Страница 45 из 46
19/2
Дальше начинается полный хаос. Крики, возгласы недоумения, мне хочется заткнуть уши и убежать, но я не могу, ведь являюсь главной виновницей кошмара. Сижу, опустив голову, словно нахожусь в суде, на скамье подсудимых. Меня порицают, ругают, Карина поливает грязью, сообщая лживые омерзительные вещи. Смотрю на ту, что была мне подругой и не могу поверить! Я верила ей абсолютно, любила ее. Карина так много сделала для меня. Откуда столько ненависти? Изо всех сил держусь, чтобы не разрыдаться. Слабость ничем не поможет. Эти люди не простят меня.
Слава Богу, Лиза уже спит. Это был бы страшный стресс для ребенка. Как я объясню ей все это? Больше не будет любящих бабушки и дедушки. Люди, которые приняли нас в своем доме столь радушно, превратились в обвинителей и врагов.
— Как ты могла! О ребёнке бы подумала! — бушует Тамара Тимуровна. — Боже мой, а Таир? Как ты заставила его поверить, что Лиза его дочь? Или так очаровала его, что ему все равно было? Но зачем он нам лгал?
— Она заправская лгунья. Конечно же, Таир Маратович ничего не знал. Он полностью доверял ей. Это я привела ее на фирму. Не представляете, как виню себя! Мне так жаль! — продолжает подливать бензин в открытое пламя Карина. Явно получая от этого удовольствие.
Понимаю, что даже если сейчас попытаюсь рассказать чистую правду, мне никто не поверит. Будут уверены, что я лгу и вкручиваюсь. Ведь правда в том, что все затеял Байратов. Но он любимый сын для Тамары Тимуровны. Куда проще и легче винить чужую девку, невесть откуда взявшуюся. На лицах семьи написаны неприязнь и осуждение. Они ненавидят меня, это невыносимо.
— Завтра утром я уеду, — произношу дрожащим голосом.
— Здесь твой муж, наверное, он будет решать, что с тобой делать, когда вы поедете домой. Утром или вечером, — холодно произносит Альбина.
— Егор мне не муж. Он сам развелся со мной. Могу показать паспорт. Перед этим он выгнал меня из своей квартиры. С ребенком, фактически на улицу. Или об этом я тоже лгу? — поворачиваюсь к бывшему. Его лицо идет красными пятнами.
— Твои интриги заставили меня развестись с тобой, — произносит холодно. — Ты меня вынудила. Украла мою дочь. Ты крутила хвостом перед своим боссом, еще когда мы были в процессе развода.
— Да, все именно так, — подтверждает Карина.
Каждое слово — ложь! Но как с ней бороться? Я одна… а они все против меня.
Мне настолько больно и плохо, что, наверное, не будь у меня Лизы, в голову бы всякое пришло. Слишком трудно выкарабкиваться снова и снова из болота. Почему меня вечно подставляют, уничтожают? Надоело быть молчаливой жертвой! Пешкой на доске, с которой любой может сделать что угодно!
К горлу подкатывает тошнота.
— Ты нас выгнал! И больше не имеешь к нам отношения! Ты не платил алименты! Я могу засудить тебя!
— Только попробуй, и я заберу у тебя свою дочь, — лицо Егора искажает ярость.
— Ты совсем с ума сошел? После того как выкинул нас на улицу! Хотел последнего жилья лишить, заставлял, чтобы переписала на тебя бабушкину квартиру…
— Свои семейные склоки оставьте при себе, — устало произносит Тамара Тимуровна. — Больше нет сил слушать. Вам лучше уйти, — обращается к Карине и Егору. Спасибо, что рассказали правду, но больше в этом доме вам делать нечего.
На лице Карины написано разочарование. Она явно жаждала посмотреть как меня будут выгонять. Я благодарна всей душой, что Байратовы этого не делают. Из-за Лизы, конечно.
Они раздражены крайне, злы на меня, но к ребенку относятся все равно хорошо. Я, по крайней мере, на это надеюсь.
Альбина встаёт, провожает Карину и Егора до входной двери. Я очень благодарна ей хотя бы за такой поступок, пусть на меня она смотрит с крайним осуждением.
— Как я уже сказала, если вы позволите, я не буду сейчас будить Лизу и уеду утром, — произношу тихим голосом.
— Тебя бы прямо сейчас нужно выкинуть из дома на улицу, — мрачно произносит Тамара Тимуровна. — Ты разбила мне сердце…
— Достаточно. Девушка все верно сказала. Надо до утра подождать, — подает голос Марат Алимович, который за все время ни слова не произнес.
— Верно, — вздыхает Альбина. — Мы должны подумать о ребёнке, пусть даже Таир не её отец. — Мы не можем так с ней поступить.
— Наш водитель отвезёт вас на вокзал утром. Возьмёт вам билет, — добавляет хозяин дома, выходя из гостиной.
Всю ночь я собираю вещи. Только те что привезла с собой. Мне ничего не нужно от Байратовых. Бужу Лизу рано утром, она ничего не понимает. Не обращает внимания на дорожную сумку. Хорошо, что я положила несколько ее любимых игрушек тайком. Иначе, когда поймет, что мы уже не вернемся, ей будет очень больно. Она привязалась к своим новым игрушкам.
Выходим с сонной Лизой на улицу. Такое чудесное свежее утро, вдыхаю полной грудью и снова щиплет глаза. Не хочу одалживаться у Байратовых, планирую заказать такси. Уеду не попрощавшись. Такси вот-вот подъедет.
Возле ворот к полному изумлению вижу Германа. Что он делает здесь в семь утра?
— Мам, куда мы едем, скажи, — снова повторяет Лиза.
— Попозже, малыш.
— Я бы тоже хотел получить ответ на этот вопрос, — поддакивает Герман.
— Извини, нас ждет такси, — выдавливаю улыбку. — Было приятно познакомиться.
— Марин, я отвезу вас куда скажешь.
— Но такси…
— Отменим.
— Зачем это тебе? Не нужно, пожалуйста. Ты усложняешь…
Не хочу пререкаться с Германом на лужайке Байратовых. Еще не хватало новое представление устроить. Какой же он невыносимо упрямый, а? Начинаю злиться. Приходится кивнуть и пойти с ним. Он отпускает такси и сажает нас в свою машину.
— Что ты делаешь у дома соседей в семь утра? — спрашиваю раздраженно. — Помимо того что пристаешь к другим людям?
— Только к очень симпатичным людям, — ничуть не медлит с ответом.
— Мне не до игр, серьезно. Нам на вокзал надо.
— Отвезу, без проблем.
— Спасибо.
Глубоко вздыхаю. Чувствую себя разбитой, измученной.
— Мам, так куда мы едем?
Нет, я точно с ума сойду!
Останавливаемся возле роскошного отеля.
— Что происходит? Ты обещал!
— Марин, я только хочу, чтобы ты отдохнула, и мы спокойно поговорили.
— Нам не о чем говорить.
Но он прав, я на грани обморока. Захожу в номер, принимаю душ. Герман отводит Лизу в детскую комнату — оказывается в отеле отличная анимация. Я падаю и отключаюсь.
Наверное, мой невыносимый друг был прав — мне был необходим этот сон. Куда бы я отправилась с ребенком едва живая? Сейчас соображаю гораздо лучше.