Ложь путеводных звёзд

А затем случилось то, чего Иоланта меньше всего ожидала, — хотя, нет смысла отрицать, часто видела в своих снах. Сделав шаг навстречу, маркиз порывисто обнял ее. На какие-то секунды чародейка забыла себя, забыла, где находится. Это объятие было крепким, но вместе с тем аккуратным. Казалось, ей не стоит бояться больше ничего в этом мире. Казалось, ее самые сокровенные мечты наконец-то сбываются.

Это продолжалось всего несколько секунд, прежде чем Иоланта нашла в себе силы вырваться. Амброус не препятствовал ей в этом.

— Что вы делаете, маркиз?..

Чародейка искренне надеялась, что ее голос звучит достаточно возмущенно.

— Всего лишь делюсь с вами той силой, которая вам так нужна, — спокойно ответил мужчина, — Вы сильны как маг, эжени, но вам тяжело выдерживать все это. Я захотел вам помочь.

Он был, несомненно, прав. Она была всего лишь женщиной, и эта война давалась ей тяжело. Но… не так же. Не при всех! Они ведь подумают, что она слаба!

И будут правы, с горечью шепнула какая-то часть ее. Она слаба. Слишком слаба. Именно поэтому он мог смотреть на нее лишь с жалостью, какие бы подвиги она ни совершала.

Гнев. Гнев спасает. Тем более что своими публичными действиями и словами аристократ подставил не только её, но и себя.

— А что подумают другие?! — воскликнула девушка, — Вы представляете, как это выглядит со стороны?!

— Это всего лишь объятие, — развел руками мужчина, — Не более того. Приятная мелочь.

Приятная мелочь. Вот чем это для него было. Иоланта почувствовала себя оплеванной и обесцененной. Ей уже не хотелось о чем-то спорить, что-то доказывать. Он не поймет. Просто не поймет.

— Что ж, пусть будет так, — как могла спокойно сказала она, — Разрешите идти, милорд?

Не дожидаясь разрешения, она направилась в замок.

Приятная мелочь. Как же. Слишком много он о себе возомнил. Потому что наследник престола? Потому что красавец и всеобщий любимчик?

Потому что она его любит?..

Эта мысль заставила Иоланту сбиться с шага. Она не говорила Амброусу о своих чувствах. Никогда не говорила. Да и какой смысл? Он — законный супруг ее подруги и сюзерена. Даже если бы он ответил на ее чувства — что тогда? Ситуация лишь стала бы еще хуже. Лана чувствовала бы себя… предательницей?

Что хуже — быть предательницей или быть ненужной? Некогда она ответила бы однозначно. Потребность быть нужным — это всего лишь проявление нужды. А в нужде нет ничего здорового.

И все же, именно нужду она испытывала. Нужду в любви и понимании. Той, которой всегда недоставало «слишком странной» девочке, плакавшей о сломанных вещах.

Так ведь уже было. И не так уж давно. Тогда ей помог Килиан. Выслушал, поддержал. Но теперь его рядом не было. Он предал ее. Предал и покинул. Обесценив тем самым даже сильнее, чем Амброус.

Она осталась одна. Снова одна. Навсегда одна.

Добравшись до своей комнаты, Лана улеглась на кровать. Уже лежа она сообразила, что забыла снять сапоги, — чего за ней не водилось почти никогда. Впрочем, что вообще осталось от нее-прежней, от нее-настоящей? Боевой маг в темно-зеленом мужском костюме с плотным колетом, способным служить и поддоспешником, — что здесь общего с нежной и хрупкой леди, какой она привыкла видеть себя?

А ведь леди еще где-то там. Плачет, одинокая, покинутая, напуганная. Заброшенная в эпицентр войны, где ей нет места.

«Другим бывает еще тяжелее, чем тебе», — непременно сказал бы отец.

Да только никогда это не помогало. Ей было неприятно от того, что тяжело другим, но разве от этого хоть немножечко становилось легче ей самой?

— Вы правы, — вдруг послышался надтреснутый старческий голос, — Это очень глупый аргумент.

Резко открыв глаза и узрев источник голоса, Лана почувствовала, насколько сильно война повлияла на её реакции. Первым делом она выставила щит. И лишь затем приготовилась закричать. Причем закричать не от страха, а только лишь для того, чтобы предупредить о пробравшемся в крепость враге.

