Свет погасших отражений

— Граф Адильс, — осторожно сказала она, — Есть еще какая-то награда за принесенные вами жертвы, о которой вы хотели бы попросить?

Тэрл вздохнул:

— Ваше Величество, я прошу вас лишь об одном. Благословить мой брак с эжени Иолантой Д’Иссой.

По знаку королевы чародейка подошла к ним. Молчаливая, печальная, одетая в черное, она неуловимо напоминала привидение.

— Лана, — она оказалась единственной, к кому королева обратилась по имени, — Ты была моей лучшей подругой долгие годы. Именно ты спасла меня от того чудовища, что звалось моим мужем. Я обязана тебе практически всем. Жизнью, честью, свободой и собственной личностью. Если есть хоть что-то, чего ты желаешь, только скажи, и получишь это.

— Благодарю, Ваше Величество, — тихим, бесцветным голосом ответила чародейка, — Мне ничего не нужно.

— И все-таки я настаиваю, — ответила королева-регент, — Назови любую милость, какой ты хочешь.

«Да оставь ты ее в покое!» — возмутился мысленно Килиан.

Неужели эта «подруга» не видит, насколько тяжело дается Лане ответ на ее требования?.. Даже он это видел, хотя, казалось бы, чувства людей всегда были для него закрытой книгой.

— У меня нет желаний, — ответила Лана, — По крайней мере, сейчас нет. Может быть, я попрошу о чем-то впоследствии. Но сейчас все, чего я хочу, это забыть кошмары, которые мне пришлось видеть и через которые пришлось пройти. Я хочу забыть эту войну.

Ее голос дрогнул, а лицо болезненно сморщилось. Но плакать при свидетелях чародейка себе не позволила.

Леинара медленно кивнула.

— Пусть будет так. В Миссене ты сможешь забыть обо всем, что пережила. Граф Адильс. Я поручаю тебе заботиться о твоей супруге и беречь ее. Я благословляю этот брак.

И почему-то для Килиана эти слова прозвучали как приговор.

Несомненно, он не ждал, что сейчас королева-регент воспротивится решению, закатит сцену ревности и потребует от Тэрла принести обет безбрачия, а от Ланы — немедленно выйти замуж за него. И все равно, к моменту, когда решение о браке окончательно было утверждено, ученый оказался совершенно не готов.

Настолько, что лишь со второго раза услышал, что следующим подзывают его.

Слегка смешавшись, ученый едва не перешел на бег. Тем не менее, к моменту, когда он приблизился к королеве-регенту, ему удалось восстановить самообладание и, по крайней мере он на это надеялся, держаться с подобающим достоинством, хотя бы внешним.

— Барон Килиан Реммен, — медленно, будто пробуя эти слова на вкус, протянула Леинара, — Прозванный Палачом Неатира.

Килиан кивнул, не желая спорить о том, имело ли смысл упоминать здесь эту дурацкую кличку.

А королева, между тем, продолжала:

— Ваши деяния делают вас другом, хоть я и никогда не смогу забыть всего того, что вы совершили на службе нашему врагу. И все же, вам хватило чести обернуться против культа Владык, и ваши знания, ваши идеи и ваша отвага принесли нам немало пользы.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — скромно ответил Килиан.

Что еще было сказать?.. С отцом оно как-то проще было.

— В знак признательности к вашим заслугам, — продолжала она, — Я властью королевы-регента утверждаю вас в статусе барона, пожалованном вам моим супругом. Однако я не могу утвердить вас во владении Неатиром.

«Не хотите, чтобы говорили, что вы поставили там Палача?» — чуть не спросил Килиан. Однако усилием воли удержался.

Такими темпами еще немного, и он совсем отучится язвить и выпендриваться, когда не нужно.

Страшная перспектива.

— Тем не менее, — не останавливалась Леинара, — Я ознакомилась с вашими выкладками по поводу возможности очищения земель от Порчи. Если вам действительно удастся сделать это, это послужит и нашему королевству, и всему человечеству. Посему, властью королевы-регента я объявляю территории, что вам удастся очистить от Порчи в ближайшие пять лет, территорией нового баронства Реммен, а всех поселенцев, что обоснуются там, вашими подданными. Кроме того, в течение десяти лет баронство Реммен будет платить лишь две трети налогов в государственную казну.

