Ликогала

– Не переживайте, я вовремя успела, – робот успокаивала подопечных, её голливудская улыбка источала спокойствие.

Саед задышал, «Елена» забрала от края помоста коляску и посадила в неё спасённого.

– Господа, прогулка закончена, мы идём домой.

В доме Самсон подъехал к окну, перевёл кресло в полулежащее состояние. Кресло подогревало и массировало спинку и подножку, и Самсон задремал. Саед смотрел в одну точку, а Кен продолжил просмотр своего фильма.

На обед был суп с морепродуктами, салат «Цезарь», картофельное пюре и арбуз. Саед отказался от обеда.

После обеда он неожиданно спросил Самсона:

– Старик, ты веришь в бога?

Немного задумавшись, Самсон ответил:

– Если бы я верил в традиционный ад и рай, мне было бы сейчас гораздо легче. Я бы знал, что цель моей жизни выполнена, а какую радость не успел вкусить на этом свете, получу в раю,– старик вздохнул и продолжил,– Но я учёный, я верю в общие процессы мироздания. Верю, что я – часть большой системы и должен подчиняться её правилам. Звёзды и сама Вселенная рождаются, растут, умирают и вновь перерождаются, я должен был следовать этому пути. Это логично, я не могу не умереть, точно также как наше Солнце. Я пришёл в этот мир не по собственному желанию. Даже если очень сильно захочу не умирать, я не буду жить вечно. Но что останется после моей смерти? Меня кремируют, горсть пепла будет развеяна или закопана. И это все, конец, и никакого продолжения.

– Плодитесь и размножайтесь,– Кен дерзко вмешался в беседу,– а то больших панд на Земле больше, чем людей!

Старик взял паузу, потом продолжил:

– У меня нет детей. Первые сорок лет жизни я посвятил только науке, а потом встретил Её. Мне надо было сразу сказать, что у меня генетическое заболевание, но внешне я ничем не отличался от других людей, а Она любила меня. Наш ребёнок умер, не родившись. И вот тогда все стало известно, и про меня, и про её бабушку. Мы с любимой были носителями больных генов, и таких как мы было уже слишком много. Естественный отбор победил любовь. Моя женщина впала в депрессию. Я предлагал ей воспользоваться донорскими клетками, но Она очень быстро ушла от болезни. Саед, а ты когда-нибудь любил? У тебя есть дети?

Саед предпочёл бы не отвечать на эти вопросы, но он первым начал беседу, надо было продолжать:

– У меня, наверное, есть ребёнок, а может быть и несколько, не знаю. Я родился в Мали, переехал в Европу. Так, что не зовите меня афроамериканцем. К Америке, я не имею никакого отношения. В Париже я жил с местной женщиной, она забеременела от меня, но я ушёл и никогда не интересовался, что там стало, родила – не родила. Были другие женщины, а потом и мужчины. С ними было даже проще, никакого ПМС с истериками и капризами. Я всегда жил так, как хотелось мне, никогда не подстраивался под других людей. А сейчас я готов закончить эту жизнь, я устал от болей, операций, лекарств, катетеров. Смерть – это естественный процесс. Я не понимаю, почему не мне не дают распорядиться моей же жизнью!– Саед стукнул кулаком по ручке кресла и заплакал от беспомощности.

Тут же перед Саедом появилась «Елена»:

– Я поставлю вам успокоительное, вам необходимо поспать.

Саед замотал, протестуя, головой. Андроид продолжала делать инъекцию и улыбаться. Когда Саед уснул, Кен включил другой фильм, это был хорор. Крики героев из стереосистемы не давали Самсону отдыхать.

– Выключи эту гадость!– крикнул старик.

– Заткнись. Ты не знаешь, как кричат они на самом деле. Я соскучился по этим крикам,– лицо Кена стало каким-то странным и страшным одновременно. Он уже не стеснялся дико смеяться на самых жёстких местах, где большинство людей просто берут пульт и переключат канал.

Самсон почувствовал, как у него поднимается давление и громко стучит сердце.

– «Елена»!

Андроид вышла из своего угла, звук фильма стал автоматически тише.

– «Елена», попросите Совет убрать этого человека от нас. Я хочу выйти на улицу.

