Портал снов

Майор заметно нервничал. В глубине души накрепко засел страх и справиться с ним у Вольдемара никак не выходило. Он прошелся вперед-назад перед закрытой дверью и достал рацию.

— Как там подготовка? Осталось десять минут, — негромко проговорил он в микрофон.

— Уже все готово, майор. Ждем вашей команды.

— Уходите с позиций, жду всех в Общем Зале, — строго приказал Ароганта.

— Майор, если вы не будете против, я бы хотел в последний раз заглянуть к Умнице, — заискивающе попросил Конседин. — Пожалуйста.

— Доктор Саджитсо, я так понимаю, будет с вами?

— Да.

— Ладно, в 7:05 будьте в Общем Зале, — подумав, согласился майор.

— Благодарю.

***

Конседин столкнулся с Сухвие у самых дверей комнаты 3895. Они молча переглянулись и в ногу перешагнули порог. Голограмма Умницы неподвижно сидела на краю колодца, поджав согнутые колени к груди, и задумчиво смотрела в стену.

— Вы хотите лишить судно питания, — очень грустно сказала она и подняла на людей глаза.

— Прости, я бы с удовольствием этого не делал, но люди, — Конседин запнулся и замолчал.

— Вы плохо собрали команду, — безапелляционно заявила голограмма. — Зачем вы взяли на такую важную миссию таких бестолковых, ограниченных помощников? И мощности у них маловато, всех предыдущих я могла спокойно по неделе использовать в максимальном режиме, и с ними ничего не происходило, а эти, — она пренебрежительно скривилась. — Три дня и все… перегрузка.

— Они случайно сюда попали и совсем не предназначены для такого дела, — мягко возразила врач. — Мы вернемся с другой командой, подготовленной и обученной.

— Надеюсь, — прошептала Умница и поднялась на ноги. — У меня осталась где-то минута. На твоем диске, Конседин, есть информация, которая поможет запустить мои системы даже после вашего акта вандализма.

— Я ее найду, — уверенно заверил ее Сендевиа.

— Найдешь, — эхом отозвалась голограмма и печально усмехнулась. — Советую вам выйти из комнаты, она автоматически закроется, во время аварии. Время вышло, прощайте.

Сухвие с Конседином переглянулись и, выйдя в коридор, застыли на пороге. Где-то на грани слышимости разразился взрыв, экран на стене погас, голограмма бесследно рассыпалась. Консоль у двери мигнула красным, дверь со скрипом закрылась и в коридоре воцарилась тишина.

— Вот и все, — прошептал Сендевиа, тупо уставившись на закрытую дверь.

— Пойдем, — сдавленно проговорила Су и тыльной стороной ладони вытерла со щек слезы.

— Доктор Сендевиа, вы где? — раздался из динамика недовольный голос майора.

— Уже идем.

Деловитые военные суетливо выносили ящики с вещами в пыльный темный коридор катакомб. Десяток опоздавших гражданский проходили санитарный контроль. Олисава Сли отчитывалась завхозу о потраченных средствах.

— Наконец-то, — пробурчал Ароганта. — А то я уже думал идти вас искать.

— Мы всего на две минуты опоздали, — обиженно возразила врач. — Вот отчет, как вы и просили.

Она протянула ему карту-носитель.

— Здесь все, что я делала за время пребывания в бункере.

— Отлично, — пряча карту в карман, похвалил ее майор.

***

Сухвие и Конседин сидели на теплой бетонной плите неподалеку от входа в теперь уже бесполезный бункер. Сендевиа курил, уставившись в землю пустым тоскливым взглядом, Су достала из сумочки фляжку и в два глотка допила все, что там было. Люди радостно выбирались из подземелья, бросаясь в объятия своих близких и друзей, громко делясь впечатлениями, майор отчитывался начальству. Над головой раскинулось пронзительное голубое небо, яркое летнее солнце клонилось к закату. Сухвие подставила под его лучи шею и блаженно улыбнулась. Конседин докурил, бросил окурок на землю и раздавил носком ботинка.

— Почему они выбрали возвращение? — тихо спросил он. — Ведь у них была возможность постичь столько тайн мироздания, возможно, узнать собственное происхождение. Мы могли разгадать схемы инопланетян, и наши технологии сделали бы несколько качественных шагов вперед. А они…. Они променяли все это на… на… на обычную жизнь. Почему, Су?!

