Медальон

— Нет, Мирлин плачет, — проигнорировала я глупый вопрос.

Вот ведь блин! И какая же, интересно, гадина поведала Шерману, что Вил у моей повозки постоянно терся? Разумеется, норлок сделал свои выводы. И вряд ли я смогу ему доказать, что они неправильные. Да и не хочу я ничего никому доказывать. Тем более, что наш постельный роман с Вилом не состоялся вовсе не из-за каких-то моих особых добродетелей, а банально потому, что мы чуть-чуть не успели. Появись разбойники (вместе с Шерманом) на день позже, и это была бы уже совсем другая история. Наверное.

— И из-за чего же Мирлин плачет? — решил не возвращаться к теме Вила Шерман.

— Говорит, что Тур ее обидел. Вот, хочу найти этого гремлина и задать ему пару вопросов.

— Это чем же он ее мог обидеть? — удивился Шерман.

— А чем мужчина может обидеть женщину? — задала я провокационный вопрос.

— Если ты намекаешь, что Тур затащил Мирлин в постель, то это ты зря. Это нереально.

— Почему это? — изумленно воззрилась я на норлока. Ну, уж если я от него сейчас услышу речь о мужском благородстве…

— Тур не созрел еще, — просветил меня Шерман

— В смысле? — не поняла я.

— У гремлинов не такая физиология, как у людей. Они гораздо позже созревают для половых отношений. Примерно, после 21-й весны. Туру до этой даты еще как минимум год остался.

— И что? Пока он спать с женщинами не может? — фыркнула я. — Ой, бедный Тур! Нет… бедная Мирлин… нет, бедные дети! — я не выдержала и расхохоталась.

— Что смешного? — не понял норлок.

Пришлось успокаиваться и рассказывать историю двух героев-любовников, у которых в самый ответственный момент так ничего и не получилось. Шерман расхохотался вслед за мной.

— Слушай, а как же Тор? — вспомнила я о втором брате-гремлине.

— Так Тору уже больше 25-ти!

— Правда? — удивилась я. — Странно. С виду Тор и Тур друг от друга практически не отличаются. Я вообще думала, что они близнецы и гадала, почему гремлины такие разные по характеру. А оказывается, один уже может бегать по бабам, а другой еще нет.

— У Тора пик активности скоро спадет, и он будет такой же, как и обыкновенные мужчины. Просто сейчас весна, а весной у гремлинов гон.

— Что?!

— Что слышала. У каждой расы свои особенности.

— Это что же получается… когда Тур повзрослеет, у него тоже гоны всякие будут? И он от Мирлин по бабам пойдет гулять? — возмутилась я.

— Скорее всего, — ничем не утешил меня норлок. — Мужчины не могут хранить верность одной женщине.

— Вот здорово! А женщина, значит, может… Хранить верность, ждать, любить безответно…

— Кстати, Брин, мне очень понравилась твоя песня о безответной любви, — перевел разговор в более безопасное русло Шерман.

— Не вспоминай! — тяжко вздохнула я. — Это вовсе не моя песня. Представляешь, после нескольких первых аккордов, лютня сама начала играть мелодию и даже подсказывать мне слова. И не надо так на меня смотреть! Я сама понимаю, что это выглядит полным идиотизмом! Но это же было на самом деле!

— А больше ты за лютней никаких странностей не замечала? Ты знаешь, Брин, иногда творения великих мастеров ведут себя не совсем… нормальным образом.

— То есть ты поддерживаешь мою мысль, что это лютня ненормальная, а не я?

— Когда как, — сообщило мне нахальное чудовище.

— Это что ты имеешь в виду? — тут же взвилась я.

— Послушай, Брин, это правда, что ты варша за ушами чешешь? — уточнил Шерман.

— Ну и что?

— Как бы это тебе помягче сказать…

— Да уж говори как есть, я переживу.

— Брин, подобные действия говорят о тебе, как о даме… легко доступной для вожделеющих мужчин. Как ты думаешь, почему Вил выбрал из всего каравана именно тебя?

— Я думаю, что я ему понравилась. Или ты считаешь, что я никому понравиться не могу? — не на шутку обиделась я. — Неужели я такая страшная?