Собравшиеся, большинство из которых об исследованиях Килиана не знали ничего, с интересом прислушивались. Сам Килиан реагировал спокойно. Он уже говорил об этом с Леинарой до похода на столицу и не сомневался, что королева-регент оценит по достоинству перспективы расширения своего королевства на север.

Там, на территории нынешних земель Порчи, он собирался исполнить свое обещание и дать ансаррам новый дом. И там же он хотел построить новые, прекрасные города.

Вот только Килиан хотел отправиться туда вместе с Ланой. Он хотел творить вместе с ней. В едином потоке, в единой симфонии двух сердец. Теперь же…

Он подвел ее. И недостоин претендовать на то, чтобы быть рядом с ней. Она же — выходила замуж и уезжала в Миссену. В Миссену, где она будет графиней, который уж точно не нужен Палач Неатира, мужчина, неспособный даже сдержать самонадеянное обещание.

Его дорога лежала на север, её же на юг. И он мог лишь надеяться на то, что однажды Судьба все-таки сведет их вновь.

Это страшно.

Страшно однажды обнаружить, что все, чем ты был, все, что придавало смысл твоему существованию, — обратилось в дым.

Как жить дальше?

Тэрл никогда бы не подумал, что однажды ему придется задаться таким вопросом. О таких вещах рассуждали философы, драматические герои и романтичные юнцы. Мужчины не задаются такими вопросами, они просто делают свое дело. Им некогда философствовать.

Значит ли это, что он больше не был мужчиной?..

Всю свою жизнь Тэрл знал, что ему не суждено дожить до старости. Что рано или поздно он погибнет в бою. Просто однажды кто-то из противников окажется сильнее, быстрее, умнее или просто удачливее. Непобедимых нет. Рано или поздно проигрывает каждый.

Но не так же! Только не так! Быть разгромленным, погибнуть, — но не стать беспомощным калекой!

Треснул стол под ударом могучего кулака. Бессмысленно. Как же все это бессмысленно! Больше никогда не суждено ему сразиться с настоящим врагом. Вымещать бесполезный гнев на предметах мебели — это все, на что теперь годится его сила. Все, что он теперь может.

Да еще эта королева, будь она неладна… Если бы Тэрлу пришлось самому заботиться о пропитании, он бы, наверное, нашел выход. Он сам не знал, какой именно, но если припрет, человек и не на такое способен. Но своими «милостями» Леинара по сути сказала: «Живи, доживай свой век в мире и покое, в сытости и довольстве, сладко почивая на лаврах, как мечта стадного скота».

Для воина и мужчины нет худшего унижения.

Все вокруг относились к нему с уважением. Воздавали ему почести. Но эти почести не вернут ему руку. Они ничего не сделают с тем, что путь воина для него закрыт навсегда и навеки.

А другого пути Тэрл не знал и не желал знать. Он не видел себя ни купцом, ни царедворцем, ни иным паразитом. Королева-регент озадачила его строевой подготовкой солдат в армии Миссены, но оба прекрасно знали, что это лишь иллюзия. Иллюзия его полезности.

Ведь с этим справился бы любой толковый сержант. Для этого не нужен был герой многих кампаний.

Для этого не нужен был Тэрл Адильс.

Свадьба прошла тихо и буднично. Формальный обряд. Формальный праздник. Даже первая брачная ночь стала лишь отдачей супружеского долга — с обеих сторон. Может быть, потому что без руки его ласки стали неловкими и неуклюжими.

А может, потому что каждый из них по-прежнему мыслями витал среди собственных трагедий.

Какая-то часть его вспоминала, что говорил лорд Грегор о силах эжени, и несмотря ни на что, надеялась, что став его женой, Лана сможет больше. Что для своего мужа она все-таки сможет сотворить чудо. Но разумом Тэрл понимал, что это глупость.

Чудес не бывает.

Естественно, разум в очередной раз оказался прав. Брак с ним не сделал чародейку сильнее; наоборот, она все реже обращалась к магии. И в каком-то смысле Тэрл был даже по-своему рад этому.