двойную партию ржаного из печи достаю. Вон, щас последняя в ход пойдёт. Но токмо… боязно мне что-то, хозяин. А как не продадим к обеду? Ведь зачерствеет. Жалко. Белого-то немного — как всегда. А ржаной… Вот и Лошка ругается. Говорит, что тороплюся я очень: высохнет хлеб к обеду, да и мухи его обосрут.
— Не высохнет, — пообещал я. — Смело ставь следующую партию. Наш хлеб не зачерствеет и за неделю — можешь мне поверить. Мы ведь с тобой сделали всё по науке. Как меня в кулинарной школе учили — точно в соответствии с конспектом. Так что перестань паниковать, парень. В мою закваску ты поначалу тоже не верил. Но ведь сработала же! То-то. Наука, уважаемый — это страшная сила.
«Особенно, если добавить к ней местную магию, — сказал я мысленно. — Видишь, мэтр: «метод тыка» меня не подвёл. А ты говорил, что продукты магией заменить нельзя. Всё можно, если с умом. Но вот с насекомыми действительно нужно что-то срочно решать. Полнейшая антисанитария в помещениях. Ведь и правда… обосрут. Что у тебя есть на этот случай профессор? Можно не из кулинарной магии. Да хоть из некромантии! Тут моя родная химия не помешала бы».
«Некромантия для такой простой задачи не понадобится, — сказал мэтр Рогов. — Для выполнения вашей просьбы достаточно обычных отпугивающих плетений из школы ментальной магии — насекомые станут обходить помеченные заклинаниями помещения стороной».
Я окинул взглядом столы, где ждали своего часа одинаковые на вид заготовки из теста.
«А не подействуют ли твои ментальные плетения на покупателей? — спросил я. — Не будут ли и те от нас шарахаться? Отсутствие мух — хорошо, но не разбегутся ли и люди?»
Гора свежеиспечённого хлеба всё увеличивалась.
Я отметил, что при таком объёме разово производимой продукции зал пекарни не такой уж большой, каким казался мне прежде.
«Реакция на ментальные воздействия у людей не настолько высока, как у насекомых, юноша. Если сравнивать воздействие лучей Ромара-Кроска на представителей фауны, то млекопитающие и чешуекрылые находятся едва ли не на противоположных концах шкалы чувствительности. Согласно исследованию, проведённому заведующим факультета менталистики профессором…»
«Хватит, мэтр!» — я едва удержался он того, чтобы произнести это вслух.
А может и произнёс. Потому что Полуша оглянулся — бросил на меня вопросительный взгляд. Я жестом показал парню, что он может спокойно продолжать работу.
«Не нужно лекций, профессор. Не засерай мне мозг — ведь ты не муха. Просто сказал бы: не разбегутся. Я правильно тебя понял?»
«Покупатели от воздействия этих плетений точно не разбегутся, юноша, — сказал мэтр Рогов. — Они его попросту не почувствуют, даже на подсознательном уровне».
«Вот и прекрасно, — сказал я. — Вот и замечательно. Действуй, мэтр. Что тебе для этого нужно?»
Словом «действуй» я давал профессору команду использовать магию.
Поначалу мне приходилось в подробностях объяснять Мяснику, чего именно я от него хотел — как с тем фаерболом. Потом я научился быстро представлять работу нужного мне плетения, без проговаривания слов. Представлял огненный шар — и вот тот уже летел, созданный по образу и подобию макета, промелькнувшего в моём воображении.
Такое взаимодействие с профессором поначалу показалось мне идеальным. Оно экономило время, что было важным при встрече с опасностями, которыми изобиловал мой новый мир — особенно по ночам. Словами долго объяснять, на какие именно кусочки следовало разделить шагавшего на меня в ночи рычащего покойника — проще эти кусочки вообразить.