Романов. Том 4

— Я бы не спешил с выводами, государь, — возразил Можайский. — Новгород все еще бунтует, — пояснил он свою мысль. — А мы до сих пор не знаем, кто приложил к этому руку.

— Это дело рук Тверского, — ответил царь. — Он решил отомстить мне за смерть семьи перед вторжением Речи Посполитой. Но я уже поставил задачу по его ликвидации. А после его смерти взять Новгород не составит труда, моя армия уже на подходе.

Совет клана воспринял эту новость спокойно. Все же они родней друг другу были настолько далекой, что это не имело большого значения. Главными всегда оставались власть и влияние.

— Не пострадал ли твой наследник? — задал очередной вопрос Можайский, глядя на государя. — Раз уж мы знаем, что великие князья разузнали о союзе и сумели вовремя сориентироваться, так, может быть, они и будущего цесаревича вычислили?

Царь улыбнулся.

— Об этом даже не переживайте, — произнес он. — Цесаревич будет объявлен в срок. И вы все сами убедитесь, что он достоин занять мое место.

Урал. Княжич Романов Дмитрий Алексеевич.

Я отрегулировал ремешок шлема и повел глазами по сторонам.

Изготовленный в недрах Уральских лабораторий интерфейс отслеживал положение моих глаз и выдавал картинку на стекло. Вшитые в доспех датчики отображались в углу, они отслеживали мое состояние в режиме реального времени и передавали сведения в центр связи Демидова. Желающих испытать новую версию брони Волковых, собранную пока что в единственном экземпляре, нашлось бы и без меня. Однако я воспользовался положением, продавив свою кандидатуру, и Руслан Александрович согласился.

Самолет мягко оторвался от земли, и меня слегка придавило к креслу.

Вес брони уже слабо подходил для царских людей — без усиления организма в ней действовать слишком тяжело. Нет, если бы мы собирали доспех на основе немецкого экзоскелета, никаких проблем бы с ношением на себе почти сотни килограммов не возникло. Но использовать чужие разработки в основе своей военной технологии в данном случае было признано плохой идеей.

Кроме того, я намеренно выбрал в качестве своего экземпляра самую тяжелую версию брони. Так-то она предназначена совсем не для боевых действий, а для разминирования, и защиты на ней навешано столько, что я мог бы посоревноваться с бронетранспортером по этому параметру.

Но, во-первых, это давало мне шанс выстоять под обстрелом те минуты, когда у меня кончатся собственные силы. А во-вторых, я шел в одиночестве, и прикрывать меня будет некому.

Рискованно ли это было? Однозначно. Но стоило ли того? Разумеется.

Моя способность убивать Рюриковичей была доказана во время пленения великого княжича Толстого. А здесь от меня брать врага живьем не требовалось.

И чем раньше я разберусь с Измайловым, тем меньше людей на самом деле пострадает. Конкретно для меня все минусы этой брони таковыми и не являлись. И, что очень важно, больше мне не придется оглядываться на людей, которых нужно защищать.

Мы набрали высоту, и датчики костюма отобразили расстояние до земли. Развернув карту взглядом, я еще раз осмотрел предполагаемое место боя.

Царские силы загнали Измайлова в угол. Великий князь Красноярский засел с частью своей армии в самом центре сибирской столицы.

Изначально предложенный царской армией план предполагал, что я опять пойду в составе большого отряда, чтобы с их поддержкой прорваться через вражеские ряды, и уже там сойдусь в бою с Рюриковичем. Но, к счастью, мне удалось переубедить и государя, и его генералов. В чем пригодилось мое знакомство с Марковым.

— Я поддерживаю княжича, — заявил Василий Павлович на том обсуждении. — И готов поручиться, что Романов справится. Я лично убедился, что Дмитрий Алексеевич будет намного эффективнее, если пойдет один, чем в составе группы. Чем меньше будет у него сопровождения, тем успешнее он сможет действовать.

А ведь я уже и не рассчитывал на дивиденды от своей работы ликвидатором. Но Марков меня приятно удивил, особенно в свете того, как часто повторял, что есть люди куда как более опытные, чем я. И эти люди за меня все продумали, а моя задача — лишь следовать их плану.

