Страница 19 из 89
а) Пресмыкающаяся ехидна, мечом обезглавленная. – Уповаю, доколе живу и дышу.
б) Орел с распростертыми крыльями, при блистании, сидящий на огнестрельном орудии. – Он не страшится ни того, ни другого.
в) Лев со скипетром. – Кто может его у меня отнять?
г) Горящее сердце, по водам плавающее. – На успокоившихся волнах играет. После бури и ненастья восхищается.
д) Пес, цепью ко столбу привязанный. – Вторая безопасность. Так пойманный, больше не крадет. Все в безопасности, когда возмутители общества в узах находятся.
е) Два якоря связанные. – Двумя всего надежнее.
Чем обусловлен выбор именно данных эмблем из помещенных в книге более чем 800 номеров? Возможно, какую-то роль сыграли девизы (аллегорические надписи), сопровождавшие каждый рисунок книги. Выбирались такие девизы, общий тон которых соответствовал идеям, пропагандируемым Петром I. К примеру, белгородскую эмблему (лев, а над ним – петух), в которой петух заменен орлом, сопровождают фразы: «Приключая и сильнейшему трясение», «Приехал, видел, победил». В последующих аллегорических изображениях (фейерверках, украшениях триумфальных ворот и шествий) лев всегда олицетворял Швецию, над которой берет верх русский орел. К эмблеме для знамен Тобольского полка (оружейная пирамида со знаменами и барабаном) относится изречение: «Труды мои превозвысят мя»; к эмблеме, предназначенной для воронежских полков (орел, сидящий на пушке, вокруг которого стрелы молний) – «Ни того, ни другого не боится»; для санкт-петербургских полков (пылающее сердце) – «Тебе дан ключ»; для симбирского (колонна под короной) – «Подперта честию». Девизы, как видим, соответствуют официальной политике – прославлению деяний и личности Петра I, который, как известно, был неравнодушен к эмблемам. По этой книге царь всегда мог справиться, правильно ли выбраны рисунки для знамен.
Книга «Символы и емблемата» служила в России справочным пособием долгие годы. Ее, несомненно, использовали при работе над Знаменным гербовником 1729–1730 годов. Для нового Гербовника были выбраны из книги следующие эмблемы: для знамен великоустюжских полков – лежащий на берегу Нептун в лавровом венке держит в обеих руках кувшины, из которых льется вода; для севских – ржаной сноп; для тамбовских – улей, а над ним пчелы; для уфимских – бегущая белая лошадь. Эти изображения впоследствии были утверждены в качестве городских гербов названных городов, кроме Уфы, в 1782 году получившей герб с изображением куницы: этот зверек встречается на печатях Уфы еще в XVII веке.
В гербовник 1729–1730 годов, составленный по заказу Военной коллегии уже после высылки графа Ф. Санти, включены и гербы, над которыми он работал в бытность товарищем Герольдмейстера. Однако создавались и новые эмблемы согласно «состояния города». Можно назвать следующие городские гербы, эмблемы которых имеются в Знаменном гербовнике 1729–1730 годов: Ельца (на белом поле красный олень, над ним возвышается зеленая ель), Козлова (на красном поле белый козел), Коломны (колонна), Кроншлота (на море белый кроншлот-замок), Курска (белое поле, наискось идущая синяя полоса и на ней три белые летящие куропатки), Павловска (святой апостол Павел в красной одежде, поле белое), Рыльска (на желтом поле черная кабанья голова), Стародуба (стоящий на зеленой земле старый дуб), Орла (белый город, на воротах сидит орел; рисунок составлен согласно печати, присланной из Орловской провинции). Как видим, все эти эмблемы «говорящие». Были и эмблемы, составленные в соответствии с характерными для города традициями, промыслами, местоположением и пр.): Кронштадта (башня с маяком), Новой Ладоги (изображение шлюза), Путивля (два челнока с цевками, «понеже в том граде фабрика суконная»), Свияжска (деревянный город на судах на реке Волге, и в этой реке рыба), Углича («образ убиенного царевича Димитрия Иоанновича») и др.
В число «старых» гербов включались и другие эмблемы, составленные в Герольдмейстерской конторе до начала их массового производства.
Форма «старых» гербов отличается от большинства созданных в последней четверти XVIII в. тем, что эмблемы, как правило, расположены в центре гербового щита. Так же составлены гербы городов Калужского наместничества, трех городов Иркутской губернии, учрежденных до реформы 1775 года, Тульского наместничества – т. е. те, в составлении которых принимал участие М. М. Щербатов.
Таким образом, термин «старый» герб очень условен. Думается, что выяснение этого факта поможет отказаться от искусственного «удревнения» российских городских гербов и стать в оценке их происхождения на научную почву.
Во внешнем виде городских гербов произошли некоторые перемены, когда в конце 70-х годов XVIII века к их составлению был привлечен товарищ Герольдмейстера И. И. фон Энден, служивший до этого времени по военному ведомству. Именно с легкой руки фон Эндена русский городской герб приобретает свою характерную форму: элемент наместнического герба объединяется с собственно городским.
Еще более углубил эту тенденцию последователь И. И. фон Эндена новый Герольдмейстер, действительный статский советник А. А. Волков. В гербах городов Костромского и Рязанского наместничеств, созданных в 1779 году, наместнический и городской герб соединены в одном щите, но употребляется здесь лишь часть наместнического герба. В гербах Костромского наместничества – это галерная корма с тремя фонарями и опущенными лестницами; Рязанского – серебряные меч и ножны, положенные крестом, над ними – княжеская шапка.
а) Корона на столбе. – Утверждена славою.
б) Связанный сноп. – Не пожинающему, но сеющему принадлежит.
В дальнейшем, например, при составлении серии гербов Курского наместничества в верхней (первой) части щита помещается наместнический герб целиком. Во всех последующих городских гербах употребление в верхней части щита герба наместнического города становится с этого времени обязательным. Таким образом, российские городские гербы принимают форму, по мнению знатоков геральдической науки, невозможную для городского герба, ибо при подобной композиции главной являлась эмблема наместнического города, а символ самого города играл второстепенную роль, в то время как должно было быть наоборот.
После опубликования Городового положения 1785 года гербы быстро включаются в городское делопроизводство. Так, уже в январе 1786 года в «Генеральной записке о исполнении Городового положения», где перечислялись статьи, по которым состоялось его исполнение в Санкт-Петербурге, говорилось: «Гербы во всех городах губернии утверждены… печать градского общества изготовлена». В это же время Городовое положение вошло в силу и в Москве, а через год – в большинстве других губерний. Городские печати с конца XVIII века вплоть до 1917 года обычно несли изображение герба города. Известны примеры изображения городского герба на флагах, вывешенных на различных общественных городских зданиях; герб использовался для украшения города в торжественных случаях и т. д.
О городских гербах отныне непременно упоминается в печатных трудах, посвященных историческому и географическому описанию областей и городов.