Страница 46 из 49
– Скорее всего так. А кто звонил?
– Женщина, Арсений Петрович. Я же говорил – баба это!
– И голос знакомый?
– Как же – знакомый! Хрипела, как будто в петле болтается! Некоторые слова Ребриков даже переспрашивал по два раза.
– Ну, это ей не поможет. Экспертиза все равно голос идентифицирует. Если, конечно, будет, с чем сравнивать.
– Будет, Арсений Петрович, будет! Никуда она теперь от нас не уйдет!
– А это именно она, ты уверен?
– Либо она одна всем вертит, либо она чья-то сообщница, но такая, которая знает все или почти все.
– Ну-ка, включи мне запись. Я тоже хочу послушать.
– Давайте я вам лучше сам все на словах расскажу. Там с первого раза разобрать, правда, тяжело. Мы с ребятами раза четыре слушали, пока расшифровку точно не записали.
– А ребята-то где, кстати?
– Васька с Джоном в Пушкино поехали – с территориалами договариваться, а Мишка с техником из ОТО сразу в ресторан – аппаратуру ставить.
Колапушин потряс головой и посмотрел на Немигайло с нескрываемым удивлением:
– Это что же я такое проспать ухитрился, а, Егор?
– Да не берите вы в голову, Арсений Петрович! Все в норме! Возьмем их прямо тепленькими да со всеми доказательствами!
– Так! Кончили этот сумбур! Рассказывай все по порядку!
– Короче, встречаются они сегодня в четыре часа. В ресторане «Сказка». Знаете, это который на Ярославке.
– Подожди, подожди... Это где-то в районе Пушкино, кажется?
– Подальше чуток. Немного не доезжая до первой бетонки. Но Пушкино тут тоже фигурирует.
– Поэтому Вася и поехал?
– Так их же территория, Арсений Петрович! К тому же человек один раз ствол уже использовал! А дело в ресторане будет происходить. Неизвестно же, где их брать придется. Правда, они на летней веранде сидеть будут, но все равно люди кругом. Тут хошь не хошь, а подстраховаться надо обязательно!
– Несомненно! Что ты ребятам приказал?
– Ну я ж не могу приказывать!
– Перестань! Раз уж так получилось, что вы меня не разбудили, ты за старшего и был! Так какой там план?
– Ребриков должен приехать и спросить, где столик, заказанный на имя Вороновой. Конкретный столик не указан, поэтому Мишка там, на месте, сам присмотрит, куда их удобнее всего посадить, чтобы и безопасность посетителей максимальную обеспечить, и снимать их было удобно. В случае если хозяин там чего бухтеть начнет, пушкинские ребята помогут с ним договориться.
– Это все?
– Нет! – Немигайло широко улыбнулся. – Там Джон за соседним столиком будет сидеть, иностранца изображать.
– Ты что, с ума сошел? Ребриков же его на Арбате видел!
– А кого он видел-то? Танцора раскрашенного? С перьями да бубенцами всякими? А тут будет сидеть весь из себя такой респектабельный молодой американец, во всем тамошнем. Вы сами-то одного негра от другого отличить сможете?
Колапушин задумался на несколько секунд и потом рассмеялся:
– А ведь ты прав Егор! Действительно – все они для нас на одно лицо.
– Между прочим, мы для них тоже! Так что расизм здесь обоюдный. Ну и еще пару ребят местных попросим в зале посидеть, а вот Ваське с Мишкой придется заховаться куда-нибудь незаметно – Ребриков Ваську точно знает, а Мишку мог видеть. Подскочат, когда надо будет!
– В общем, можно считать, что операцию по оперативной съемке этого разговора и их задержанию ты разработал! И отлично разработал, Егор!
– Так кто учил-то, Арсений Петрович?!
– Ты давай прекращай подхалимничать! Ладно, главное понятно, теперь давай все точно по порядку! Ребриков сразу согласился приехать?
– Моментально! Как только она про то, что в письме было, сказала.
– А что там такое было?
– Вот этого она не говорила. Она только спросила – помнит ли он, что в письме было? Он сказал, что помнит, и тут же она сказала, что им надо сегодня встретиться. А он только спросил, когда и где.
– Интересно, что же там такое могло быть, если он даже не пытался это выяснить. Значит, знает – как и в случае с радугой... И очень хорошо знает, Егор! Что-то там такое было – очень для него опасное! И о чем дальше разговор шел?
