Свет погасших отражений

— Но они не хотят видеть над собой чужеземку, — вздохнула волшебница.

Какая же все-таки глупость. Какая разница, кто и откуда? Неужели каких-то несколько миль к востоку — и человек перестает быть человеком? Границы, территории, метки на карте. Иллирия, Идаволл, даже Черный Континент, — неужели это действительно так уж важно?

Неужели это действительно стоит того, чтобы кровь продолжала литься?

— Иллирия и Идаволл веками враждовали, — напомнил отец, — Брак был символом примирения. Теперь этот символ уничтожен.

— И это имеет отношение ко мне, — это был не вопрос, это было утверждение.

— Совет хочет сгладить углы. Но пока не решен вопрос с рождением общего наследника двух государств, о вступлении леди Леинары в новый брак не может идти и речи. Было решено заключить ряд династических браков между странами среди дворянства рангом ниже.

Он все еще не решался сказать прямо, к чему ведет. Но Лана догадалась.

Она ведь не была дурой.

— За кого я должна выйти замуж? — прямо спросила девушка.

Отец вздохнул:

— Тэрл Адильс. Не то чтобы ты прямо должна. Я не стану принуждать тебя вступать в брак против твоей воли. Это будет только твое решение. Ты вправе отказаться. Однако…

— Я поняла, — поморщилась чародейка, — Я вправе отказаться, но если я откажусь, все последствия, несомненно ужасные и катастрофические, будут на моей совести. Иными словами, я вправе отказаться, но если я не сука, то не воспользуюсь этим правом.

— Я выступал против этого решения, — сказал отец, — Но ничего не мог сделать. Совет счел это необходимым, и я остался в меньшинстве.

Иоланта удержала рвущиеся с языка резкие слова. Как чародейка, она могла рассчитывать на то, чтобы быть чем-то большим, нежели пешка в династической игре. Она могла добиться уважения, признания, самореализации.

И в то же время какая-то часть её всегда знала, что все будет именно так. Могло быть иначе, но не в ее жизни. Тэрл был, на самом деле, не самым плохим вариантом. По крайней мере, между ними не было вражды, а было даже некоторое уважение.

Вот только понимания между ними не будет никогда. Её мир для него был столь же чужд, как и его мир — для нее. А что бывает с чародеем, вступающим в союз без понимания, она уже видела на примере мамы.

Угасшей и зачахшей, когда она была еще ребенком.

— Необязательно принимать решение сейчас, — нарушил молчание отец, — Подумай. Взвесь все «за» и «против». Дай время эмоциям успокоиться.

— Я подумаю, — отрешенно ответила девушка, — А сейчас давай вернемся к насущным вопросам. Дай мне действовать, как я считаю нужным. Теперь, когда я знаю, что ты не решался мне сказать, я не боюсь давить. Мне нужна свобода действовать и помощь.

Она смотрела на отца холодно и уверенно. Обычно опытный воин только посмеялся бы над попыткой глупой девочки быть суровой и властной.

Но его чувство вины ставило их на равных.

— Ты уверена, что… — начал было он, но она перебила:

— Ты уже решил за меня мою личную жизнь. Давай я по крайней мере решу за себя, как мне выиграть войну.

Лорд Д’Исса аж подпрыгнул от такой формулировки. Вот теперь он посмотрел на дочь — как-то по-новому, будто в первый раз увидел. Как будто только теперь его разум вдруг осознал, что за последние лет десять девочка успела повзрослеть.

И кажется, впервые в жизни он полностью понял, что она не шутит.

— Что потребуется?

Впервые за долгое время Килиану удалось нормально побриться, и теперь он нет-нет, да и проводил неосознанно ладонью по гладкому подбородку. Нагма, к слову, изменения не одобрила: у ансарров без бороды ходили только женщины и дети. Но ему было все равно. Ему так нравилось определенно больше.

И дело было, разумеется, совсем не в том, что Лана однажды обмолвилась, что с небритым мужчиной ей целоваться неприятно.

Нет, правда, не в этом. Пытаться сократить между ними дистанцию Килиан пока не планировал.

Пока.

Сменил он и вооружение: вместо сабли Халифата взял пару привычных легких шпаг. А вот костюм остался прежним: с пустынным одеянием ученый успел сродниться, да и ансаррам так было привычнее.