— Не надо кричать, пожалуйста, — поморщился вошедший, — Я не враг вам. И не смог бы причинить вам вред, даже если бы захотел. Не в моем нынешнем состоянии.

Это был немолодой, но все еще достаточно крепкий мужчина с черной, как у жителей Халифата, кожей, седой бородой и остатками волос. Лицо его, впрочем, слегка отличалось от них: губы были чуть менее выражены, в глазах не горел огонек фанатизма, — напротив, скорее он казался человеком спокойным и интеллигентным. Одет он был в странное белое одеяние, — непохожее ни на халаты Черного Континента, ни на привычные камзолы или мантии.

А главное: он был полупрозрачным — в меньшей степени на уровне головы, в большей на уровне ног.

Снова говорящая иллюзия?

— Кто вы? — спросила Иоланта, — Что вам нужно?

Иллюзия не угрожала ей сама по себе. Но по понятным причинам, увидеть мужчину из Халифата в своей спальне девушка была совсем не рада.

— У меня мало времени, — сказал он, — Я слишком долго искал вас. Вы первая из найденных мною одаренных на этом полуострове, кто неподвластен её влиянию.

— Её? — переспросила чародейка, — Вы имеете в виду Ильмадику?

— Не произносите её имени вслух, — покачал головой старик, — Такие, как мы, можем слышать, когда нас поминают по имени. Да, я о ней. Хитрая стерва, она все-таки переиграла меня. Я недооценил её… И теперь ту же ошибку совершаете вы.

Иоланта на секунду застыла, пораженная внезапной догадкой. Она поняла, кем может быть этот гость. Но как же так? Он же мертв…

Однако спросила она другое:

— Какую ошибку мы совершаем?

— Вы недооцениваете ее главное оружие, — пояснил старик, — Вы знаете, что она обладает магическими знаниями, далеко превосходящими то, что доступно вам. Вы знаете, что она практически бессмертна, — по крайней мере, её нельзя убить большинством доступных вам средств. Вы догадываетесь, что поглотив остальных Владык, она приобрела запасы энергии, больше, чем вы можете себе представить. Но это все… незначительные мелочи.

Лана хмыкнула. Действительно, бессмертие — какая мелочь…

— Настоящая ее сила, — будто не замечая ее скепсиса, продолжил чернокожий, — В умении управлять другими людьми. Это не магия, это просто навык, но отточенный веками опыта. Её сторонников гораздо больше, чем вы думаете. Среди них те, кого вы заподозрите в последнюю очередь… Даже в самой верхушке государств. Они думают, что преследуют благие цели, — до тех пор, пока она хочет, чтобы они так думали.

Чародейка задумчиво кивнула. Не потому ли они сейчас находились здесь? Не потому ли помощь, на которую они так рассчитывали, снова и снова откладывалась?

Кого в самую последнюю очередь заподозришь в государственной измене?

— Если она так опасна, — сказала девушка, — То почему бы вам не явиться своим адептам и не подтолкнуть их к союзу с жителями Полуострова против… нее?

В последний момент она удержалась от того, чтобы назвать Ильмадику по имени. Не сказать чтобы ей было сколько-нибудь приятно говорить о союзе с теми, кто некогда пытался её изнасиловать, а также угрожал жизням её подруги и возлюбленного. Но все же… Лана вспомнила, во что превратился Килиан под влиянием Ильмадики. Умный и гордый юноша превратился в послушную собачонку. Нет. Такого чародейка не пожелала бы никому. И если чтобы не допустить подобного, пришлось бы заключить союз с самим Дьяволом… Она бы это сделала.

— Я пытался, — развел руками старик, — Увы. Я сам допустил серьезные ошибки, создавая свой Орден. Я взял черты идеологии традиционного ислама. И ненароком сделал его слишком фанатичным и воинственным. На то, чтобы остановить ту военную машину, что я вызвал к жизни, потребовались бы месяцы, а то и годы. А их у меня нет. Время, что мой разум еще может удерживаться без тела, стремительно истекает.

Его образ пошел рябью, и лицо чернокожего исказилось ужасом.

— Остались секунды, а я не успел сказать всего! Я должен предупредить о главном обмане! Адепты… Это все ложь! Ложь, придуманная нами! Невозможно…