Впрочем, теперь, сидя в самолете, я был уверен — государь решил выводить меня в публичное поле, для чего и дал генералу армейской разведки высказаться именно так. Скрывать участие Романова в уничтожении Рюриковичей больше не было смысла — они все мятежники, и должны быть казнены.

А с учетом того, что с моей брони идет прямая трансляция в уральский штаб Демидова, на руках Михаила II будет полно подходящего материала, чтобы смонтировать отличное кино.

После такой демонстрации ни у кого уже не возникнет вопроса, за что мне выдали высший орден.

— Княжич, мы входим в воздушное пространство Красноярска, — предупредил меня пилот по связи.

Это же показывала моя карта на стекле шлема. Контакт с центром поддерживался через военные спутники, к которым меня подключили специалисты Демидова. Волков обещал, что связь будет стабильной и точной, ничуть не уступающей системе наведения артиллерии.

— Понял, — отозвался я.

До моего выхода оставалось полчаса.

Позже я смогу подключить «Оракула» — сперва с Кристиной в качестве оператора. Но сейчас этого сделать было нельзя — нужно было ввести костюм в систему, а для этого оказаться в особняке. Но сегодня это было не критично. Хватит и армейских мощностей.

Тем более что роль «Оракула» для меня сегодня играет целый штаб Демидова, и такой массе специалистов пропустить что-либо очень сложно.

Люди Романовых остались в особняке Руслана Александровича. И хотя Коршунов очень долго спорил и ругался со мной, но им пришлось подчиниться. Рисковать ими я не собирался, в грядущем бою потери неизбежны, а я не хотел гибели своих людей.

Ситуация осложнялась тем, что царская армия не хотела лишних жертв среди гражданского населения. А вот Измайловы могли не беспокоиться о сопутствующем ущербе. Иначе царь просто сравнял бы город с землей, уничтожив как великого князя, так и всех его сторонников. А это значило, что Красноярск будут штурмовать — с огромными потерями.

Единственный выход, как предотвратить бойню — обезглавить великое княжество. И брат Татьяны Игоревны, который сейчас по информации царской армии находился в пути в Хабаровск, будет сбит в течение этого часа. А самого главу рода уничтожу я.

— Княжич, мы подлетаем, — услышал я и поднялся на ноги, шагая в направлении пока что закрытого люка. — Минута до высадки.

— Готов, — встав у выхода, отозвался я.

Передо мной открыли проем, я взглянул в розовое небо, и шагнул наружу. Потоки воздуха обхватили меня со всех сторон, тело набирало скорость стремительно. Я же сложил руки вдоль тела, устремляясь к земле.

Подо мной, укрытая туманом, находилась столица великого княжества. Стекло моего шлема позволяло охватить весь город, не щурясь от встречного ветра, и я знал, что кто-то в штабе сейчас сверяется с данными, воспользовавшись случаем.

Несколько секунд, и я уже мог рассмотреть стоящую на улицах технику. Измайлов постарался на славу — я не видел ни одного свободного от армейских машин перекрестка. Кажется, он стянул вообще все оставшиеся силы для своей защиты. Впрочем, ему это не поможет.

Скорректировав падение так, чтобы рухнуть на территорию резиденции великого князя, я внимательно смотрел по сторонам, оценивая ситуацию. Несколько десятков броневиков, наверняка забитых солдатами, охраняли периметр. Пара ракетных установок сторожила саму резиденцию. Пулеметы на каждом углу, снайперы на крышах и в ближайших башнях высоток.

— Княжич, — заговорил в шлеме оператор из штаба Демидовых, — скорость!

— Понял, — отозвался я, меняя положение тела.

До земли оставалось метров двести, когда я выбросил несколько лезвий, обрывая жизнь сидящих на крыше резиденции снайперов. Они даже не поняли, что их убило, просто дернулись в последний раз, и на том все кончилось.

Внутренний двор рванул мне навстречу, и я сгруппировался, прикрываясь даром. Приземление вышло громким и эффектным — подо мной взорвался бетон, разлетаясь мелкими обломками во все стороны. Я услышал чей-то крик, тут же взвыла сирена тревоги.