– Дальше она ему про ресторан сказала – ну, про это вы уже знаете. А вот потом она стала объяснять, как до этой «Сказки» добираться. Вот тут – наше счастье, что мы этот разговор перехватить смогли! Наружка его точно потеряла бы!
– Даже так? Ну-ка, расскажи подробнее!
– Значит, он должен приехать на Ярославский вокзал примерно четверть третьего. Взять билет до Сергиева Посада и сесть на электричку в четырнадцать... черт, забыл, сколько там минут. Сейчас посмотрю.
– Это не важно! Дальше рассказывай!
– В общем, должен он ехать спокойно себе до Мамонтовки. А как мост через Учу проедет, в тамбур выйти, вроде как покурить. В Пушкине выйти неожиданно, но не сразу, как двери откроются.
– Ну это еще можно отследить, хотя очень трудно, согласен.
– А это еще не все, Арсений Петрович! Дальше еще хитрее.
– Так-так-так! Что там еще задумано?
– А вот что! Он на площади должен купить букет цветов и спокойно пойти по правой от станции улице, неожиданно поймать первую попутную машину, сразу сунуть в нос водителю тысячную бумажку и попросить очень срочно довезти его до ресторана «Сказка». Да там ехать минут десять – пятнадцать от силы! Любой водила даже и думать не будет – это же больше бака бензина за пятнадцать минут!
– Конечно! А вдруг у него тысячи рублей нет?
– Так она в письмо вложена была! И на цветы тоже! Даже на билет до Сергиева Посада! Ведь потеряла бы его наружка, как пить дать потеряла бы! Ну сколько человек за ним с электрички успели бы? Двое от силы. А он неожиданно в машину запрыгивает – и по газам! Пока там другую поймаешь – ищи его свищи! И с ГИБДД связываться без толку, даже если номер и засекли. Пока все эти согласования пройдут, пока машину разыщут, они уже и переговорят, и из ресторана этого уйти успеют. Все ведь предусмотрела, зараза!
– То, что наружка его потеряла бы, – здесь я с тобой полностью согласен, Егор. А вот то, что это придумала женщина, – это еще очень большой вопрос.
– Да как же вопрос-то, Арсений Петрович? Все ведь четко рассказала!
– А что она такого особенного рассказала? Про то, что там такого в письме было, конкретно не говорила ничего. Все остальное сводится, по сути, к двум вещам – куда нужно приехать и как надо ехать.
– Зачем же тогда ей надо было голос менять? С этой дурой деревянной вчера нормально разговаривала!
– А откуда тебе известно, что это одна и та же женщина была? Да с любой рыночной торговкой договорись, дай ей ту же тысячу, бумажку с текстом и мобильник. Думаешь, откажется? А сам этот человек будет рядом стоять. В случае чего поправит, если что-то не так сказано будет.
Егор поскреб пятерней в затылке, пожевал губами и уставился куда-то в угол комнаты.
– А ведь правда ваша, Арсений Петрович! Если подумать, ничего особенного она и правда не сказала. Машке этой просто лапшу на уши вешали. И кто письмо ей в почтовый ящик сунул – это науке неизвестно. А вы-то сами что думаете?
– Сложно вот так сразу сказать, что я думаю. Знаешь, это все напоминает мне какую-то очень сложную компьютерную программу. Хорошо отлаженную, прошедшую кучу проверочных тестов и работающую абсолютно без сбоев.
– Думаете, это из компьютерщиков кто-то? Тогда пожилой – молодой горячий очень, где-нибудь, да сбился бы обязательно!
– Нет, Егор, это не компьютерщики. При составлении программ используется формальная логика, которая никак не может учесть разных психологических факторов. Они же очень часто нелогичны совершенно и основаны только на человеческих эмоциях. А эту программу сделал тот, кто очень хорошо знает, как непоследователен и нелогичен может быть человек, и использовал эти знания в своих целях. Программисты как раз с людьми мало дела имеют – работа у них совершенно другая!
– Значит, это...
– Давай не будем гадать, Егор, – перебил Колапушин. – Пока ясно только одно – этот человек прекрасно понимал всю стоящую перед ним задачу с начала до конца и создал гениальный спектакль, в котором сыграли очень многие, даже и не подозревая о том, что их дергают за веревочки как марионеток. Давай-ка собирайся – поехали в Пушкино!