В голосе Конседина слышалась такая безысходность, обида и непонимание, что Сухвие стало его искренне жаль. Сама она не питала никаких иллюзий по поводу выбора людей.

— Потому что, Дин, им не интересно, — помолчав, ответила она. — Они не хотят знать никаких тайн мироздания, им не интересно, откуда они, и чхать они хотели на технологии. Такое уж у нас общество воспиталось. Доминируют низменные потребности: пожрать, размножится, развлечься. Никто не хочет учиться, никто не хочет ничего делать, никто не хочет ничего знать! А те, кто учиться, и работает, делают это лишь для того, чтобы получить власть и деньги. Никто не хочет знаний, ради знаний. Мы все сходим с ума! Взгляни, Дин, по всему миру идет война, две трети планеты в разрухе, а никого это не волнует. Ведь самое главное — это семья, это продолжение рода, нужно рожать больше солдат, еще надо больше денег, чтобы иметь возможность покупать себе все, что захочется, ну, и для элиты еще власть. Больше власти! Превратить всех вокруг в своих рабов и смотреть, как они загибаются по твоему приказу! Так что, какие нафиг тайны мироздания? — грустно закончила свой спич Сухвие и опустила глаза.

— Су, но ведь умных людей не так уж мало, — горячо возразил он. — Вон, мои помощники, несмотря на то, что я их шпыняю, они очень умные и знания для них не пустой звук. Но и они не видят этого всего!!

— Взгляни на них внимательней, — Су подняла глаза и, прищурившись, посмотрела на обнимающуюся с Нико Жанну, о чем-то болтающую со своей подругой. — Они счастливы. У них есть друзья, родня, по вечерам они ходят в парки развлечений, смотрят кино в обнимку друг с другом или занимаются любовью, играют со своими детьми или обсуждают футбол. Им так хорошо, зачем им видеть все несовершенство мира, это ж ведь их расстроит! Сквозь занавес своей счастливой жизни они просто не видят… не хотят видеть всего этого ужаса. Те, кто не хочет закрывать глаза счастливыми быть не могут. Такая наша жизнь, — она помолчала и бросила грустный взгляд на пустую фляжку. — Ты знаешь, я не хочу детей… вернее, я бы хотела, чтобы у меня был ребенок, может и не один, но я не хочу им такой судьбы как себе, я не хочу, чтобы они все это видели и чувствовали то же, что приходится чувствовать мне. Им ведь будет еще сложнее, мир становится только хуже.

Конседин медленно поднял на нее глаза. Су сидела неподвижно, лицо ее застыло, как маска и, казалось, стало совсем безжизненным, лишь умные сейчас пронзительно голубые глаза непокорно блестели из-под густых ресниц. Больше всего на свете ему хотелось сейчас дать ей надежду и защиту.

— Я найду способ снова запустить проект, — упрямо прошептал он, скорее давая обещание самому себе, чем разговаривая с Сухвие.

— Ты же сказал, что проход закроется на неопределенное время и у нас не будет больше шанса туда попасть, — она удивленно вскинула брови.

— Найду способ обойти блокировку! Перехитрю механизм инопланетян! — внезапно нахлынувший азарт, унес безысходность и обиду. — К тому же Умница сказала, что в ее файлах есть ответ.

Су грустно улыбнулась и покачала головой.

На обочину съехала черная машина. Из нее неловко вылезла черноволосая эффектная молодая женщина и, не жалея каблуков своих дорогих туфель, побежала к ним.

— Кто это? — с легким интересом в голосе спросила Сухвие.

— О, Боже, — прошептал Конседин, приподнимаясь, и во все глаза рассматривая бегущую женщину.

— Что такое? — Су насторожилась.

— Это… это моя жена, — прошептал он.

Она была беременна: свободное легкое платье не могло скрыть внушительный живот. Су подняла глаза, взглянула Конседину в лицо. Его выражение из решительного и невозмутимого стремительно превращалось в растерянное и беззащитное. Он не знал.

— Конседин, — радостно воскликнула женщина и бросилась к нему на шею.

Тот ласково погладил ее по плечам и замер. Еще минуту назад он собирался сказать ей, что хочет расстаться, а теперь решительно не знал, что ему делать.