Хартблид: Цепи разума

— Да так, фигня, бывает, — беззаботным тоном сказал он. — Прошлись до шахты, изучили канализацию, опасных монстров не обнаружили и вернулись готовить обед.

— А кровь откуда? — допытывался Фило. — Мара, ты цела?

— Целёхонька! — подтвердила девочка с широкой и невинной улыбкой. — Сейчас переоденусь, и займусь обедом.

Она побежала в дом, провожаемая взглядом отца.

— Иди ж ты… Егоза, — тон Фило потеплел. — И всё же, Хартблид…

— Да всё было нормально, дядь Фило, — с легким раздражением отрезал Хартблид. — Я за ней присматривал, чтоб не лезла куда попало. Вы же знаете, я б никогда не позволил ей попасть в беду.

— Да знаю. А вот ты не знаешь каково быть отцом такой оторвы, — вздохнул Фило. — Ничего, подрастешь, своих заведешь, тоже беспокоиться будешь. Чем сейчас займешься?

— Переоденусь и помогу Маре с готовкой. Я обещал.

— Добро. А то нам с Резом недосуг. Праздник окончания посевной скоро, будет много выпечки.

— Дядь Фило, — Хартблид замялся, пытаясь сказать тактично. — Давайте похороним наконец Кату.

Фило вздохнул и поник.

— Знаю, грешно оставлять её без погребенья, но когда ты её тогда… призвал… Я всё откладывал, думал, может удастся ещё увидеться с дочкой… Это тебе Мара сказала про её имя?

— Да.

— А она ещё там?..

— Нет, — Хартблид подумал что было бы жестоко по отношению к Фило рассказывать о том, что Дайкатана стала легендарным мечом. — Это теперь лишь оболочка. Похороните её, поставьте надгробье, и вспоминайте добром. Она была очень хорошей, храброй.

— Я всё боюсь что Мара станет такой же, — признался Фило. — Она постоянно где-то пропадает, вышивкой не занимается, готовит под настроение, за ней нужен глаз да глаз, да некогда мне, боюсь вот не уследить. А ещё как-то поймал её на метании ножей в стену амбара…

— Это у неё семейное, — поддержал Хартблид. — А какой была её мама?

— Доброй, — помолчав, сказал Фило. — Нетерпимой к несправедливости. Считала мир, в котором мы живём волшебным и полным чудес. Что в каждом есть частица добра.

— А ножами в амбар кидалась?

Фило усмехнулся.

— Как-то на празднике она положила три ножа прямо в центр мишени. Выиграла главный приз состязания, набивного мишку. И отдала его какому-то ребёнку, бедно выглядевшему. Иногда возвращалась из приключения уставшая и в изодранной броне, вот типа как ты сейчас, и я расспрашивал что случилось, просил быть осторожнее… эх… Кажется мне что ты совсем уже взрослый, вот и разоткровенничался.

— по меркам орков я уже взрослый, — хмыкнул Хартблид. — даже немного жаль что я не орк, и что меня до сих пор некоторые не воспринимают всерьёз. А впрочем, иногда это даже хорошо. Ладно, обед ждать не будет.

… Чистка картошки заставила Хартблида проклясть тот миг, когда он уломал свою совесть согласиться на искупление косяка в секретке через помощь Маре с готовкой. А потом были морковка и лук, от которого безудержно хотелось чихать и текли из глаз слёзы. Мара, заметив это, отобрала лук и кинула в ведро с водой, а потом быстренько нарезала сама. Тогда Хартблид, задача которого была по сути выполнена, достал лист бумаги и написал алфавит, сопроводив каждую букву рисунком. Л- лук. Б — Бехерон. К — картошка. М — морковь. П — похлёбка. О — оберег. И так далее, временами задумываясь, что бы нарисовать к букве Ё или ещё какой.

"создан букварь новичка"

— Мара, — позвал он девочку, которая в этот момент забрасывала в топку пару поленьев. На плите уже стоял котёл, начавший побулькивать.

— Да?

— Смотри. Вот это — буквы. Читаются как первые буквы названий того, что на картинках. Видишь?

— Морковка. "М". О! Бехерон! "Бе"!

— Умница. А теперь прочти вот это, — он написал короткое слово. Мара наморщив лоб и сверяясь с букварём, нерешительно начала читать:

— М…Арка…"А", Ма… Рыба… "Р"… А…Ра… Мара! Это же я!

— Вот, так пишется твоё имя. Здорово, правда?

— Так это ж совсем просто, я-то думала… А посложнее что-нибудь дай?

