Палачи

     «Дима!» - её голос вдруг взорвал эту тишину. Не сказать, чтобы это был крик, она будто просто меня позвала. Но в самом звуке этого голоса я услышал обречённость. Я медленно повернулся, держа перед собой фонарик. Луч света вырвал из темноты бледное лицо. Она стояла на пороге кухни. Было что-то не так с её лицом, точнее с длинной белой шеей. Что-то обвивало её, подобно тугому чёрному ожерелью. Спустя мгновение, я понял, что это была струна.

     «Ну привет, дружище! Давно не виделись!»

      Ещё один - третий голос раздался из темноты, откуда-то из-за спины Вики. Я не сразу узнал этот голос, ставший холодным и хрупким, как крошащийся кусок льда. - Будет лучше, если ты направишь фонарик себе в лицо. Вот так…»

     Повинуясь голосу, я развернул фонарик к себе и тут же ослеп от яркого света.

      «Один момент!».

     Раздался щелчок, и что-то поменялось вокруг.

     «Теперь аккуратно положи фонарик на пол и подними вверх ладошки».

      Когда я выполнил приказание и поднял глаза, увидел, что комната освещена тусклым светом ночной лампы, прячущейся под бардовым абажуром.

     Замершая, бледная, с безвольно опущенными вниз руками, Вика походила на висящую на нитке марионетку. Эта нитка туго сдавливала её шею, а сзади стоял кукловод, который на фоне миниатюрной куколки выглядел просто огромным. Серое, обросшее щетиной лицо Ивана, искажалось однобокой улыбкой. Он сильно изменился с момента нашей последней встречи. Изменения не коснулись его внешних черт и вообще, возможно он изменился только в моих глазах. Теперь передо мной стоял хищник, который накинул удавку на шею моей любимой женщины.

     «Привет! - я старался говорить как можно спокойнее. - Зачем ты так, Ваня. Мы же просто пришли в гости. Отпусти её, и мы спокойно уйдём. Обещаю что…»

     «Давай не будем разводить болтовню - оборвал он меня на полуслове. - все мы здесь взрослые люди, и каждый знает, зачем он здесь. Вы пришли, чтобы изобличить убийцу, нарыть на него улики. Нужно просто честно об этом сказать. Мы же друзья…».

     Я не нашёлся, чем на это ответить, а Вика просто не могла. По её выпученным глазам я понимал, что струна сдавливает ей шею, и она едва дышит.

     «Ну, раз у тебя не хватает прямоты, сказать, зачем вы здесь, то я буду откровенен. Вы оказались правы. Несмотря на то, что хитрый убийца пытался замести следы и подчистить концы, вы его вычислили. Знаешь…на этом месте надо бы поаплодировать, но у меня руки заняты. Я понял, что вы придёте сюда именно сегодня, поэтому срочно выписался из больницы. Как я это понял, не спрашивай. Я и сам не смогу этого объяснить. В последнее время я руководствуюсь каким-то сверхчутьём. Иногда такое чутьё называют звериным. Я стал чувствовать опасность на расстоянии и заблаговременно. С некоторых пор у меня сильно обострился нюх. Я очень хорошо чувствую запах адреналина и запах опасности…»

     «Значит теперь ещё и нюх…- хмыкнул я - Раньше ты убивал людей за неприятные тебе звуки, теперь начнёшь убивать ещё и за запахи?».

     «Нет не начну… - он медленно покрутил головой - Я больше никого не буду убивать. Единственная черта, которая отличает людей от животных - это осознание своих ошибок. Люди перестали шуметь и это то, что мне было нужно. Так что теперь я смогу успокоиться и возобновить занятие любимым делом…».

     «И какое же у тебя дело. Ах, я и забыл, что ты у нас музыкант…».

     «Не только музыкант, но ещё и композитор. Ты знаешь, я сочинял неплохие вещи. Жаль, что ты ничего в этом не понимаешь. Ты не понимаешь, что это значит, что-то создавать, что-то творить. Ты не понимаешь, что это значит, уловить, поймать внутри себя некое созвучие и стараться удержать его в голове, прежде чем запишешь на бумаге. Ты знаешь как это сложно? Что этот звук, эта гениальная мелодия прилетает в твою голову ровно на мгновенье, словно яркая бабочка. И эту бабочку нельзя схватить, удержать - ты сразу же сломаешь ей крылья. За те несколько секунд пока она порхает у тебя в голове нужно удержать этот образ. И знаешь, в чём состоит закон подлости? Именно в этот самый момент, в этот редкий момент, когда бабочка там внутри, раздаётся телефонный звонок, звук дрели, рёв газонокосилки, рокот летящего мимо мотоцикла. И всё! Бабочки как не бывало. Так случается один раз, второй…третий, а потом…потом бабочка перестаёт прилетать».

     «Но есть же разные средства: беруши, наушники, ватные тампоны на худой конец. Зачем же пускаться во все тяжкие? Зачем вся эта кровь?» - Не знаю, зачем мне была нужна эта дискуссия. Может быть, я хотел тянуть время, может, просто заговаривал ему зубы. Не знаю, зачем я это делал, но уж точно не для того, чтобы вызвать у него чувство вины.

     «Ничего ты не понимаешь…- он брезгливо поморщился. - Вот что значит посредственность. Уши должны быть свободными, они должны быть открытыми. Это основной инструмент, локатор, с помощью которого музыкант устанавливает связь с высшими силами. Они должны быть открыты для восприятия прекрасного. Но какого-то чёрта…какого-то чёрта вокруг один грохот и рычание. Этот мир похож на звучание самого отвратительного оркестра. Эти люди не любят и не ценят прекрасного, того, что еле уловимо, того, что кроется за звенящей тишиной. Им подавай погромче, побольше, позвонче. Они не могут смириться с тишиной, они её не любят и боятся. Но я заставил их полюбить тишину. Иногда, чтобы сделать людей чище и лучше, приходиться прибегать к радикальным методам. Что ни говори, а такие, как я меняют жизнь к лучшему». - Его рот ядовито ощерился.

     Я стоял с поднятыми вверх открытыми ладонями и пытался сообразить, что же делать дальше. Время работало против нас, стрелки часов тикали вспять. Я видел, как лицо Вики из бледного, становится серым, её взгляд мутнел, становился пьяным. По-видимому струна пережала ей сонную артерию. Я понимал, что сделай я одно неловкое движение, и он приведёт в действие своё дьявольское орудие, поэтому не видел ничего лучшего, чем пытаться заговорить ему зубы.

     «Ваня, скажи, а в какой момент это случилось? Когда гений превратился в зверя? На каком этапе, ты стал хищником?» - спрашивал я, стараясь говорить как можно мягче.

     «Хищниками не становятся…».

     - Ими рождаются! - заканчивает фразу девочка затвердевшим, будто замороженным голосом. В её взгляде появляется что-то новое. В центре чёрных зрачков вырастают два ледяных кристаллика.