Когда сам лорд Д’Исса спустился к нему в камеру, выхватил меч и приставил к его горлу… на какие-то секунды Килиан всерьез поверил, что ему конец. Что знать Иллирии приняла решение о казни. Или что старый лорд узнал, что едва не произошло в Неатире. Но аристократ сказал лишь:

— За мою дочь отвечаешь головой.

— Я не подведу вас, милорд, — заверил в ответ Килиан.

Лорд Д’Исса лишь скептически хмыкнул, но меч все-таки опустил.

— Освободить их. Отведите им гостевые покои в задней части дома.

Иными словами, они не пленники, но демонстрировать их гостям лорд не собирался. Благо, Килиан уже догадывался, что долго они тут не пробудут.

Он оказался прав. На следующее утро, в четыре тридцать пять, дирижабль готовился к отбытию. Позевывающая Лана держалась рядом с ученым, но не заговаривала. Молчал и он. Да и Тэрл тоже держался настороженно.

Совершенно неожиданно обнаружилось, что той, кто хоть как-то нарушал гнетущее молчание, оказалась Селеста. Графине Стерейи предстояло вернуться домой. Сейчас, после гибели ее мужа, армиями графства руководил чужак, наемник, колдун, приставленный Ильмадикой. Естественно, глупо было бы ожидать, что увидев дочь своего господина по другую сторону баррикад, солдаты немедля сложат оружие. Но после того, как графство будет захвачено, ее присутствие поможет избежать мятежа в тылу армии Королевы.

— Эта машина летает?! — пораженно спросила аристократка. Ну да, по дороге сюда она пребывала в отключке. Да и состояние, в котором она находилась во время своего замужества за Карно, сложно было назвать полной осознанностью; возможно, к ее счастью.

— Она действительно летает?!

— Не так хорошо, как если бы у меня было больше времени и ресурсов для ее постройки, — признался Килиан, — Но в Альбану нас доставит.

И дальше, но об этом говорить раньше времени не следовало. У них с Ланой был план дальнейших действий, но говорили они о нем только по ментальной связи.

— Это… невероятно, — во взгляде Селесты читалось неприкрытое восхищение, но Килиану от него стало скорее грустно.

Ведь он знал, что оно ненастоящее. Дар Ильмадики — фальшивое восхищение.

И этот дар несет в себе проклятье, — как и любой дар от демона. Ильмадике не нужно было, чтобы ее адепты могли быть близки с кем-то кроме нее. Их силы позволяли пользоваться другими людьми, превращать их в своих слуг, солдат или игрушки, но никак не в друзей или возлюбленных.

— Это дает нам преимущество, — ответил чародей, — В бою — не особенно большое, но вот в мобильности…

— Вообще, мы могли бы поставить здесь корабельную артиллерию, — заметил Бофор.

Ученый, однако, покачал головой:

— Грузоподъемности не хватит. И так на пределе летаем. Если бы у меня было время оптимизировать конструкцию корпуса…

— Все готово к отбытию! — крикнул в этот момент Джамиль, передавая слова Яруба.

— Все на борт! — приказал Тэрл, на секунду опережая Килиана.

Ученый сделал вид, что так и надо, и первым поднялся на дирижабль, после чего галантно подал руку Лане. Чародейка приняла ее с небольшой задержкой, так что Селеста, которой помогал Тэрл, оказалась на борту раньше.

— Отдать швартовы! Руль высоты на двадцать градусов!

Вновь наполненный гелием от Понижения водорода в воде, дирижабль, ныне носивший гордое имя «Искренний», поднимался в воздух легко и быстро. Ансарры крутили педали, приводя в движение малый пропеллер и направляя машину в сторону Альбаны.

А вот большой пропеллер пока что вращался слабо. Хотя важно было улететь из Иллирии до того, как поместье начнет просыпаться, и уж конечно, речи не шло о том, чтобы потратить весь день на дорогу, но такой спешки, как когда Килиан спешил на помощь Лане, не было и в помине. Тогда он вкладывал все силы во вращение пропеллера и готов был отдать все награбленные богатства, лишь бы успеть, пока не станет поздно.