— Сейчас… — Хартблид написал слово, и Мара начала шевелить губами, и где-то на середине воскликнла, угадав окончание:

— Дератизация! А ещё?

Хартблид окунул перо в чернильницу.

— Би… хомут… хе…виноград…ви… оберег…

Слово "бихевиоризм" она читала долго.

— А что это такое?

Хартблид достал глоссарий, перелистнул несколько страниц и показал пальцем на строчку.

— Прочтешь — узнаешь, — загадочно сказал он.

… Обед они чуть не сожгли, зато Мара узнала что бихевиоризм — это теория дрессировки живущими своих детей посредством ремня и вкусняшек.

"Получено достижение: Знание — сила, которой можно поделиться.

Описание: лучший способ понять что-то до конца — попробовать научить этому ребёнка"

После сытного обеда Мара поделилась своими успехами с Фило и Резом, которые её восторга явно не разделяли, и Хартблид поймал на себе укоризненные взгляды. Затем была алхимия. Памятуя задание старосты, Хартблид решил что лучше сразу утрясти вопрос с изготовлением железа, чтоб не дёргали, и приготовил с десяток склянок с реагентами — одни, растворяя, выделяли металл из руды, а вторые при смешивании с раствором, осаждали чистое железо, которое оставалось только отдать кузнецу. А ещё он очень не хотел возвращаться в Склеп к Мастеру, предчувствуя разнос.

И всё таки, идти было нужно.

Мастер выслушал его честный, без попыток приукрашивания рассказ, и погрузился в молчание.

"Видел я вас, идиотов, глазами твоего скелета… Но с другой стороны, самолично вляпавшись в дерьмо, ты, всё же, из него вылез. Потерями, в виде скелета и шмотья, можно принебречь.", — думал Мастер, заставший практически всю сцену, от применения эмпатического переноса ран, до разрушения скелета, таким образом финал истории оставался для него загадкой, и тем не менее, он считал что мальчик справится. В везенье или невезенье Мастер не верил, и считал, основываясь на опыте, а также на знании магии, что мальчик обучен настолько хорошо, насколько это возможно, у него есть всё чтобы выкруититься из ситуации, и дальнейшему научить его может, пожалуй, только опыт. Проще говоря, у юного Хартблида имелось право набивать себе шишки самостоятельно.

И, разумеется, Мастер был в курсе, что тронутое Склепом тело мальчика более подобно телу нежити чем живущего, а значит, он не мог получить критических повреждений внутренних органов, что, без сомнения, случилось с Марой. Со структурными повреждениями он справился сам, или бы восстановился со временем, не это было проблемой.

— Нужно что-то делать с твоим запасом магической энергии, — сказал наконец Мастер. — Он растет медленнее чем ты развиваешься. Я подумаю, что можно с этим сделать, а пока — ты сам назвал свои ошибки, которые, подчеркну, ты сам же и исправил. Это было тебе хорошим уроком, и я рад что ты наконец-то выполнил домашку, которую я тебе задал невесть когда. А теперь поговорим о будущем.

Хартблид обратился в слух.

— Я полагаю, что твоя немыслимо дерзкая гипотеза о воссоздании душ имеет под собой некое шаткое, но всё же обоснование. То есть, с точки зрения магии, это выглядит разумно. Проблема в том, что мы в душе не ебём как это сделать. Поэтому разобраться в проблеме — на настоящий момент, твоя приоритетная задача. Другие твои задачи — помимо изучения механических искусств в деревне — это изучение демонологии, религии и шаманизма. На хера тебе оно нужно — спросишь ты? Во-первых, врага надо знать в лицо, и чем больше ты будешь знать о демонах, тем меньше сюрпризов в будущем они тебе приподнесут. К тому же, ты сможешь выкупать демонологов по мелочам, которые несведущему ничего не скажут. Во-вторых, думаю живущие Заречья оценят, если ты сможешь добыть им курицу Бездны, правда это опасно, и я настоятельно не рекомендую тебе в это дерьмо лезть пока ты не подрастешь и не поднимешь магический резерв. В третьих, этот твой Гойко для шамана как-то уж сильно дохуя знает о душах и богах, он явно не обычный шаман, и учитывая, что наши ближайшие цели совпадают, можно даже с натяжкой назвать его союзником, хотя я бы назвал источником крайне ценной информации, с которым разумно сохранять хорошие отношения. В четвертых, тебе нужно познать глубину заблуждения верующих, дабы на всю жизнь обрести отвращение к самой идее религии. Это понятно?