— Нарываешься на комплименты? — зло прищурился Шерман. — Ты знаешь, что ты прекрасна, Брин. Даже слишком хорошо знаешь. И я думаю, что ты действительно понравилась Вилу. Но я не думаю, что он стал бы столь активно тебя атаковать, если бы не счел доступной.

— А доступной он меня счел именно из-за варша? — продолжила я мысль Шермана. — Прекрасно! Но, по крайней мере, он не вламывался ко мне в комнату, не орал на меня, не шантажировал и не лез нагло с поцелуями! В отличие от тебя, Вил вел себя вполне цивилизованно. И воспитанно.

— Хочешь сказать, что он тебе понравился? — с язвительным пренебрежением поинтересовался Шерман.

— Он мне действительно понравился, — спокойно ответила я и вернулась в повозку.

Да будь проклят этот норлок! Почему он постоянно выводит меня из себя, заставляя говорить и делать всякие глупости? Почему рядом с ним я не могу чувствовать себя спокойно и отстраненно? Вместо того, чтобы взять Шермана в оборот и вытрясти из него ответы на интересующие меня вопросы, я злюсь, ссорюсь с ним и испытываю постоянное желание его убить! Причем не только убить. И это раздражает меня больше всего. Бог ты мой, да что же в этом норлоке такого особенного, что он мне нравится-то так?! Красота небесная? Да нет, я бы не сказала. Внешность у Шермана, конечно, очень интересная, но до Бреда Питта ему далеко. Было в норлоке что-то такое, что сложно описать словами. Нечто, действующее на каком-то генетическом уровне, заставляющее терять голову и вожделеть это мощное, азартное, порочное и до чертиков харизматичное создание. Блин! Да не хочу я его вожделеть! И почему меня не привлекает что-нибудь менее опасное и более предсказуемое? Тот же Вил, например. Что бы там ни говорил Шерман, а я хозяину каравана понравилась. Вон у него как глазки блестели… да и денежное содержание мне Вил не хилое предложил, если я соглашусь постель с ним делить. Правда, украшения из моих волос он не просил, да и дальше, чем на несколько дней общей дороги, не заглядывал, но тем не менее.

Я тяжко вздохнула, тряхнула головой, пытаясь избавиться от глупых мыслей, и начала укладываться спать. Наревевшаяся Мирлин, свернувшись в клубочек под боком варша, уже видела десятый сон, и мне неплохо было бы последовать ее примеру.

Победа над разбойниками Шермана не радовала. Абсолютно. Потому что вместо положенных благодарностей и восхищения его воинским искусством он получил на свою голову разговор с троллями и гремлинами. Неприятный разговор. Как Шерман и предполагал, бывалым воинам не составило труда сложить два и два, и сделать вывод, что норлок приставлен их охранять. После чего Мимел перехватил поудобнее меч и оч-чень нехорошим тоном поинтересовался, чего же в эльфийском письме такого секретного, что Яргел решил так подстраховаться. Манка тут же встала рядом со своим драгоценным троллем, тоже обнажив спрятанный было в ножны меч и сверля Шермана весьма нелюбезным взглядом. А чтобы у норлока не возникло сомнений в серьезности намерений окружавших его представителей королевской труппы, к троллям присоединились и гремлины. Шерман оглядел противников и кисло поморщился. При желании он вполне мог бы расправиться со всей четверкой. Гремлины, несмотря на великолепное владение мечом и весьма приличный военный опыт, всего-навсего два зеленых юнца. А вот с троллями дело обстояло куда сложнее. Шерман вспомнил, насколько серьезными противниками в бою были Манка и Мимел, и подумал, что пожалуй, погорячился, вообразив, что сможет уложить всю четверку без особого вреда для здоровья. И потом — Яргел ему голову открутит за такую самодеятельность! До границы с эльфийскими землями еще ехать и ехать. Если Шерман сейчас ввяжется в драку, да еще и положит троллей с гремлинами, кто доставит письмо и медальон? Брин? Да она одна и несколько дней на этих дорогах не продержится.