Робот подала стакан воды Самсону, а Кену наушники. Она убедительно улыбалась:

– На улице сейчас жарко. Вам нельзя туда. Я передам Совету вашу просьбу.

– Дайте мне одиночку, за четверть века я к ней привык,– бравировал Кен, – Если бы у меня были хотя бы протезы, я бы сжал со всей силы её груди, даже, несмотря на то, что она силиконовая. Все люди получают удовольствие от страха, иначе они бы не тратили на фильмы ужасов своё время и деньги. Ни одно другое существо, включая твоих слизевиков, не будет тратить ресурсы на дополнительную порцию страха. Это делают только люди. Я, как Санта Клаус, исполнял желания людей, когда они искали глазами статьи о жестоких убийствах!

Самсон закрыл глаза. «Елена» ушла на свой пост.

– Я насиловал и убивал их. Нет, в Японии я был примерным работником и семьянином. В отпуск я уезжал в разные отсталые страны, и убивал. Женщины громко кричали. А потом я возвращался домой и целый год ждал новую жертву. Их было двенадцать, но пострадал я только за одну, последнюю.

Кен видел болезненную реакцию Самсона и выбрал его в тринадцатую жертву. Японец продолжал:

– Знаешь, как пахнет вспоротое тело жертвы? Я помню этот запах. Если бы не тот псих, брат последней жертвы, покалечившей меня, я бы и после выхода из тюрьмы продолжал убивать их.

«Елена» подошла к Кену со спины и уколола в шею снотворное. Подействовало сразу.

– Самсон, отдыхайте.

Но Самсону уже было не до сна. Он решил выговориться единственному доступному собеседнику – «Елене»:

– У русских был анекдот про евреев: «Пришли евреи к раввину. Спрашивают, почему нас русские не любят. Раввин отвечает, наверное, потому, что не умеем пить водку. Давайте научимся. Завтра приходите каждый со своей бутылкой, нальём в общий котёл, и все вместе будем пить». Один еврей подумал, зачем я буду тратить деньги на водку, в общем котле никто не заметит одну бутылку воды. На завтра раввин слил всю принесённую водку в котёл, зачерпнул ковшиком, выпил и даже не поморщился: «Вот за это нас русские и не любят»».

Самсон взял паузу. У «Елены» не было чувства юмора, это исключительно человеческое качество, но умная программа при словах «анекдот» и «шутка» просто выдавала весёлый смех, похожий на перезвон колокольчика. Самсон продолжил:

– Этот анекдот не про жадность, а о перекладывании ответственности на других. Когда у людей появилось право выбора, иметь детей или нет, слишком многие стали вести себя, как евреи из этого анекдота. Они думали, что кто-то другой должен родить целое поколение людей, а они лучше купят себе новый гаджет и съездят отдохнуть. От одиночества люди заводили себе маленьких собачек, знаешь, такие – три в одном: собака, кошка и ребёнок. А потом и собачек перестали заводить, перешли на роботов. Китайцы перестали рожать давно, после политики партии «Одна семья – один ребёнок». Выросшие единственные избалованные дети не рвались заводить своих детей, стали чайлдфри. Ближний Восток со своими вечными войнами в итоге получил взрыв атомной электростанции. Дети, переживших взрыв, рожали неполноценных детей. В Африке появился вирус, не вызывавший никаких явных симптомов, но заразившиеся им женщины рожали бесплодных детей. Проблему с вирусом обнаружили только через двадцать лет, когда большинство детей Земли были им поражены. Сколько людей осталось на Земле? Тысяч десять-пятнадцать?

Самсон устал говорить, его дыхание сбивалось. Он взял паузу, отдышался и продолжил:

– Вот этот японец. Маньяк, социопат. Как и все оставшиеся люди, он является бесценным сокровищем. У этого «сокровища» каждый месяц берут сперму для сохранения генетического материала. Да, в отличие от меня, он не является носителем явных генетических заболеваний, но никто не даст гарантию, что его потомки не унаследуют его жестокость.

Самсон на минуту замолчал.

– «Елена», поставьте и мне снотворное, пожалуйста.

Робот-сиделка выполнила просьбу старика.

Самсон тихо заснул. Ему снился день, когда он впервые был наедине с любимой. Его мозг вспомнил и воспроизвёл все ощущения и чувства от той близости. Вселенная посылала старику последний привет.